На барельефах разворачивается история семьи будущего Будды. Мы видим его отца и мать, прекрасную королеву Майю, иначе именуемую Цветком Красоты и Цветком Добродетели. Есть здесь и барельеф, изображающий сцену, когда божество извещает Майю о том, что Великий Бодхисатва войдет в нее и получит новое воплощение в ребенке, который появится из ее чрева. Затем следует сцена предсказания судьбы будущего принца, который покинет дворец своего отца, а также отречется от величия, почестей, успехов и удовольствий, отречется от трона, чтобы в возрасте двадцати девяти лет облачиться в рубище отшельника и стать Шакьямуни, великим реформатором. Короче говоря, в тысяча шестьсот тридцати двух рельефах[226] отображена вся жизнь и все деяния Будды, где присутствуют двадцать пять тысяч персонажей. Они танцуют, разговаривают, поют и рассказывают нам историю чудесного воплощения божества, но не в гротескной форме, как мы это видим в некоторых храмах Индии. Нет, все эти фигуры живут своей особой жизнью, они великолепны и сделаны чрезвычайно искусно.
Уступы высятся один над другим, образуя усеченную пирамиду, на вершине которой находится площадка, где в ажурных ротондах располагаются статуи Будды размером в человеческий рост (во всем сооружении таких статуй ровно 555[227]), а в центре возвышается огромная ротонда, где скрывается гигантская статуя Будды.
Все это сооружение имеет в основании 120 метров в длину, а в высоту — около 40 метров[228]. С площадки, где находится большая ротонда, открывается изумительный, воистину волшебный вид, и ему можно было бы посвятить великое множество слов, выражающих безграничное восхищение. Чтобы вы получили представление о том, насколько велико это сооружение, скажу только, что все барельефы, если их вытянуть в одну линию, покрыли бы расстояние длиной более пяти километров.
День, что мы провели в Боробудуре, относится к числу самых незабываемых дней в моей жизни. Мы сделали там целую серию превосходных фотографий, а когда мы завершили изучение сего таинственного, чудесного места, то нашли прямо перед храмом, под сенью больших деревьев, прекрасно сервированный стол, замечательный обед и вдобавок ко всему восхитительные вина, которым мы с наслаждением воздали должное.
Спустилась ночь, и надо было уезжать. Но как добраться до города? Какая разница! Мы были в таком расположении духа, что готовы были выдержать любые испытания! Да что я говорю! Какие там испытания… Нам предстояло невероятное удовольствие, ибо погода стояла прекрасная, а дорога проходила по очень живописной местности и была нам хорошо известна. Весь небосклон был усеян сверкающими звездами. И мы отправились в путь.
Перед нашими взорами разворачивалась целая феерия: в воздухе носились тучи светлячков, так что повсюду то вспыхивали, то гасли мириады огоньков, и все вокруг, включая залитые водой рисовые поля, саму дорогу и растущие вдоль дороги пальмы, озарялось призрачным светом.
Мы оказались на большой дороге, где нам встречались молчаливые прохожие с непременными факелами в руках. Даже работая в поле, крестьяне не забывают принять меры предосторожности против коварных хищников — тигров. Но вот появилась луна, и в свете ее молочно-белых лучей нашим глазам открылись новые красоты природы. В город мы вернулись в полночь, захмелев от восхищения и умирая от усталости.
В Брамбанаме, куда мы прибыли на следующий день по железной дороге, мы увидели весьма впечатляющие руины храмов, имевших когда-то пирамидальную форму и весьма внушительные размеры, если судить по обломкам. Только один из этих храмов частично сохранился, и мы посетили четыре небольших сооружения, которые можно назвать часовнями. Они располагались по углам бывшего храма и были сориентированы на четыре стороны света. В них находились превосходно сохранившиеся изображения индийских божеств, среди них замечательные статуи Ганеши[229], бога мудрости, всегда якобы присутствующего на свадьбах и при главных событиях жизни, а также богини Лакшми[230].
Перед каждым идолом находится крохотная подземная комнатка, куда скрывался жрец, чтобы там совершить свои таинства.
Повсюду в окрестностях храмов валялись огромные плиты, обломки статуй, части искусно изукрашенных барельефов, а слева возвышалась эспланада, где должны были красоваться другие храмы или дворец священнослужителей. Развалины были в ужасном состоянии, что не позволяло судить об истинных размерах сооружения. Мы сделали вывод, что причиной подобных разрушений могло быть только землетрясение, ибо люди не взяли бы на себя труд сокрушить здесь все почти до основания.
После осмотра руин наш гид сделал вид, что собирается препроводить нас обратно на вокзал. Как? Неужели это все, что осталось от тысяч храмов, которые нам были обещаны? То ли по незнанию, то ли из лености, то ли по глупости, но яванец знаками дал нам понять, что это так и есть. Мы не захотели ему поверить и двинулись наугад в сторону от дороги. Нам повезло: чуть в глубине, прямо посреди полей, мы наткнулись на целую группу довольно хорошо сохранившихся храмов, образующих четырехугольник, по пять храмов с каждой стороны и с внушительным храмом в центре.
Мы отправились дальше и в пятистах метрах обнаружили огромную земляную насыпь, явно сотворенную руками людей, а на ней самый большой из виденных нами храмовый ансамбль с четырьмя воротами, охраняемыми какими-то фантастическими существами. Мы были поражены количеством храмов в этом комплексе, называемом Шанди-Шива: их здесь около трехсот. Они тоже образуют четырехугольник, а внутри него еще три аллеи. В центре же высится главный храм довольно внушительных размеров. Сами же маленькие храмы представляют собой очаровательные изящные павильоны длиной и шириной в три метра и высотой в семь-восемь метров, с многочисленными выступами и нишами, украшенными резьбой…
Из всех описаний, сделанных путешественниками, в которых они говорят об отсутствии всяческих затруднений во время экскурсий и о теплых, даже сердечных отношениях, существующих между яванцами и иностранцами, можно заключить, что находящаяся под властью голландцев Ява является одним из самых доступных и удобных для туристов островов Океании. Здесь нет иных опасностей для жизни путешественника, кроме нездорового климата в некоторых частях страны да крайне редко случающихся нападений диких зверей.
Не так обстоят дела на лежащем неподалеку от Явы большом острове Борнео[231], где туземцы-даяки настроены гораздо более воинственно и относятся к белым во сто крат хуже, чем представители малайской расы, к коей относятся яванцы[232]. Даяки вовсе не являются выродившимся или отставшим в своем развитии племенем, как австралийские аборигены. По своему умственному развитию они намного превосходят представителей других цветных народов. Они очень умны, сообразительны, у них прекрасная память, и они очень восприимчивы к знаниям.
