— Конечно! Какой может быть разговор! — поддерживает его доктор Серве. — Оружие лежит у них без дела. А к каким результатам это приводит, — мы видели на примере бедняги Кулондра.
— Такова цель поездки, в которой вам предстоит участвовать. Речь идет о том, чтобы обратиться за получением оружия к палиссакскому учителю Бертону.
— У него есть оружие?
— Не у него лично, но в его ведении имеется по меньшей мере, крупный склад оружия.
— Я подозревал это, — замечает Серве. — Он всегда принимает таинственный вид, когда речь заходит об оружии.
— Может случиться, — говорит Марсо, — что он будет упираться. Мы не собираемся причинять ему зла, так как он один из руководителей комитета освобождения в Палиссаке. Но нам нужно оружие. Поэтому необходимо выработать план, где все будет предусмотрено…
Всем было известно, что Бертон в компании с одним предпринимателем из Палиссака скрывается на соседней с мельницей ферме. Учитывая их привычки, решили в ближайшие дни захватить приятелей врасплох на рыбной ловле.
Констан, чтобы быть уверенным, что оружие будет доставлено в целости и сохранности, вызвался сам сопровождать грузовик.
* * *
Войдя в воду, Бертон орудует своим сачком под корягой. Его компаньон, одетый в полотняную куртку, остается на берегу, чтобы подбирать выбрасываемую Бертоном добычу. Он взвешивает на ладони каждую рыбу, разглядывает ее и кладет в сетку…
— Тс-с! Подожди минутку.
— Что случилось? — спрашивает, выпрямляясь, Бертон.
— Мне послышались шаги.
Оба некоторое время прислушиваются и готовы уже возобновить свое занятие, как вдруг из-за кустов перед ними появляется фигура Жана Серве.
— А, это вы, доктор! Как вы нас напугали!
— Чего же вам, собственно, бояться?
— Кто знает… Какой-нибудь коллаборационист мог донести на нас немцам.
— Как улов?
— Не так плох, фунтов двадцать будет.
Серве рассматривает сетку и прикидывает с видом знатока ее вес.
— Гранатой?
— Мы хотели попробовать, — говорит Бертон. — Так скорее…
— У вас значит много гранат?
Бертон вылезает на берег и вяло протягивает ему руку.
— Это неподходящая тема для разговора между осторожными людьми.
— Наоборот, — возражает Серве. — Мы здесь среди своих, тут все — участники движения Сопротивления. Только вы вот забавляетесь гранатами, а других бьет враг, потому что они — с пустыми руками.
— Уж будто в маки не глушат рыбу гранатой!
— Не увиливай от ответа. Слушай, Бертон, я недавно узнал, что ты, как и я, принадлежишь к социалистической партии. Ты ведь должен войти в положение, я имею в виду — в положение тех, кто нуждается в оружии, чтобы применить его с пользой.
— Я вхожу, дорогой мой, вхожу, но что же я могу, по-твоему, сделать?
— Дай мне оружие!
— Для кого? Для Ф.Т.П.? Да ты что, шутишь? И к тому же у меня нет никакого оружия.
— Да ведь тебе подчинены все склады «Тайной армии» в нашей округе.
Лицо Бертона принимает злое выражение.
— Знаешь ли, за подобные заявления можно дорого поплатиться!
— Меня ты не запугаешь. Я пришел к тебе как к товарищу, объяснить наше положение и просить твоей помощи.
— А мне нечего ответить людям, которые позволяют коммунистам вертеть собой как угодно.
Серве готов вспылить, но сдерживается. Он обращается к спутнику Бертона, пытаясь вовлечь его в разговор.
— Господин Брив, вы принадлежите к движению Сопротивления?
— Я не занимаюсь политикой.
— Однако за эту войну вы неплохо подработали.
— Прошу без оскорблений, понятно? — вмешивается Бертон, принимая угрожающий вид.
— А кто оскорбляет? — раздается женский голос. Судя по тону, женщина с трудом сдерживает возмущение.
Сразу за этим возгласом из-за кустов появляется Роз в сопровождении Арамиса и Парижанина.
— Руки вверх! — приказывает Парижанин. — Обыщи-ка их, Арамис!
— Мадемуазель Верной? Вы здесь? Слушайте, это какое-то недоразумение, — бормочет внезапно присмиревший Бертон.
Рассматривая трофеи, Парижанин опускает автомат.
— Два револьвера, три гранаты. Не много… Прошу извинения, господа, за наш способ действий. Теперь можно беседовать без всяких опасений. Присядемте!
Все еще бледный, Бертон вынимает пачку сигарет «Кэмел» и предлагает ее всем поочередно.
— Смотрите-ка, — говорит Серве, — американские? Вы в «Тайной армии», я вижу, ни в чем себе не отказываете.
— Послушайте, — начинает господин Брив, — чего вы, собственно говоря, от нас хотите?
Играя своим автоматом, Арамис посмеивается.
— Мне кажется, — отвечает Роз, — что наш друг доктор вполне объяснил вам это. Нам нужно оружие.
— За этим надо обращаться не к нам, — заявляет Бертон.
— А к кому же в таком случае?
— Обратитесь к департаментскому военному представителю Лондонского комитета или к командующему Ф.Ф.И. генералу Кенигу.
— Я не знаю вашего представителя. Что касается генерала Кенига, то, насколько мне известно, он находится в Лондоне. Но зато я знаю вас.
— Я тоже знаю тебя.
— Господин Бертон, прошу вас не говорить мне «ты». У вас для этого нет никаких оснований. Три года тому назад мы с вами преподавали в одной и той же школе в Бордо. В то время вы ничем себя не проявляли как патриот… Я, конечно, не упрекаю вас за то, что вы с тех пор… скажем, изменились в лучшую сторону, но хотела бы, чтобы вы доказали на деле вашу искренность.
— И поэтому просите меня передать оружие коммунистам?
— Я прошу вас передать его участникам движения Сопротивления, у которых его нет и которые в нем крайне нуждаются, чтобы вести борьбу против врага. Надеюсь, вы не станете отрицать, что коммунисты тоже участвуют в движении Сопротивления?
— Нет, отнюдь нет.
— Значит, обратившись к вам, участники движения Сопротивления получат у вас то, что им принадлежит по праву.
— Это абсолютно невозможно.
— «Невозможно» — такого слова французы не знают.
Арамис уже перестал улыбаться, Парижанин тоже не проявляет склонности шутить.
— У нас нет времени дольше ждать, — предупреждает Роз. — Сегодня, и никак не позже, мы должны получить от вас оружие.
— Но позвольте, не могу же я один взять на себя всю ответственность!
— Вас двое.
— Вы требуете невыполнимого!
— Будем говорить прямо. Оружие находится — мы это твердо знаем — в одном из трех домов, окружающих мельницу, а может быть, и у самого мельника. У нас хватит людей, чтобы взять его без вашего позволения, и достаточно способов, чтобы его обнаружить. Словом, так или иначе мы его найдем и, конечно, возьмем, а завтра вывесим в Палиссаке к сведению местного населения сообщение о наших действиях и о вашем поведении. Однако вместо этого мы предпочитаем получить ваше добровольное согласие. Вот и все.
