— Скачут как козлы, — прокомментировал Хавр. — Эх, завидую я все-таки молодым.
— Зря завидуешь, — буркнул Карглак. — Стать старыми или даже зрелыми им не суждено… Ты можешь достать их из своей многозарядки?
— Вряд ли… Да и зачем? Только вспугнем зря. Ведь девчонка такой же максар, как и ты. Да и парень живучий… Еще совсем недавно пластом лежал, а сейчас, видишь, как бегает… Мы их лучше потом встретим, при возвращении.
— Ты снова за свое? — нахмурился Карглак. — Опять перечишь мне? А что, если в тайнике хранится не только описание оружия, но и его образцы?
— Ну ты и сказал! — изумился Хавр. — Разве можно сохранить в тайне подобные вещи? Будь такое оружие в распоряжении жестянщиков раньше, они не преминули бы использовать его против максаров в Великой Бойне.
Нет, парень может рассчитывать только на кучу свитков, исписанных корявым почерком Азда. А кроме того, еще неизвестно, сумеет ли он этой мудростью воспользоваться…
— Лучше будет, если мы никогда об этом не узнаем, — сказал Карглак резко. — Эта яма должна стать могилой и для него самого, и для всех надежд, которые жестянщики возлагают на пришествие Губителя Максаров… Итак, ты предпочитаешь засаду открытой схватке?
— Лично я недолюбливаю крутые спуски. А ты, если хочешь, полезай вниз.
— Будь у меня сейчас хотя бы дюжина преданных мрызлов, я бы так и сделал…
— Не спеши! — попросил Окш. — Сама ведь знаешь, еще совсем недавно я ходил на костылях. Давай постоим. Мне надо кое-что тебе сказать.
— Да я как раз и не спешу. Ноги сами несут меня вниз. Но давай постоим, если ты так хочешь. — Рагна вцепилась в торчащий из камня корявый куст.
Здесь, почти у самого дна котловины, было сыро и сумрачно. Совсем другой мир, ничем не похожий ни на Страну жестянщиков, ни на Чернодолье. Жирные кузнечики раскачивались на высоких стеблях травы. Из трещин выползали толстые, как сосиски, слизни. От озерца, занимавшего самый центр ямы, противно пахло дегтем. В обрывистых стенах там и сям чернели круглые норы, к которым нельзя было подобраться ни сверху, ни снизу. Казалось, еще чуть-чуть и из них начнут выпархивать птички, размером с доброго быка каждая.
— Когда мы стали спускаться… нет, даже еще раньше… у меня возникло предчувствие беды. Давно оно не посещало меня, и вот опять… Не хочу тебя пугать, но нас подстерегает опасность, — сказал Окш, еле переводя дыхание.
— А тебе не почудилось? — Рагна была так же свежа, как и до начала спуска.
— Нет, — покачал головой Окш. До сих пор это чувство никогда не подводило меня, зато спасало много раз.
— Что ты предлагаешь? Вернуться?
— Ни в коем случае! Хотя опасность как-то связана с завещанием Азда, но исходит она совсем не от тайника. Я думаю, кто-то хочет нам помешать.
— Люди или максары?
— Только не люди. Нам ли с тобой бояться их?
— Если люди разрушат тропу, по которой мы спус-. тились сюда, нам придется туго. Лазить по скалам я не умею.
— Но я не чувствую присутствия людей. — Окш окинул взглядом линию, отделявшую небо от кромки нависающих над головой скал.
— Я тоже.
Дальнейший путь они проделали в молчании. Дно котловины, сплошь состоящее из щебенки, было почти лишено растительности, зато ящериц здесь водилось без счета.
Нужную нору Окш заметил еще издали. Она была пошире других и форму имела скорее квадратную, чем круглую. Там, где у рукотворных арок обычно находится замковый камень, был выбит знак, обозначающий секиру и одновременно являющийся символом мщения.
— Ты бы приготовил на всякий случай клинок, — посоветовала Рагна. — А вдруг засада таится именно здесь?
— Вряд ли. Ты же сама видела, что на тропе нет ни единого свежего следа. Никакое живое существо не спускалось сюда в последнее время. Кроме того, я не хочу заранее раскрывать свои козыри. Будет лучше, если мой клинок окажется для наших недоброжелателей сюрпризом.
— Уж они-то порадуются от всей души… Окш, а за ним и Рагна вступили под своды пещеры, и уже через несколько шагов темнота поглотила их обоих.
— Я ничего не вижу, — голос Окша еле заметно дрогнул.
— Наконец-то до тебя дошло, какие преимущества имеет истинный максар перед всякими выскочками вроде тебя… Ладно, держись за мою руку.
Довольно долго они двигались сквозь этот мрак, поворачивая то влево, то вправо. На все расспросы Окша Рагна отвечала, что туннель пуст, сильно загажен некогда жившими здесь летучими мышами, а какие-либо изображения или надписи на стенах отсутствуют.
Наконец она резко остановилась, придержав за руку Окша, по инерции подавшегося вперед.
— Все, — сказала она. — Пришли. Тупик. Но здесь что-то нацарапано.
— Приглядись повнимательнее, — попросил Окш. — И расскажи мне все подробно.
— Ну, во-первых, я вижу такой же знак, как и над входом в пещеру. Только здесь он заключен в круг… — Она замялась.
— А дальше? — нетерпеливо спросил Окш.
— А вот дальше я ничего разобрать не могу. Не то это надписи, не то картинки… Сам знаешь, максары презирают грамоту… Хотя кое-что можно узнать. Например, твой клинок.
— Именно мой?
— Один к одному. У мамаши был совсем другой.
— Жаль, что я не могу увидеть все своими глазами. Ну почему ты не захватила с собой светильник? — произнес Окш с досадой.
— Это ты лучше у себя спроси. — В голосе Рагны послышалось недовольство. — Я что обещала, то и сделала. Привела тебя в нужное место. А дальше ты уже сам разбирайся… Если тут никакого клада нет, давай вылезать наружу. Я не крыса и такие норы страсть как ненавижу.
— Мне кажется, здесь пахнет смолой! — Окш сжал руку Рагны сильнее.
— Разве? — удивилась та. — Я ничего не чувствуют
— А это тогда что? — Он нашарил ногой какую-то палку.
— Валяются тут всякие обрубки… Я им и значения никакого не придала… Действительно, похоже, это факелы. Тебе повезло.
— Почему у тебя так сильно бьется сердце? — Окш заподозрил что-то недоброе.
— Еще бы! По такой крутизне спуститься…
— Неправда! Раньше оно у тебя так не билось! Он резко оттолкнул от себя девчонку и выхватил клинок. За время, проведенное в замке Генобры, Окш научился приводить его в боевое состояние почти мгновенно. Видеть разящее лезвие он, конечно, не мог, зато ощущал легкую вибрацию рукоятки. — Ты убьешь меня, дурак! — воскликнула Рагна. — Ни в коем случае. Лезвие вышло только на одну десятую часть своей длины. Однако приближаться ко мне я пока не советую.
Вслепую тыкая перед собой клинком, Окш присел и, нащупав один из факелов, щелкнул кресалом. После третьей или четвертой попытки тот загорелся. Сначала Окш увидел перекошенное гневом лицо Рагны, а уж потом — узоры знаков, испещрявших гладкую наклонную стену.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
