У двери раздался стук. Мик, баюкая руку, открыл и увидел снаружи целую процессию из грузчиков, а во дворе стояла большая телега, гружёная всяким скарбом. Мать командовала, что заносить первым.
— О, ты проснулся. — Она перевела взгляд вниз. — Что с твоей рукой, дорогой? Она вся покраснела.
На ней красовался новый наряд. Простое без излишеств удобное платье и обувь.
— Подожди меня, я сейчас.
Она куда-то исчезла и через четверть часа уже обрабатывала его руку вонючей мазью. Рабочие занесли всю мебель в комнаты, и жильцы принялись вдвоём развешивать шторы, взбивать белые одеяла и подушки. Родной дом потихоньку преобразился.
— Завтра я ещё схожу купить кое-каких мелочей. Давай ложиться спать.
День опять прошёл в бесконечной беготне, но сегодня Мик засыпал на свежих простынях в своей старой комнате. Стены чем-то замазали — оттёрли или что там они делали, — но теперь они словно чистый лист. Погасив свечу, Мик заснул с мыслью, что каждый достоин второго шанса. Представлял, как по выходным будет заходить сюда с гостинцами и помогать по хозяйству. Гург уже что-то поговаривал насчёт обучения Мура и Бефальта, может, и ему найдут применение. Коррус будет поступать в академию при картеле. Мику со своими грошами маны о таком только мечтать. Ничего, он докажет всем, что полезный. Он уже стал сильнее, занимаясь на перекладине, а стоит только…
Следующее утро он встретил также в одиночестве. Чуть позже пришла пара рабочих и занесла покупки в дом. Мику передали записку. В ней мать писала, что сегодня задержится, будет только к вечеру и просила рассчитаться, так как взяла лишнего, но все вещи крайне нужны в хозяйстве. Мик отдал деньги и отнёс покупки на кухню.
Он потратил свои сбережения не так как хотел, но, глядя на новую атмосферу в доме, Мик ничуть об этом не жалел. Заперев дверь, он вышел за покупками. В несколько заходов набрал продуктов, разложил по своим местам и даже успел перекусить в одиночестве. Давно с ним такого не было. В доме у Лавии всегда кто-то находился, и он сам осознанно стремился принимать пищу в чьей-то компании. Так спокойней.
Сполоснув посуду в ватерболе, Мик в полной тишине поднялся наверх. Четвёртая ступенька больше не скрипела. Запах древесины временами прорывался в ноздри. Открыв окно, он смотрел, как солнце медленно исчезает. Отсюда видны два подхода к дому. Сколько же лет он так провёл в ожидании? Скрипнула кровать. Перед глазами старый добрый потолок. Мик положил предплечье на глаза и не заметил, как уснул.
Она не пришла ни на этот, ни на следующий день, и когда Мик уже собрался уходить, на улице неожиданно раздался звук цокающих копыт и катящихся по мостовой деревянных колёс. Затем — стук в дверь, и Мик, запыхавшись, уже открывает. Солнце тут же бьёт в глаза. Сощурившись, Мик увидел перед собой степенного бородатого голюдя с каким-то барахлом на голове вместо причёски. Они пожали друг другу руки.
— Здравствуйте. Вы, наверное, Микульп? Ваша матушка сдала нам в наём этот дом. Вот. — Морщинистые тёмно-зелёные руки протянули листок бумаги в растерянные руки подростка. — Очень хорошее место, вы позволите?
Мик отошёл в сторону, и глава семейства с женой и целым выводком просочились внутрь. Пока детишки радостно топотали, он пытался прочесть какой-то документ о том, что дом такой-то такой-то сдаётся в наём тому-то тому-то, подпись его матери, заверение об оплате и печать. Он посмотрел с обратной стороны, но для него там ни строчки не было. Мик скомкано улыбнулся, оставил листок на столе кухни и в расстроенных чувствах ушёл прочь.
