— Тихо! — негромко, но весьма внушительно произнес Антон и повторил, Тихо!
Чтобы удержать равновесие, Павел Петрович был вынужден сделать короткий шаг назад.
— Еще движение — и я стреляю, — все так же вкрадчиво предупредил Стахов. — А сейчас — спокойно и ме-едленно разводишь обе руки в сторону, затем поднимаешь их вверх и кладешь ладонями на затылок… Вот так. Теперь не спеша поворачиваешься ко мне спиной… Давай-давай, я не обижусь, что ты демонстрируешь мне свои тылы.
Петрович молча выполнил подкрепленное направленным на него стволом пожелание.
— Иди к стене, — продолжал командовать Антон. — Остановись. Упрись ладонями о стену… Ноги дальше от стены… Еще дальше. Так. Теперь расставь ноги шире.
— Ты… — хотел что-то сказать Петрович, но Антон, ощутимо ткнув его стволом по ребра, не дал пучеглазому господину договорить. «Т-с-с!» прошептал он при этом.
У Павла Петровича обнаружилась трогательная любовь к оружию. Сзади под пиджаком за брючным ремнем торчал привычный «Макаров». Под мышкой в кобуре покоился револьвер незнакомого Стахову производства. Во внутреннем кармане рядом с расческой и «паркеровской» авторучкой хранился удобный нож с выкидным лезвием.
Забрав оружие, Антон на секунду задумался, а затем быстро нанес Петровичу кулаком удар по затылку. Когда тот стал падать, Стахов подхватил его и перетащил в отделение с кабинками. Тут он опустил его в углу на кафельный пол и занялся ещё не успевшим придти в себя охранником. Для начала он затащил парня в дальнюю от входа кабинку и положил, прислонив правой щекой к унитазу. Затем обыскал. В амуниции Серого нашлись наручники, которыми молодой человек соединил обнимающие унитаз руки охранника. В рот ему он запихнул оторванную половинку огромного носового платка, а вторую половинку использовал для того, чтобы сделать ему повязку на рот. Не умещавшиеся в кабинке ноги охранника пришлось протащить понизу в соседнюю кабинку — чтобы они не оставались в проходе. Теперь, кажется, Серый уже не представлял для него особой опасности.
Стахов прикрыл ведущую в «предбанник» дверь и вернулся к Павлу Петровичу. Тот, судя по всему, все ещё пребывал в бессознательном состоянии. А с ним Антону нужно было срочно пообщаться. Предварительно намочив руку спускаемой в унитаз холодной водой, молодой человек похлопал ею по лицу уже начавшего постанывать господина.
«Ты кто?» — был первый вопрос открывшего глаза Петровича. Пока что он ещё не осознавал происходящее. И он наверняка не симулировал. Судя по «плывущему» недоуменному взгляду, Павел Петрович действительно не отдавал себе отчета в том, где именно и в чьем обществе он теперь находился. «Отвечай, — через несколько мгновений слабым голосом вновь потребовал он. Ты почему молчишь? А?».
Антон отметил, что артикуляция расслабленно сидевшего в углу Петровича была «смазанной», губы ещё не особенно повиновались говорящему.
— Т-с-с! — поднес палец к губам Стахов. — Я тот, кто сразу свернет тебе шею, если ты вздумаешь шуметь.
— Антон Стахов, — на сей раз довольно четко выговорил пучеглазый господин.
— Точно, — несмотря на не располагающую к веселью обстановку, Антон невольно улыбнулся. — Это ж надо — стоило пообещать свернуть шею, как к тебе сразу же вернулась память!
— Антон Стахов, — повторил Петрович и попросил, — Помоги мне подняться.
Всего ещё менее минуты тому назад бессильно валявшийся в углу как полуспущенный надувной матрас, пучеглазый господин на удивление быстро приходил в себя.
— Охотно, — подавая лежащему руку, кивнул молодой человек. — Только без шуток. Пристрелю. Понял? Мне терять нечего.
Видимо, Павел Петрович уже успел в основном вспомнить и осознать события последних минут. Однако силы ещё не совсем вернулись к нему. Когда Антон поставил сего господина на ноги, его ещё слегка качало, поэтому он был вынужден прислониться спиной к стене.
— Понял, — с запозданием ответил Петрович и провел ладонью по лицу.
— Куда вы собирались отвести меня? — вновь переходя «на вы», поинтересовался Антон.
— Отвести тебя? — переспросил его пленник. — Ну да… Мы должны были кое-что обсудить с тобой. В кабинете.
— Мы — это кто? И что нужно было обсуждать?
— Подожди, — Петрович на доли секунды закрыл глаза и затем продолжил, не отвечая на заданный вопрос. — Имей в виду, сейчас ты допускаешь большую ошибку, Антон. Если не думаешь о себе, то не забывай по крайней мере о своих близких.
