- Мне кажется, следовало бы "сына", сэр?
- Вы правы. Конечно. Измените.
Отец, ускорив шаги, идет к карете. Когда остальные трое, которые следовали за ним по пятам, занимают свои места, лицо его в первый раз закрыто - заслонено плащом. И в тот день они его больше не видят. Он выходит из экипажа первым и немедленно удаляется в свою комнату. Остальные, присутствовавшие на похоронах (это всего лишь мистер Чик и два врача) идут наверх в гостиную, где их принимают миссис Чик и мисс Токс. А какое лицо у человека в запертой комнате внизу, каковы его мысли, что у него на сердце, какова его борьба и каковы страдания, - никто не знает.
На кухне знают только, что "сегодня похоже на воскресенье". Там едва могут убедить себя в том, что нет ничего непристойного, если не греховного, в поведении людей на улице, которые занимаются своими повседневными делами и одеты в будничное платье. Но шторы уже подняты и ставни открыты; и слуги мрачно развлекаются за бутылкой вина, которого пьют вволю, словно по случаю праздника. Они весьма расположены к нравоучительной беседе. Мистер Таулинсон со вздохом провозглашает тост: "За очищение всех нас от скверны!", на что кухарка отзывается тоже со вздохом: "Богу известно, что в этом мы нуждаемся". Вечером миссис Чик и мисс Токс снова принимаются за рукоделие. И вечером же мистер Таулинсон выходит подышать свежим воздухом вместе с горничной, которая еще не обновила своего траурного чепца. Они очень нежны друг к другу в темных закоулках, и Таулинсон мечтает о том, чтобы вести другую, безупречную жизнь в качестве солидного зеленщика на Оксфордском рынке.
В эту ночь в доме мистера Домби спят крепче и спокойнее, чем спали в течение многих ночей. Утреннее солнце пробуждает весь дом, и снова все входит в прежнюю свою колею. Румяные дети, живущие напротив, пробегают мимо со своими обручами. В церкви - блестящая свадьба. Жена фокусника подвизается с тарелочкой для сбора денег в другом городском квартале. Каменотес поет и насвистывает, высекая на лежащей перед ним мраморной плите: Поль.
И возможно ли, чтобы в мире, столь многолюдном и хлопотливом, утрата одного слабого существа нанесла чьему-либо сердцу рану, столь широкую и глубокую, что только необъятная широта и глубина вечности могла бы ее исцелить? Флоренс в невинной своей скорби дала бы такой ответ: "О мой брат, мой горячо любимый и любящий брат! Единственный друг и товарищ моего невеселого детства! Может ли мысль менее возвышенная пролить свет, уже озаряющий твою раннюю могилу, или пробудить умиротворенную грусть, которая рождается под этим градом слез?"
- Милое мое дитя, - сказала миссис Чик, которая почитала долгом, на нее возложенным, воспользоваться удобным случаем, - когда ты достигнешь моего возраста...
- То есть будете во цвете лет, - вставила мисс Токс.
- ...Тогда ты узнаешь, - продолжала миссис Чик, нежно пожимая руку мисс Токс в благодарность за дружеское замечание, - тогда ты узнаешь, что грустить бесполезно и что наш долг - смириться...
- Я постараюсь, милая тетя. Я буду стараться, - рыдая, отвечала Флоренс.
- Рада это слышать, - заявила миссис Чик, - ибо, дорогая моя, как скажет тебе наша милая мисс Токс, о здравом смысле и удивительной рассудительности которой двух мнений быть не может...
- Дорогая моя Луиза, право же, я скоро возгоржусь, - вставила мисс Токс.
- ...Скажет тебе и подкрепит своими опытом, - продолжала миссис Чик, мы призваны к тому, чтобы при всех обстоятельствах делать усилия. Они от нас требуются. Если бы не... милая моя, - повернулась она к мисс Токс, - я запамятовала слово. - Не... не...
- Небрежность? - подсказала мисс Токс.
- Нет, нет, нет! - сказала миссис Чик. - Что вы! Ах, боже мой, оно вертится у меня на языке. Не...
- Неуместная привязанность? - робко подсказала мисс Токс.
- О, господи, Лукреция! - воскликнула миссис Чик. - Это просто чудовищно! Ненавистник человечества - вот слово, которое я запамятовала. Придет же в голову! Неуместная привязанность! Итак, говорю я, если бы ненавистник человечества задал в моем присутствии вопрос: "Зачем мы родились?" - я бы ответила: "Чтобы делать усилия".
- В самом деле, это прекрасно! - сказала мисс Токс, находясь под впечатлением столь оригинальной мысли. - Прекрасно!
