Когда они вышли на улицу, Джейн решила, что сейчас они вернутся на парковку и поедут домой. Но, вместо того чтобы свернуть на Сент-Джеймс-авеню, они пошли по Бойлстону и вышли на улицу Ньюбери.
— Куда мы идем? — спросила она его, стараясь не отставать.
— Я обещал отвезти мою жену за покупкой.
— О, Майкл, мне кажется, что сегодня я не в состоянии ничего покупать.
Если он и услышал ее, то сделал вид, что этот ответ его не касается, он просто пропустил его мимо ушей. Майкл шел рядом и беспечно насвистывал веселую мелодию, словно его совершенно не касалось состояние Джейн, что, конечно, было не так. Она понимала, что он таким способом хочет пробудить ее от летаргии, в которой она пребывала.
— У меня действительно нет никакого желания идти в магазин, — сказала она, поражаясь абсурдности ситуации, пока они почти бегом проходили мимо ряда головокружительно дорогих магазинов.
Улица была заполнена людьми, многие из них шли, уже нагруженные покупками. В руках у них были пластиковые пакеты, и Джейн стало интересно, нет ли в одном из таких пакетов кучи стодолларовых купюр. Она взглянула на Майкла в тот момент, когда он приветственно помахал кому-то через улицу. Это была женщина, она помахала рукой ему в ответ и стала переходить на их сторону, чтобы подойти и поздороваться с Майклом.
— Как дела, Майкл?
— Прекрасно. А ваши?
— Просто чудесно. Трудно быть счастливее. Вы не могли бы как-нибудь проконсультировать нас?
Женщина мельком посмотрела на Джейн, и та ощутила взгляд человека, который увидел что-то неприятное, но не хочет в этом признаться.
— Простите, — тут же сказал Майкл. — Теа Рейнольдс, а это моя жена Джейн.
— Рада вас видеть, — сказала Теа Рейнольдс.
Джейн ничего не смогла ответить, но ей было бы интересно узнать, сложились ли ее губы в приветственную улыбку, как она того хотела.
— Теа специалист по гигиене питания. Она ушла из госпиталя в прошлом году и открыла собственную клинику.
Джейн кивнула, но они уже снова занялись друг другом, обратив на разговор все свое внимание. В ее участии они не нуждались. Это хорошо, подумала Джейн, переминаясь с ноги на ногу. При этом она держала Майкла за руку, периодически дергая его за пальцы. Так ведет себя усталый ребенок, готовый попроситься к папе на ручки. Теа Рейнольдс внушала ей трепет. Волосы этой женщины, цвета воронова крыла, были элегантно уложены, она сверкала безупречной белозубой улыбкой, одежда ее поражала своей безукоризненной красотой и элегантностью, каждый предмет туалета был выбран с большим вкусом, ногти наманикюрены, а лунки гладко обработаны и лишены даже намеков на заусенцы. Голос ее был властным и выдавал совершенную уверенность в себе. Эта дама знала себе цену. Она излучала надежность, и Джейн подумала, было ли у нее когда-нибудь чувство такой уверенности в себе и своих силах. Неужели женщины, подобные Теа Рейнольдс, всегда внушали ей такую робость? Или это ощущение пришло к ней недавно, а до этого она без усилия могла ощущать себя уверенной в себе личностью?
Видимо, так оно и было, подумала она, вспомнив, что сильный и независимый характер заставлял ее по любому поводу бескомпромиссно высказывать свое мнение, что создавало ей в свое время немало проблем. Куда же подевалась ее былая самоуверенность?
Она умерла, решила Джейн, вдруг поймав взгляд проходившей мимо женщины. Ее самоуверенность разбилась в автокатастрофе — еще одном следствии ее беззаботности.
Женщина, проходя мимо нее, не отрывала взгляда от Джейн. Джейн повернула голову, наблюдая, как женщина продолжала свой путь вдоль по улице. Внезапно она остановилась, постояла, словно колеблясь, потом приняла решение и пошла дальше. «Может, она хотела сделать мне комплимент по поводу моего гардероба», — подумала Джейн, видя, как Теа Рейнольдс целует в щеку ее мужа. А может быть, та женщина смотрела не на нее, а на Майкла. В ее взгляде было такое выражение, как будто она узнала человека, но не была вполне в этом уверена и ей требовалось подтверждение узнавания.
— Было очень приятно познакомиться с вами. — Теа Рейнольдс не позаботилась о том, чтобы придать искренность своему голосу, из чего Джейн заключила, что эти слова относились к ней.
— Мне тоже, — промямлила Джейн, разглядывая ярко-красные губы женщины. Она посмотрела, как Теа Рейнольдс перешла на другую сторону улицы и исчезла в кафе «Американский гриль-бар». Ее походка была столь же решительна, как и она сама. Ее плечи при ходьбе несколько предвосхищали шаги, это и придавало ее походке четкость и какую-то рубленность.
