несколько цитат, которые относятся, на мой взгляд, именно к тому времени, когда Иван Данилович стал командующим фронтом.
Думается, здесь будет уместно сказать о том, кого принято относить к военачальникам и кого — к полководцам. Военачальник, говорится в Советской военной энциклопедии, — это обычно высший войсковой начальник, занимающий командную или штабную должность в вооруженных силах государства. В Советских Вооруженных силах военачальниками считаются командующие войсками фронтов и округов, командующие флотами, армиями и флотилиями, члены военных советов, начальники штабов и родов войск этих оперативных объединений и т. д. Понятие «военачальник» является обобщающим, сюда включаются и полководцы, и флотоводцы. Полководцем же может быть лишь тот военный деятель или военачальник, который умело руководит вооруженными силами государства или крупными воинскими формированиями (как правило, оперативно-стратегическими объединениями) во время войны, владеющий искусством подготовки и ведения военных действий. К полководцам обычно относят военных руководителей, наделенных талантом, творческим мышлением, прозорливостью и интуицией, сильным характером и богатым боевым опытом, высокими организаторскими способностями и другими качествами, позволяющими с наибольшей эффективностью использовать все имеющиеся силы и средства для достижения победы.
Исходя из этого определения, Черняховский теперь вступал в сферу полководческой деятельности, как говорится, по официальному научному определению. Но и до этого полководческий талант у него проявлялся в полную силу, о чем свидетельствует обобщающее суждение Лащенко:
«В течение двух лет войска 60-й армии Черняховского успешно осуществили около десяти армейских наступательных операций и продвинулись от Воронежа до Тернополя. Нередко наши войска наносили поражения противнику, не имея численного превосходства в силах и средствах. Во всем этом была большая личная заслуга командарма.
Генерал Черняховский умело управлял войсками, одинаково хорошо знал тактику и оперативное искусство. Обладая сильной волей, отлично развитыми организаторскими способностями, Черняховский всесторонне и искусно готовил каждый бой, операцию. Любую сложную и трудную оперативно-тактическую обстановку он анализировал быстро и делал из нее правильные выводы».
А теперь я познакомлю читателей с обстановкой, которая создалась на фронте ко дню вступления его в командование 3-м Белорусским фронтом.
В апреле 1944 года линия советско-германского фронта выглядела так. На юге соединения Красной Армии вышли на границу с Румынией и уже нацеливали свои удары на Бухарест. Их соседи справа отбросили гитлеровцев от Днепра и подступили к предгорьям Карпат, разрезав немецкий Восточный фронт на две части. На севере, полностью освободив Ленинград от блокады, наши войска вышли к Чудскому озеру, Пскову и Новоржеву. Таким образом, между этими флангами, продвинувшимися далеко на запад, оставался огромный выступ в сторону Москвы. Его называли «Белорусский балкон». Передняя часть этой дуги проходила по линии городов Витебск — Рогачев — Жлобин и находилась не так уж далеко от Москвы.
Гитлеровские части в этом выступе (это была группа армий «Центр», в которую входило более шестидесяти дивизий) преграждали советским войскам путь на запад. Кроме того, фашистское командование, располагая там хорошо развитой сетью железных и шоссейных дорог, могло быстро маневрировать и бить во фланги наших войск, наступавших южнее и севернее этого выступа С него же авиация противника наносила бомбовые удары по советским группировкам на севере и на юге. Не исключена была и возможность налетов на Москву.
В это же время немецкие войска в этом выступе и сами благодаря такому положению находились под угрозой наших фланговых ударов с юга и с севера и, следовательно, под угрозой окружения. Но для того чтобы осуществить окружение такого масштаба, нужны были огромные силы. Советским войскам для этого надо было разгромить в Прибалтике группу армий «Север», на Украине — группу армий «Северная Украина», и только после этого можно было охватить с двух сторон группу армий «Центр».
Еще в конце апреля 1944 года Сталин в присутствии генерала Антонова посоветовался с Жуковым о плане на летнюю кампанию. Георгий Константинович тогда сказал:
— Особое внимание следует обратить на группировку противника в Белоруссии, с разгромом которой рухнет устойчивость обороны противника на всем его Западном стратегическом направлении.
Сталин согласился и добавил:
— Надо начинать с юга, с 1-го Украинского фронта, чтобы еще глубже охватить белорусскую группировку и оттянуть туда резервы противника с центрального направления.
Антонов заметил:
— Лучше начать с севера, затем продолжить на юге, в таком случае противник не сможет осуществлять маневрирование между соседними фронтами. А после этого провести операцию против группы армий «Центр», чтобы освободить Белоруссию.
— Я посоветуюсь еще с Василевским, — сказал Сталин. — Позвоните командующим фронтами, пусть они доложат соображения о действиях фронтов в ближайшее время. А вы, товарищ Жуков, займитесь с Антоновым наметкой плана на летний период. Когда будете готовы, обсудим еще раз.
Через три дня Сталин снова вызвал Жукова и Антонова. План, подготовленный ими, был рассмотрен более детально. Как непосредственную подготовку к операции в Белоруссии решили провести наступление на Карельском фронте.
Жуков с Василевским, опираясь на опыт совместной работы, занялись разработкой Белорусской операции.
Работа происходила в обстановке строгой секретности. Боевые действия не прекращались, и даже, наоборот, велись с еще большей активностью, чтобы противник не заметил изменений, происходивших в нашем тылу.
Вот что говорит по этому поводу С.М. Штеменко:
«В полном объеме эти планы знали лишь пять человек: заместитель Верховного Главнокомандующего, начальник Генштаба и его первый заместитель, начальник Оперативного управления и один из его заместителей. Всякая переписка на сей счет, а равно и переговоры по телефону или телеграфу категорически запрещались, и за этим осуществлялся строжайший контроль. Оперативные соображения фронтов разрабатывались тоже двумя-тремя лицами, писались обычно от руки и докладывались, как правило, лично командующими…»
«Во второй половине апреля, — пишет Штеменко, — в Генеральном штабе свели воедино все соображения по поводу летней кампании. Она представлялась в виде системы крупнейших в истории войн операций на огромном пространстве, от Прибалтики до Карпат. К активным действиям надлежало привлечь почти одновременно не менее 5–6 фронтов».
Той части летней кампании, которая охватывала освобождение Белоруссии, было дано — по предложению Сталина — название «Багратион». Согласно этому плану, намечалось глубокими ударами четырех фронтов разгромить основные силы группы армий «Центр», освободить Белоруссию и создать предпосылки для последующего наступления в западных областях Украины, в Прибалтике, в Восточной Пруссии и в Польше. Замысел этот предстояло осуществить таким образом: одновременными прорывами обороны противника на шести участках расчленить его войска и уничтожить их по частям. При этом мощные группировки 3-го и 1-го Белорусских фронтов, стремительно наступая на флангах, должны сойтись в районе Минска, окружить и ликвидировать войска противника, отброшенные сюда нашими фронтальными ударами.
Так выглядел в общих чертах изначальный замысел операции «Багратион».
20 мая Сталин,