— Очень трогательно. Оч-чень. — Антон помолчал, — Какая забота! Я чувствую, судьба моих близких заботит вас существенно больше, чем ваша собственная.
— Я…
— У меня нет времени повторять дважды вопросы. — Антон достал из кармана «конфискованный» у Петровича нож и нажал на кнопку — с легким щелчком выскочило лезвие. — Именно в заботе о своих близких я буду каждый раз втыкать вам нож в ногу или в руку, когда вы будете медлить с ответом. А если вздумаете кричать — прирежу… Ну?
— Понял. Я собирался привести вас в кабинет, — также неожиданно переходя «на вы», сообщил Петрович. — Туда же после моего звонка должен был зайти и Владислав.
— Зачем я понадобился вам в кабинете?
— Завтра утром вам следовало выезжать домой.
— Завтра? Меня же, вроде, оставляли тут на двое суток, — напомнил Антон.
— Обстоятельства изменились.
— Так почему было не сообщить мне об отъезде сразу после приятно проведенной ночи?
— Нам нужно было на трезвую голову оговорить кое-что, — пояснил Петрович. — И… — Он помолчал немного и решительно добавил, — Вы должны были ещё подписать… некоторые бумаги.
Стахов задумчиво кивнул — «ясно». Откуда-то продолжало доноситься тихое журчание воды. Ничто более не нарушало тишины.
— Значит так. — Стахов взял своего собеседника за плечо. — Мы сейчас идем в кабинет. Вы меня ведете туда.
— Не боитесь?
— Теперь ваша очередь бояться, — снимая пиджак, усмехнулся Антон и перекинул пиджак через левую руку.
Приблизительно через минуту из дверей туалета плечо к плечу вышли двое. Петрович держал Антона за локоть левой руки. Правая рука молодого человека пряталась под пиджаком, свисавшим с предплечья его левой руки. Они вышли из-за лестницы и, держась все также согласно рядом, начали подниматься наверх. На галерее у перил — практически посредине между двух лестниц — стоял склонный к полноте человек тридцати с небольшим лет. Человек спокойно наблюдал за идущими по лестнице.
— Как дела, Роман? — как-то очень буднично поинтересовался Петрович.
— Все нормально, Пал Петрович, — ответил тот, кого пучеглазый назвал Романом. — Водители сегодня не потребуются?
— Нет. Сегодня нет. Только…
— Что, Пал Петрович?
— Ничего. Я хотел поинтересоваться — ты не устал дежурить?
— Нет, что вы! — Роман явно удивился по всей видимости не совсем обычному вниманию начальства. — Я же заступил меньше трех часов тому назад.
— А, ну да, конечно… Дежурь… — и Петрович, все так же придерживая молчащего Антона за локоть, прошел к кабинетной двери.
Поворачивая — как подсолнух за солнцем — голову за проходящим мимо начальником, Роман мог видеть, как тот, согласно вышагивая в ногу со своим пленником, распахнул дверь кабинета, после чего все так же рядом они вошли внутрь. После этого дверь скрыла за собой идущих. Парень вновь повернулся, было, в сторону холла, как сзади его окликнули: «Роман!». Дверь кабинета снова оказалась слегка приоткрытой, и в образовавшейся щели стоял Петрович. Охранник подошел.
— Мне понадобятся «браслеты», — сообщил ему начальник. — Дай-ка мне свои.
— У меня с собой нет. Но я сейчас попрошу у Серого.
— Нет! — как-то очень уж поспешно возразил начальник. — Вниз не спускайся. Возьми «браслеты» у кого-нибудь с этажа.
Когда через пару минут Роман вернулся с наручниками, Петрович по-прежнему ожидал его, стоя за полуприкрытой дверью.
После того, как пучеглазый господин вручил ему наручники, Антон забрал их и подтолкнул Петровича влево от двери в сторону ближайшего кресла «садитесь». Затем, оставаясь на ногах в паре шагов от входа, извлек из брючного кармана телефон и передал его пучеглазому господину.
— Вызывайте Владислава Андреевича, — приказал он.
— Подождите. Вы должны ещё раз хорошенько все обдумать.
— Вызывайте, — повторил Антон. — И берегитесь, если он появится тут не один.
— Да послушайте же вы! — возвысил голос Павел Петрович. — Вы можете сейчас наделать глупостей, о которых потом наверняка пожалеете… Если останетесь в живых, конечно.
— Ладно. Слушаю, — после короткой заминки сдался Антон. — Вы можете мне предложить что-нибудь дельное?
— Надеюсь… Не знаю, что вы задумали, но только мы можем решить все наши проблемы полюбовно.