— Прекрасная женщина, — заметил Майкл и снова потащил Джейн за собой.
Его замечание не требовало ответа, и Джейн промолчала.
— К тому же она очень хороший врач, — добавил он, было видно, что участие Джейн в разговоре ему не нужно. — Она начала заниматься погрешностями в диете, когда большинство врачей считали это занятие пустым потаканием женским слабостям.
Еще одна дамская угодница, подумала Джейн. Ей было больно слышать эту фразу. Они снова остановились.
— Давай на минутку зайдем сюда, — сказал ей Майкл.
Джейн увидела прямо перед собой длинную, показавшуюся ей бесконечной, лестницу, ведущую к широким и высоким окнам витрин, над которыми была видна надпись, начала которой Джейн никак не могла найти. Наконец ей это удалось. Крупными буквами над витринами было написано: «ОЛИВЕР», внизу еще что-то более мелкими буквами — эту часть вывески было трудно прочитать, потому что буквы прыгали у Джейн перед глазами. Но и эти буквы она все-таки прочла: «Ювелирная фирма с безупречной пятидесятилетней репутацией». «Какого черта нам тут понадобилось?» — подумала Джейн.
— Майкл, я не могу. — Она почувствовала, что он подталкивает ее на ступени лестницы. — Я слишком устала. Я не могу. Я хочу лечь.
— Ну всего-то несколько ступенек.
— Я не смогу.
— Да мы уже почти на самом верху. Ну, девочка, алле — гоп!
Она шагнула на последнюю ступеньку, но ее ноги продолжали сами подниматься выше, чем следовало, как будто они не могли понять, что лестница наконец кончилась. Ноги ритмично двигались в заданном уже ритме.
— Что мы тут делаем? — спросила она. Она так устала, что у нее не было сил делать паузы между словами. Они слились в одно слово: чтомытутделаем?
— Я сказал твоим подругам, что куплю тебе новое обручальное кольцо. Это я и собираюсь сейчас сделать. — Он похлопал рукой по сумке с деньгами. — Кстати, у меня тут завалялось несколько долларов.
— Нет, Майкл, нет, не надо этого делать. Это неправильно, — протестовала она, удивляясь, почему он просто не развелся с ней и не покончил со всем этим одним махом.
— Я обещал тебе бриллианты, а я всегда держу свое слово.
— Бриллианты?
Но какой смысл покупать ей бриллианты, если, как она поняла из вчерашнего разговора, он собирается упрятать ее в психлечебницу? А она сама задумывалась ли серьезно, как избавить его от лишних хлопот?
Самоубийство, подумала она, слыша, как это слово эхом отдается у нее в мозгу. Самоубийство самоубийство самоубийство самоубийство самоубийство. Когда эта мысль впервые пришла ей в голову? Когда она поняла, что это будет наилучшим решением всех их с Майклом проблем?
Ей становилось все яснее, что Майкл никогда ее не покинет. Даже если он определит ее в лечебницу, он все равно будет регулярно навещать ее и продолжать называть своей женой. Даже сейчас он вел ее в ювелирный магазин, чтобы купить ей новое бриллиантовое обручальное кольцо, как залог своей верности ей. Может, их обоих стоит госпитализировать? От этой мысли она засмеялась.
Нет, пока она жива, Майкл никогда не освободится от нее. Он будет жить надеждой, что в один прекрасный день она поправится и их брак будет спасен. Единственная возможность для него освободиться и начать жизнь сначала — это его свобода ценой ее смерти. Это так просто. И это самое меньшее, что она может сделать.
А сделать это очень легко. Она знает, где он хранит лекарства. Все, что надо будет — это принять много-много маленьких красивых беленьких таблеточек. А если этот номер у нее не пройдет, то остается надежда на старый добрый кухонный нож. Или она может броситься со второго этажа их дома. О, у нее много разных возможностей. Где есть желание, там найдется и средство, вспомнила она выражение, пришедшее ей на ум из ее прошлой, забытой жизни.
— Джейн! — Майкл подозвал ее к прилавку и тесно прижал к себе. — Что тебе больше нравится?
— Майкл, мне не нужно…
— Сделай это для меня, — сказал он, и человек за прилавком рассмеялся. Когда он смеялся, его волнистые белокурые волосы и черепаховые очки вибрировали в такт смеху.
— Первый раз слышу такое. — Он глядел на Джейн как-то искоса, видимо, ему было не по себе смотреть на нее прямо. — Большинство жен с криком, пинками подгоняют к этому прилавку упирающихся мужей. Что именно вы хотите, чтобы я показал вам? — спросил человек за прилавком, назвавшийся Джозефом.
