ничего не сказал по поводу того, что ты так легко распорядился рабочим временем Маркунды. У тебя теперь много дел с твоим поломанным шагающим домом…
Последнее прозвучало несколько пренебрежительно и даже пассивно-агрессивно, как модно было говорить у «снежинок». В моей прошлой жизни примерно с такой интонацией пожилая мамаша попрекала сына-геймера тем, что он занят своими игрушками вместо создания семьи.
— Знаешь, я успешно делегировал проблемы с его ремонтом нашему джуну. Конечно, спасибо, я отпускаю тебя. Только, кажется, ты давно обещал мне с Теодорой показать Дворец? Конец недели, как и говорили.
Халиб кивнул.
— Да, всё верно… Дай мне несколько часов, я улажу все дела и приглашу тебя.
Попрощались, и я вернулся в «Единорог». Пара часов растянулись до конца дня. Я специально не вмешивался в ремонтные работы Иннокентия, лишь набрал пару камней и зарядил их мана-тоннами, соорудив простейший алгоритм по их изъятию. Моего «рунглиша», на котором я говорил свободно, конечно, Иннокентий не знал, поэтому пришлось упростить и сделать что-то вроде алгоритма перевода.
В итоге аппарат был восстановлен и поставлен в нужное положение. Двигатель запустили, при помощи Иоганна избавились от кучи молодых стволов перед носом, и «Единорог» принялся медленно прошёл проламывать себе путь между деревьев.
После сели пить чай и обедать. Я вызвал резонный пирожок. Рюрик прошёлся по зарослям и набрал ягод, как он сказал, вполне съедобных. Ягоды оказались чем-то средним вроде крыжовником и рябиной, и вместе с чаем зашли вполне неплохо.
В столовую подтянулась и Джен, принявшаяся охать и ахать по поводу потерянного дома и того, какой у нас беспорядок.
— Вернём тебе дом, — сказал Энтон. — Может, куда-нибудь перенесём прямо её домишко, а?
Я кивнул.
— Почему бы и нет. Но я бы предпочёл решать проблему глобальнее. На следующем заседании комендатуры опять будет обсуждаться посёлок Скра. Надо что-нибудь вбросить. На тему самоуправления.
— Надо бы, да, — кивнул Рюрик. — По дому скучать.
— Не хотеть в Теньгород! — нахмурилась Джен. — Не рады мне там! Пока оккупация — не вернусь обратно. Лучше пущай последние годы на чужбине прожить.
— Смотрю, у родственников нет согласия, — проворчал Энтон. — Ладно, разберёмся позже. Какие планы у тебя сейчас, шеф?
— Дворец. Сейчас полетим смотреть мой Дворец.
Словно услышав наш разговор, позвонили последовательно — Халиб, сказавший, что договорился с Теодорой, и Ивита, которая предложила прислать капсулу.
— Можно с тобой? — спросил Энтон.
— Я ещё на этой хреновине не возил никого… Но давай попробуем.
— Оденьтесь теплее. На моя родина — сейчас зима, — подсказал Рюрик.
Гардероб у меня был собран не сильно богатый, я нашёл в шкафу запасной офицерский китель, доставшийся от бывшего экипажа «Единорога», накинул, и мы погрузились в капсулу. Когда наладил гравитацию, и капсула пошла на взлёт, я начал разговор, о котором давно собирался поговорить.
— Слушай, Энтон. Тебе я пока что доверяю больше всех. Поэтому расскажу. Мне надо как-то попасть на обратную сторону планеты.
— Зачем?
— Надо связаться кое с кем.
Энтон усмехнулся.
— С сестрой, поди? С моей пра-пра-прабабушкой? Я-то думал, что ты нашёл, где растёт кофе.
— А может? — я резко развернулся, чтобы посмотреть реакцию.
— Ну… А чего бы нет. У Теодоры чего только не растёт. Оранжереи при любом уважающем себя Дворце бывают. И как ты планируешь связаться? С той хреновиной, которую мы пытались чинить? Гаджет, кажется, так это называлось?
— С ним. Есть подозрение, что в одном месте он заработает, как надо.
Я достал из кармана, раскрыл карту на смартфоне и показал.
Энтон вздохнул.
— Любопытно, но… Я не очень разбираюсь, это, вроде бы, достаточно близко ко дворцу Теодоры. Так? Он севернее. Наверное, они хорошо мониторят эти края. Толком не подлетишь, засекут.
— Я думаю поступить проще. Мы же с Теодорой коллеги. У нас перемирие. Я могу запросить посещение этого места.
— Ты это брось! Как ты себе это представляешь? Это где-то в болотах. Думаешь, так просто разрешит? Я видел её — стерва ещё так. И если это что-то из артефактов Первых — наверняка охраняется. Будет очень странно, если ты туда полезешь в открытую, не-е…
Мы оба замолчали, обдумывая варианты. Мне показалось странным, что он отговаривает меня, но я списал на заботу о благополучии, к тому же, он тут же развеял мои сомнения:
— Ты не думай. У нас же есть план — связаться с теми командировочными, которые что-то там в космосе строят. И у тебя, между прочим, должок — обещал дочь мою найти.
— Помню, Энтон. У меня уже заготовлен ряд вопросов. Про твою дочь — один из первых. Слушай, расскажи мне ещё про себя? Про детей и прочее.
Остаток пути мы болтали — Энтон рассказывал про Рутею и Дарзит, про то, как добирался, про семью, про страну, в которой дослужился до генерала. За окном, меж тем, начало тускнеть и темнеть. Мы садились прямо в центр снежной вьюги, за окном медленно вырастали очертания обширного замёрзшего моря, изрезанного фьордами. Красная пелена сгорающей плазмы, окутавшая капсулу, немного ухудшила обзор, но я увидел, как мы садимся на вершину мыса на берегу у одного из фьордов
Капсула раскрылась. Шёл мелкий снег, лицо мигом замёрзло. Сперва я размял кости и посмотрел на море в сотнях метрах внизу — покрытое прозрачным, как на Байкале, льдом, по которому шла тонкая поземка. Затем я заметил, что сугробов вокруг нет, а под ногами — сухая земля, лишь слегка припорошенная снегом. На краю мыса же, напротив, были приличные сугробы, плавной линией поднимающиеся вверх — как будто ещё недавно всё вокруг находилось в огромном пузыре, и вот только сейчас он лопнул.
А затем я оглянулся и раскрыл рот от восхищения, смешанного с разочарованием.
Дворец, пять здоровенных каменных башен которого возвышались на сотню метров, был разрушен. У одной из башен не хватало
