Король еще больше нахмурился.
– Но тогда…
– Лучший способ отблагодарить ее, – перебил медик, – исполнить приказ: завтра до полудня ты должен покинуть город.
* * *
Мирра полночи обдумывала короткий разговор с мужем и решила, что россказни о поединке якобы за ее сердце – очередной розыгрыш. Стали бы иначе Змей и командующий уходить с площадки по-братски обнявшись? На этом фоне ее вчерашнее поведение, вызванное кое-какими фантазиями, было, мягко говоря… в общем, о нем нужно было срочно забыть! Утром она уже не испытывала неудобства в общении с Халом. Почти… А на заседание Совета не пошла из опасений выдать себя неосторожным упоминанием о короле, считавшемся мертвым. Глупо, конечно, но пусть пройдет побольше времени. Ближе к обеду в цитадель явился Столл и был тотчас препровожден в кабинет к правительнице.
– Ну, как наш пациент? – с некоторым замиранием в сердце спросила Мирра. Представилось, как Эдаргена узнают и задерживают стражи на воротах, ну а он, конечно, рассказывает о ней по полной программе.
– Я купил ему одежду и коня по сходной цене. – Доктор выложил на конторку в кабинете аккуратный узелок. – Ткачи отправляли обоз за краской в Готтар, они согласились взять попутчика до Орьена. Караван прошел через Северные ворота два часа назад. Я на всякий случай дежурил у Караулки. Никто ничего не заподозрил.
– Спасибо, Кастор! – от души поблагодарила правительница. – Вы меня очень выручили. Я узнавала у Вольда, вы к нему не обращались. Мне вдвойне приятно самой вручить вам награду. – Ее она приготовила еще накануне: флакон со свежей драконьей кровью – предмет вожделений любого доктора; три тысячи сардов, почти украденных из казны; и освобождение от налогов на пять лет. – Надеюсь, это хоть отчасти окупит ваши хлопоты.
– Вы слишком щедры, миледи! – Столл отдернул потянувшуюся было к флакону руку. – Но я пришел сказать, что вы и так заплатили мне слишком много. Лечение оказалось не таким уж сложным. У нашего… знакомого была сильно истощена мана, в остальном он не пострадал. – Лекарь развернул принесенный с собой узелок, в нем оказалась большая часть Мирриных украшений. – Я продал колье из красных камней, – пояснил он, – мне показалось оно попроще остальных, но я, конечно, не знаток.
– Да вы волшебник! – не могла скрыть восхищения Мирра. – Как вы умудрились прокормить гостя на такие деньги, да еще и лечить его при этом? За драгоценности – спасибо. А награду придется взять, приказываю! И вот еще что, хотите стать придворным доктором?
– Не думаю, чтобы в замке нуждались в моих услугах. Здесь достаточно эльфов, а я не настолько самонадеян, чтобы соперничать с ними по части медицины.
– Зачем соперничать, если можно сотрудничать? В госпитале всегда не хватает опытных рук. Давайте так, если надумаете, приходите, я отведу вас к леди Каэттрис. Она будет рада такому помощнику! И вообще, если что, идите прямо ко мне!
– Благодарю. – Столл еще раз поклонился и вышел. К груди он любовно прижимал драгоценный флакон с кровью.
Доктор ушел. Мирра разгребла ссыпанные в лучку на конторке украшения. Некоторые были очень даже миленькие. Нацепила пару сережек с длинными подвесками. Жаль, сегодняшнее заседание Совета уже закончилось, теперь она была не против его посещения.
Совет не пришел в восторг от того, что командующий, правительница и верховный судья намерены одновременно покинуть княжество. Тем более, что времена все еще стояли смутные. Громадная империя Непобедимого трещала по всем швам. Пока до крупной драчки не дошло, арканские наместники спешно укрепляли полученные от Эдаргена наделы. Но рано или поздно кто-то из них решит перекроить границы, и кто сказал, что этим кем-то не будет тот же Вейл? Рассказы об исчезающей мане пугали вранских министров куда меньше, чем опасное соседство Урфии или воинственного Брадизана. Но Мирра особенно настаивала на скорейшем отплытии. Заявила, что не сможет уснуть спокойно, пока Мир («А значит, и Вран, господа магистраты!») в опасности. На самом деле она хотела быть подальше от Совета в тот час, когда им станет известно о воскрешении Эдаргена. Гарантий, что король не станет трепаться о том, где был все это время, не было никаких. Так что, когда эта история всплывет на поверхность, ведьма предпочитала находиться где-нибудь в море. Рано или поздно, конечно, придется объясниться, но если выбирать из двух зол, она предпочитала «поздно».
Корабль Хаэлнира ждал их в Мелузельской бухте, команда к приезду хозяина и его спутников должна была запастись провиантом и снаряжением до самой Земли Ола. Последняя четверть лета носила поэтическое название – месяц грез. По времени он почти совпадал с готтарским призрачным сезоном. Штормы в Пелосском море брали короткую паузу, чтобы разыграться с новой силой в преддверии зимы.
Мелузельский глава, едва стало известно о разгроме Эдаргена, вновь объявил свой город свободным портом, запрет на колдовство отпал сам собой, хотя так и остался строкой в городском уложении. Вранская делегация пересекла мелузельские земли без приключений и благополучно погрузилась на корабль. На следующий же день с утренним попутным бризом корабль вышел из гавани.
Хаэлнира было не оторвать от штурвала. Он даже в каюту спускался, только чтобы умыться и переодеться. Змей избытком любви к морю не страдал и, раз погода позволяла, продрых в гамаке большую часть суток. Вечером он вышел на палубу полюбоваться на красный закат.
– Завтра будет ветрено, – заметил замершему на мостике эльфу.
– Хорошо бы разразилась буря… – мечтательно протянул тот.
Дракон покосился удивленно:
– Ну ты даешь!
– Я понимаю, это эгоистично, но когда еще удастся вот так поплавать? Тебе, конечно, все такое приелось: ветер, наполняющий паруса, словно крылья, борьба один на один с океаном, соленые брызги в лицо!..
– Да уж. Несколько недель назад, когда мы вышли из Люцинарской бухты, я тоже умилялся парусами и закатами. Но, проплавав пару седмиц вчеловечьем облике на такой вот деревянной посудине, начинаешь особенно ценить дарованные Создателем преимущества. Если бы до Черного континента можно было долететь в один присест, я наплевал бы на условности и явился к охотникам в виде ящера.
– А я всегда хотел оказаться на корабле посреди бескрайней водной пустыни! Слушать пение ветра вснастях…
– Мирре не рассказывай, – посоветовал дракон.
– Она не любит море? – сбился с мечтательного настроя командующий.
– Она не любит качку. – Змей зевнул. – Пошли ужинать, – предложил он, – налюбуешься еще своим океаном.
Но эльф отказался. Во-первых, он действительно не успел еще пресытиться открытым морем. Во-вторых, последние дни стал замечать, что испытывает странное тянущее чувство при виде довольной Мирры в обществе супруга. Конечно, это не могло быть ревностью – ведь он искренне желал им обоим счастья. Потом, как можно ревновать замужнюю женщину? Хаэлнир еще не сумел в этом разобраться, но решил наказать себя временным отлучением от друзей. Всю ночь он провел на палубе, следя за светящейся стрелкой компаса и любуясь россыпью звезд в небе. В конце лета они сияли особенно ярко. Врата Эреи вырастали справа прямо из моря. Легко было поверить в легенду, что сбившиеся с пути корабли, проплыв под аркой, оказываются в призрачных водах, где никогда не дует ветер и парусам больше не вынести несчастных скитальцев к родным берегам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
