Пехоты (не в абсолютном измерении, а в пропорции к такому количеству танков) было мало — два мотострелковых полка 10-й и 37-й танковых дивизий (мотострелковый полк 8-й тд оставался в западных пригородах Львова). Была, правда, еще и целая, ни разу не участвовавшая в боях 212-я мотострелковая дивизия, но она продолжала упорно «оборонять» (не соприкасаясь с противником) район Броды, Радзивиллув (т. е. находилась в полосе соседнего 8-го мехкорпуса).
Противник за время, потраченное ранее 15 МК на бесцельное метание по лесу, успел значительно усилить свою оборону — части 57-й пд сменили две подошедшие от границы пехотные дивизии (297-я пд у Радзехува и 9-я пд у Лопатина). Не приходится сомневаться в том, что оборонительный рубеж по заболоченному берегу речушки Острувка был немцами основательно подготовлен, так что в данном случае слова «сильно укрепленный противотанковый район» уже не лишены основания. В целом, принимая во внимание условия лесисто-болотистой местности, задача, стоявшая перед 15 МК, не была такой простой, как можно подумать, глядя на одно только количество задействованных советских танков.
Сразу же отметим, что в ЖБД немецкого 48 ТК в записях от 28 и 29 июня нет никаких, даже самых малейших упоминаний о боевых действиях в районе якобы состоявшегося наступления 15-го мехкорпуса. И это несколько странно, учитывая, что острие контрудара было нацелено на место расположения штаба 48 ТК, а от Лопатина до Берестечко всего 25 км. Таким образом, нам в описании событий дня 28 июня придется пользоваться главным образом августовскими докладами командования 15 МК и его дивизий. Впрочем, при внимательном чтении и они вполне красноречивы.
Первой, в 11 часов 28 июня, в наступление перешла 10-я танковая дивизия в составе остатков двух танковых полков и почему-то только одного (из трех) стрелкового батальона 10-го мсп. Где было все остальное, включая понтонно-мостовые подразделения, — лучше не спрашивать. Дивизия (вернее сказать — ее жалкая тень) ткнулась в заболоченный берег р. Острувка севернее Лопатина, и на этом все закончилось. Правда, в докладе мехкорпуса дано драматичное описание ожесточенного боя:
«Перейти гать ур. Воля Адамовска, Северувка части дивизии не смогли, были окружены (?) противником… Командир 15-го мехкорпуса полковник Ермолаев, видя всю обстановку и невозможность частям 10-й тд переправиться через р. Острувка по одной гати, находящейся под обстрелом до дивизиона тяжелой артиллерии и противотанковых орудий противника из района Лопатынь и из района Охладув (от Охладув до злополучной гати примерно 10 км, и что самое странное — именно в районе Охладув сосредотачивалась для наступления «сводная группа» 8-й танковой дивизии) , выслал делегата связи (при исходном наличии 12 радиостанций в 8-й тд и 17 радиостанций в 10-й тд) в 8-ю танковую дивизию для передачи устного приказа дивизии на форсирование р. Острувка в районе Гута Шкляна для поддержки 10-й танковой дивизии с запада ударом на Лопатынь… (далее идет подробный рассказ про злоключения делегата связи).
…В 21 час пехота противника с противотанковыми орудиями просочилась с направления Оплуцко и Колесники (т. е. с юго-запада) в леса ур. Воля Адамовска, где и завязался огневой бой танков с пехотой. Наступала ночь. Все попытки 10-й танковой дивизии переправиться через р. Острувка не увенчались успехом… Оставаться 10-й танковой дивизии в данном районе на ночь, находясь под перекрестным огнем артиллерии (несколькими страницами ранее в докладе сказано, что к началу «наступления» в 10-й тд было 10 гаубиц калибра 122-мм и 12 гаубиц калибра 152 мм, т. е. вдвое больше, чем дивизион противника) и будучи окруженной, было бесцельно и могло привести к потере всей дивизии…»
С 11 утра до позднего вечера, в ходе этого ожесточенного боя 10-я танковая дивизия понесла потери: «танков КВ — 1 штука, БТ — 7 штук, Т-34 — 1 штука (итого 9 танков), ранено — 6 человек, убито — 1 человек. Пропал без вести командир 10-го артполка (произвел ли этот полк хотя бы один выстрел по врагу?) майор Боковнев». Противник, окруживший и разгромивший — ну, если не дивизию, то два батальона (танковый и стрелковый), также понес потери: «По данным очевидца, уничтожена батарея противника и 15 мотоциклов». [198]
Боевые действия 8-й танковой дивизии описаны дословно так: «8-я танковая дивизия, получив устный приказ через делегата связи, вела бой с противником до 29.6.41 г. в направлении Охладув, подвергаясь сильному артиллерийскому обстрелу и неся большие потери, из района Охладув отошла в лес юго-восточнее Охладув ». Несколько слов про этот бой обнаруживаются и в «Отчете о боевых действиях 8-й тд», вот они все до одного: «Сводный танковый полк вел бои в районе Охладув, Топорув, находясь в подчинении командира 15 МК. В результате боев потеряно 12 танков. ГАП вел бой, находясь на огневых позициях в районе Холоюв (т. е. в 10 км от танкового полка) , Воля Холоевска». [173]
Единственная попытка выполнить приказ о наступлении наблюдается лишь в действиях 37-й танковой дивизии. К сожалению, попытка была неумелая, неорганизованная и обошлась дорогой ценой. В соответствии с решением командира, дивизия должна была переправиться на восточный берег р. Стырь в районе м. Монастырек, пройти по проселку до Бордуляки и там переправиться на западный берег (см. вкл., рис. 6). Никаких пояснений к этому замыслу в докладе нет, но можно предположить, что таким образом командир решил избавиться от необходимости наводить две переправы через заболоченные устья рек Радоставка и Острувка. Весь этот план рассыпался вместе со взорванным противником мостом у Бордуляки. Тогда было принято решение переправляться через р. Стырь у Станиславчик, но там уже был противник численностью до батальона пехоты.