Пустота медленно заполнялась гневом. Его просто использовали, но как она могла? Зачем так поступать с тем, кто тебе помог? Со своими родными. Нет, его никогда не любили, что бы он ни делал. Почему этот дом так отличается от семьи Лавии? Когда-то он думал, что его новая семья ненормальная, что это подвох и везде искал второе дно. Он перестраховывался, пытался быть удобным всем, но ему прощали почти всё и давали, не прося ничего взамен. Это было так дико, но сейчас Мик понял, что дико как раз поступать наоборот. Мик хотел спросить, что он такого ей сделал? Посмотреть прямо в глаза, увидеть страх или даже стыд за своё поведение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Теперь он понял, почему она выхватила его из рук Лавии. Новая одежда. Она поняла, что у него есть деньги. Как это мерзко. Мик обходил одну таверну за другой, заглядывая в мутные окна — её нигде не было. Наконец, ближе к купеческому району он увидел эту женщину в довольно приличном с виду кабаке. Ну да, она же ведь никогда не выбиралась из привычных дешёвых мест. Он видел её в профиль, она была с новой компанией. Заведение с большими прозрачными окнами с улицы хорошо просматривалось.
Удобные столики без привычных царапин или углублений от втыкаемого ножа. Нет, подобного тут не позволяли делать, ведь тогда отойдёт лаковое покрытие. Забулдыг в таком заведении быстро приводили в чувство. Сейчас она смеялась, кидая в себя солёные орешки, волосы на удивление чистые и опрятные, нога куда-то полезла под стол. Мужчина напротив еле заметно поднял в удивлении плечи, и тут Мик встретился с ней взглядом. Улыбка ещё не успела сойти с лица, но брови поползли вверх. Он развернулся и пошёл прочь, ускоряя шаг. Дверь сзади открылась.
— Микки!
Он быстрее переставлял ноги, сзади приближались.
— Микки, стой, ты куда?
Перешёл на бег.
— Да куда же ты, Микки? Микки!
Чтобы не слышать этот голос, он включил пневмодвижение, активировав кристалл на поясе, и быстро разорвал дистанцию. Купеческие дома один за другим оставались позади и вот, когда он почти израсходовал весь свой запас маны, Мик остановился, тяжело дыша. Почему он вообще убежал? Он же искал её, чтобы сказать… Уже неважно. Это уже неважно.
Он оказался на окраине дворянского сектора. Кто-то смотрел искоса на запыхавшегося и раскрасневшегося чужака. Хорошо, что он прилично одет. Мик решил немного прогуляться. Домой пока не хотелось. По сердцу привычно расползлась красная пузырящаяся харкотина.
Внимание привлёк странный экипаж-платформа возле одного из домов. К нему несли паланкин с расплывшейся огромной тушей, когда-то бывшей человеком. Нет, это точно человек. Мик присмотрелся внимательней и увидел красное лицо, сморкающееся в платок, и края глаз, опухшие от слёз. Жирная рука с перстнем убрала тряпочку в расшитый вензелями карман. Сколько же на него полотна ткани израсходовано?
Шесть слуг, обливаясь потом, поставили свой священный груз на платформу и быстро складывали коробку экипажа вокруг богатого хозяина, пока полностью не спрятали его от чужих взоров. Чуть позже внутрь скользнули женщина и мужчина, вышедшие из дома аристократов. Они были старше — очевидно, родители. Мать чем-то громко возмущалась, а одетый со вкусом муж лишь гладил её по плечу, пытаясь успокоить. Женщина раскинула объятия, прежде чем забраться внутрь, показывая своё сочувствие, а внутри что-то громко то ли хрюкнуло, то ли взревело.
Мужчина запрыгнул внутрь и скомандовал кучеру двигаться. Четвёрка лошадей развернулась и, набирая скорость, отдалялась в сторону купеческого района. Ворота закрылись. Мик увидел, как в одном из окон показалось любопытное молодое женское личико. Прелестная головка высунулась наружу, в сторону отъезжающих, и тут же юркнула назад.
Мик вспомнил, что это были за люди. Когда Гург спас Забо Черимэ от попавшей не в то горло пищи, они расспрашивали Кунца про людей с богатыми библиотеками. Он вытянул это за разговором у Корруса. Кажется, Зоноф. Да, семейство Зоноф. Мик пошёл домой.
С порога он попал в какое-то активное обсуждение. Мимо пробежал одевающийся на ходу Беф.
— О, ты пришёл! Вовремя. — Похлопав Мика по спине, он выбежал на улицу.
Ли стоял в стороне, скрестив руки, Гург что-то объяснял Муру, Лавии нигде не было видно, Найша убирала со стола остатки еды. В животе заурчало, и Мик схватил пару оставшихся бутербродов и прибился к одиноко стоящему Асте. Дома было привычно, но чувствовалось что-то не то. Какие-то перемены.
