Сашка покосился на громадную голову с жуткими клыками. «Ага, вот и таинственный защитник из таинственного письма! Как же ты выжил после столкновения с Джокером?»
Всплывшие в памяти события трехлетней давности натолкнули его на мысль, что он забыл кое-что рассказать, что может оказаться важным.
Тетя Зина сухо произнесла:
— Приготовились… Как только скроются в подъезде!
Сашка вскинул глаза на далекую дверь. В окнах их дома играло солнце, толком не давая ничего разглядеть, но головы Хавелока и солдат были где-то рядом с невидимой отсюда машиной.
Выпрямившись в кузове грузовика у новой многоэтажки, мужчина в спортивном костюме бросил выволакивать диван и с любопытством посмотрел вслед солдатам. Потом он перевел взгляд вниз, на поле с всадниками, и неистово забарабанил по крыше кабины, на подножке которой тотчас появился водитель. В любое другое время Сашка с удовольствием понаблюдал бы за потрясенным выражением на их лицах, но сейчас он только ждал, когда распахнется знакомая дверь, чувствуя себя так, словно воздух вокруг него наполнился невидимой клейкой патокой.
Тетя Зина вложила в арбалет стрелу, вынув ее из чехла на правом бедре. Мама вытянула из-за спины меч. Его лезвие оказалось в точности, как у тех, что висели за спиной Сашки, — светло-серое, не дающее бликов.
Понимая, что времени не остается, Сашка сбивчиво, торопясь и проглатывая слова, сказал:
— Мам, я совсем забыл, у человека на башне был меч. Когда мы об этом рассказали Батону, тот сильно растерялся. Поэтому я думаю, это важно.
— Какой меч? — тихо спросила мама, не сводя глаз с их дома. — Почему он растерялся?
Вспомнив слова Батона, Сашка протараторил:
— Потому что когда тот человек достал его, раздался звук, словно рушатся горы.
Мама переспросила:
— Что?
Ее голос странно изменился в конце, и тетя Зина раздраженно бросила:
— Очнись, ты теряешь концентрацию!
Мама медленно повернулась к Сашке. Дверь подъезда открылась и через секунду снова закрылась.
— Что ты сказал? — повторила она.
Взгляд ее стал отсутствующим, подбородок мелко дрожал. Сашка растерянно пролепетал:
— Да я просто вспомнил…
Тетя Зина яростно прошипела:
— Не мешай нам, Сашенька! Ты сам не знаешь, что творишь!
С лицом восковой белизны, мама спросила опять:
— Какой, говоришь, был звук? — Теперь ее голос звучал так, словно она вот-вот упадет в обморок.
Тетя Зина приглушенно рявкнула:
— Мина, соберись!
Терс заворчал, собаки на поле навострили уши. Онемев при виде слез, покатившихся по маминому лицу, Сашка не мог выговорить ни слова.
Собаки поднялись на лапы и двинулись в их сторону. Обернувшись на мгновение к сестре, тетя Зина в ужасе закричала:
— С ума сошла, ты не сделаешь этого со мной!
Несколько солдат перекинулись фразами и направили к кустам своих лошадей. Терс встал и попятился для прыжка.
Отшвырнув арбалет, тетя Зина со свистом обнажила свой меч.
— Ты убил нас всех, мальчик мой дорогой, — произнесла она плоско и безжизненно.
А в следующую секунду она заорала:
— ДАВАЙ!
Сообразив, что последний вопль относится к нему же, Сашка вскинул генератор и с силой вдавил клавишу в рукоять.
Собаки на бегу зарылись мордами в землю, покатившись через голову, как только оглушающей силы рев разорвал тишину раннего утра. Лошади споткнулись об их массивные тела и завалились на бок, придавив седоков. Остальные встали как вкопанные, изо всех сил упершись задними копытами. Но пугающий рев не собирался прекращаться, и тогда, с выкаченными от страха глазами, лягаясь и взбрыкивая, кусая в бешенстве друг друга, они повернули прочь.
Придерживая корпус генератора сверху, Сашка чувствовал, как тот стремительно разогревается. Рукоять, где размещались аккумуляторы, тоже нагрелась, и оставалось только надеяться, что усилитель сгорит первым, не дав им взорваться. Не имея представления о диаграмме направленности, Сашка водил раструбом туда-сюда, стараясь, чтобы так или иначе досталось всем.
Адский звук рвал барабанные перепонки, не давая собакам поднять головы, заставив их свернуться в комочек, зажав уши лапами. Но лошади не могли сделать того же, и в поисках спасения они обезумели. Те, что оставались за Вратами, сбились в кучу и бросились прочь от замка, не обращая внимания на усилия всадников вернуть их обратно. А те, что были здесь, на поле, понеслись в разные стороны, не разбирая дороги.
Когда из генератора повалил дым, Сашка отбросил его подальше и некоторое время стоял, переводя дух. Руки его тряслись, а уши ничего не слышали, кроме ржания лошадей, доносившегося как сквозь вату.
Он оглядел поле битвы и почувствовал гордость за себя и за Батона — от отряда, что прибыл их арестовывать, осталась половина, да и та была по локти занята взбесившимися лошадьми. Часть из которых галопировала сейчас на обгоревшие накануне кусты; двое без седоков и с болтающимися поводьями.
А по тропинке вниз гигантскими скачками уже несся Хавелок, пятеро солдат держались позади. Скинувшие седоков лошади, напуганные запахом гари от кустов, взяли влево и, не видя ничего перед собой, помчались на людей.
Хавелок успел отскочить, как и четверо других, но один споткнулся, и его затоптали. Солдаты бросились подбирать неподвижно лежавшее тело. Лошади же, преодолев подъем к дому, уже значительно спокойней пустились обычной рысью по асфальтовой дорожке, где редкие прохожие шарахались от них к бордюрам.
Вытаскивая один из своих мечей, чуть не оставшись при этом без уха, Сашка с удивлением заметил изменение в поведении собак. Придя в себя, две из них отбежали в сторону и уселись, будто зрители в театре. А две другие и присоединившийся к ним Терс кинулись к ближайшим лошадям.
Терс вцепился в поводья той, что была без всадника, и безжалостно потянул ее к выступившим из укрытия Сашке, маме и тете Зине. Еще с двух лошадей собаки сбили солдат, прыгнув на них сбоку.
Потерявшие седоков лошади неуверенно поскакали к деревьям, солдаты потрясенно смотрели им вслед. Затем, вскочив на ноги, они закричали, показывая на уже сидевших в седлах женщин:
— Сердары! Это сердары!
Тетя Зина произнесла сквозь зубы:
— Сообразительные какие… — Она бросила злой взгляд на Сашку. — Давай живей, чего копаешься?
Сашка еле взобрался на коня, кляня себя, что по примеру мамы с тетей Зиной достал меч до того, как сел на лошадь. Сунуть его обратно в ножны нечего было думать — может, в фильмах это смотрится эффектно, но в реальной жизни можно остаться без почки. Наверное, это должно быть в крови, думал Сашка, потому что только у них была такая дурацкая сбруя — у солдат ножны висели, как у всех нормальных людей, на поясе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