«В 14.00 28.6.41 г. мотострелковый полк с 3-м батальоном 74-го танкового полка начал атаку переправ у Станиславчик. Развернувшиеся на восточном берегу р. Стырь у переправ головные батальоны 73-го танкового полка с небольшим запозданием организовали огневую поддержку мотострелкового полка, который к этому времени занял переправы, понеся значительные потери. Форсировав р. Стырь, 6–8 танков 3-го батальона 74-го танкового полка, действовавшие совместно с мотострелковым полком по захвату высоты 202,0 (примерно 1,5 км к западу от переправы. — М.С. ) , оказались под сильным огнем артиллерии противника со стороны ур. Ляс Денбник и были подбиты.
Понеся значительные потери и не имея достаточной танковой поддержки (при наличии более 200 танков, в т. ч. 26 танков Т-26, вооруженных трехдюймовой пушкой. — М.С. ) , мотострелковый полк вынужден был приостановить наступление и перейти к обороне на западном берегу р. Стырь непосредственно у переправ Станиславчик. В свою очередь противник, прикрывавший силой до батальона переправы на западном берегу р. Стырь, понеся большие потери, начал поспешный отход в направлении высоты 202,0, ур. Ляс Денбник. 73-й танковый полк, продолжавший вести огонь по отходящему противнику, вследствие временной потери управления с большим трудом удалось переправить на западный берег р. Стырь с тем, чтобы продолжать атаку на плечах отходящего противника…» [200]
Теперь предстояло преодолеть рубеж злосчастной «реки» (периодически в докладе командира 37-й тд ее называют «ручьем») Острувка. Эта задача оказалась неразрешимой: «Попытка переправиться по мостам через р. Острувка севернее высоты 202,0 была безуспешной, так как головные 2–3 танка, подошедшие к мосту, были моментально подбиты и загорелись. Несколько танков пыталось обойти мост справа и слева, но это оказалось невозможным; танки застряли в болоте и были подбиты артиллерийским огнем противника. Стало совершенно очевидным, что без мощного артиллерийского огня и пехоты наступление продолжать нельзя…»
Совершенно очевидным это стало к моменту написания августовского доклада. 28 июня оценки ситуации были другими. В одном из архивных дел АБТУ ЮЗФ обнаружился листок бумаги, подписанный начальником штаба 37-й тд подполковником Семчуком: «Командиру 73 тп. Монастырек. 18.00 28.6.41. Командир дивизии приказал немедленно, под личную ответственность занять переправу и продолжать выполнять задачу». [227] Напоминания про «личную ответственность» не помогли, первые с начала войны боевые потери и гибель командиров быстро и необратимо деморализовали войска. «По данным начальника штаба мотострелкового полка капитана Карцева, потери полка — около 60 % всего состава полка. Убит командир полка майор Шлыков и его заместитель майор Шварц. Рубеж, занимаемый 37-м мсп по южному берегу р. Стырь (так в тексте, но если верить сообщению о том, что полк все-таки переправился на западный берег р. Стырь, то должно было быть написать «по северному берегу». — М.С. ) на участке Бордуляки, Станиславчик, усеян трупами и ранеными. 37-й мотострелковый полк сильно деморализован». [228] Поздним вечером 28 июня дивизия отошла на южный берег р. Радоставка, т. е. вернулась в свой исходный район.