- К сожалению, - продолжала миссис Чик, - у нас пример перед глазами. Дорогое мое дитя, мы вправе предполагать, что, если бы в этой семье было своевременно сделано усилие, можно было бы избежать многих весьма тяжелых и прискорбных событий. Ничто и никогда не разубедит меня в том, - заметила решительным тоном славная матрона, - что покойная Фанни могла сделать усилие, и тогда покинувший нас драгоценный малютка был бы, во всяком случае, более крепкого сложения.
Миссис Чик на полсекунды отдалась своим чувствам, но, как бы наглядно иллюстрируя свою доктрину, сдержалась, оборвав рыданье, и заговорила снова:
- Поэтому, Флоренс, докажи нам, прошу тебя, что ты крепка духом, и не отягчай эгоистически того отчаяния, в какое погружен твой бедный папа.
- Милая тетя! - воскликнула Флоренс, быстро опускаясь перед ней на колени, чтобы можно было пристальнее и внимательнее взглянуть ей в лицо. Скажите мне еще что-нибудь о папе! Пожалуйста, расскажите мне о нем! Он очень страдает?
У мисс Токс была чувствительная натура, и эта мольба глубоко ее растрогала. Увидела ли она в ней желание заброшенной девочки взять на себя ту нежную заботу, которую так часто выражал ее любимый брат, - увидела ли она любовь, которая пыталась прильнуть к сердцу, любившему его, и не могла смириться с тем, что ей отказывают в сочувствии такому горю при столь печальном содружестве любви и скорби, - или же мисс Токс почувствовала в девочке пылкую и преданную душу, которая, хотя ее и отвергли и оттолкнули, была преисполнена нежности, долго остававшейся без ответа, и в тоскливом одиночестве, вызванном этой утратой, обращалась к отцу в надежде найти утешение и самой его утешить, - что бы ни почувствовала мисс Токс, но она была растрогана. На секунду она забыла о величии миссис Чик; быстро погладив Флоренс по щеке, она отвернулась и, не дожидаясь указаний сей мудрой матроны, не удержалась от слез.
Сама миссис Чик на секунду утратила присутствие духа, коим так гордилась, и оставалась безмолвной, глядя на прекрасное юное лицо, которое так долго, так упорно и терпеливо было обращено к маленькой кроватке. Но обретя голос, который являлся синонимом присутствия духа - право же, это было одно и то же, - она ответила с достоинством:
- Флоренс, дорогое моя дитя, твой бедный папа бывает временами немного странным: и спрашивать меня о нем - значит задавать вопрос о предмете, на понимание которого я не притязаю. Мне кажется, я имею на твоего папу более сильное влияние, чем кто-нибудь другой. Однако я могу сказать только, что он говорил со мною очень мало и видела я его всего раза два и каждый раз не более одной минуты, да и тогда я его почти не видела, так как у него в комнате темно. Я сказала твоему папе: "Поль!" - вот точное выражение, к которому я прибегла: "Поль! Почему вы не примете какого-нибудь возбуждающего средства?" Твой папа отвечал неизменно: "Луиза, будьте добры оставить меня. Мне ничего не нужно. Мне лучше побыть одному". Лукреция, если бы завтра меня заставили принести присягу в суде, - продолжала миссис Чик, - не сомневаюсь, я не остановилась бы перед тем, чтобы клятвенно повторить эти самые слова.
Мисс Токс выразила свое восхищение, сказав:
- Моя Луиза всегда методична!
- Одним словом, Флоренс, - продолжала тетка, - мы с твоим бедным папой почти не разговаривали, вплоть до сегодняшнего дня, когда я сообщила твоему папе, что сэр Барнет и леди Скетлс прислали чрезвычайно любезную записку... Наш ненаглядный мальчик! Леди Скетлс любила его, как... Где мой носовой платок?
Мисс Токс подала платок.
- ...Чрезвычайно любезную записку, предлагая, чтобы ты навестила их с целью переменить обстановку. Заметив твоему папе, что, по моему мнению, мисс Токс и я можем вернуться теперь домой (с чем он вполне согласился), я осведомилась, нет ли у него каких-нибудь возражений против того, чтобы ты приняла это приглашение. Он сказал: "Нет, Луиза, никаких!"
Флоренс подняла заплаканные глаза.
- Но если, Флоренс, тебе больше хочется остаться здесь, чем погостить там или поехать со мной...
- Мне бы этого гораздо больше хотелось, тетя, - был тихий ответ.
- В таком случае, дитя, - сказала миссис Чик, - поступай как знаешь. Должна сказать, что это странный выбор. Но ты всегда была странной. Казалось бы, в твоем возрасте и после того, что случилось, - милая моя мисс Токс, я опять потеряла носовой платок, - каждый был бы рад уехать отсюда.
- Мне бы не хотелось думать, - сказала Флоренс, - что все стараются покинуть этот дом. Мне бы не хотелось думать, что комнаты... его... комнаты наверху остаются пустыми и мрачными, тетя. Я предпочла бы побыть теперь здесь. О, мой брат! Мой брат!
