— Привет! — сказал я.
Белки как по команде прижали уши и хотели задать стрекача, но остались. Видимо, Енох не позволил.
— Как дела? — опять спросил я, чтобы белки привыкли к звукам моего голоса.
На этот раз белки отнеслись более спокойно. Лишь маленькая отодвинулась за спину белки побольше, а та цокнула на меня.
— Меня зовут Генка, — сказал я, — а вас как?
Белки в ответ стремительно зацокотали что-то дробное.
Ну что ж, будем считать, что знакомство состоялось.
— Енох, — позвал я.
Воздух замерцал и явил призрака.
— Ты можешь передать управление белками мне? — спросил я.
— Не думаю, — хмуро ответил Енох.
— А ну-ка, попробуй внушить им, чтобы они меня слушались? — предложил я. — Вот смотри, пусть будут три команды пока. «Сидеть», «Прыгать», «Место».
— Сейчас попробую, — ответил Енох, — Что ты задумал, Генка?
— Сам ещё не знаю. Пока экспериментирую, — поморщился я, — нужно понимать, чем мы с тобой обладаем и что можем. Вот ты уже стал перемещаться на расстояния побольше. И я, кстати, не пойму, с чем это связано. Так, может, и я что-то смогу тоже новое? Вот и хочу проверить.
— Сейчас, погоди.
Енох замерцал.
Белки принялись хаотично то прыгать, то замирать, а одна вообще упала на спину и задрыгала лапками.
— Всё, — минут через десять сказал Енох и ткнул костяшкой на белку побольше. — Вот этот может все команды выполнять, а самка его только «Сидеть» и «Место».
— А прыгать она не сможет?
— Под команду, как я понял, нет, — недовольно ответил Енох и язвительно добавил, — А что ты с неё хочешь, Генка⁈ Баба есть баба, пусть она хоть и белкой будет!
На эту сентенцию я не знал, что ответить, только засмеялся.
— У тебя всё? Или ещё что-то? — спросил Енох.
— А ты занят сейчас? — ухмыльнулся я.
— Да вот ты меня взбудоражил, — сказал Енох, пропустив мимо ушей или что там у него вместо них, мой сарказм, — хочу теперь проверить, на какое расстояние я от тебя перемещаться могу.
— А, ну давай! Хорошее дело! — одобрил я, — я немного поупражняюсь. Если что — позову тебя.
— Хорошо, — сказал Енох и исчез.
— Ну что, товарищи белки, — обратился я к дисциплинированно сидящим на бревне белкам, — давайте репетировать. Так, чтобы не было путаницы, ты будешь Чип, а ты — Дейл. И сейчас Дейл — «Сидеть»!
Белочка поменьше застыла и прижала ушки.
— Чип — «Прыгать»!
Белочка побольше подпрыгнула чуть вверх.
— Хорошо, — похвалил я и дал новую команду, — Чип, «Прыгать» через Дейл!
Белочка побольше недоуменно закрутила головой и опять подпрыгнула вверх.
— Нет, так дело не пойдет, — покачал головой я и показал Чипу куда прыгать:
— Вот сюда ты должен прыгать. Давай заново: Чип, «Прыгать» через Дейл!
На этот раз у белки получилось.
— Вот молодец, — похвалил я, но в ответ Чип что-то сердито мне застрекотала.
— Не возмущайся, Дейл, — примирительно сказал я, — тебе тоже будет команда. Итак, начнем заново…
Мы занимались уже где-то добрых полчаса, я так увлёкся, что совсем потерял счёт времени.
— Дейл — «Место»! — в очередной раз скомандовал я, — Чип — «Прыгать» через Дейл! И ещё Чип — «Прыгать» через Дейл!
И тут кусты за спиной затрещали и оттуда вылез Гришка Караулов.
— Да ты, браток, ещё и дрессировщик у нас! — обрадованно захохотал он, — вот это да! Дрессировщиков у нас в агитбригаде ещё не было!
Глава 28
Только этого мне и не хватало! Сейчас из меня еще и дрессировщика делать станут. А там и Зубатов подозревать меня начнет.
Нет! К чёрту такое!
Поэтому я развернулся к Гришке и, как ни в чём ни бывало, сказал:
— Быть дрессировщиком — это моя мечта. Но пока ещё не получается. Дело в том, что эти белки — мои. Я их из дому с собой привёз. И они действительно могут выполнять одну-две команды. Но не всегда, а когда им хочется.
— А почему тогда я у тебя никогда их не видел? — удивился Гришка.
— Да трусливые они, — пояснил я, — прячутся постоянно, не выманишь.
— А где ты их взял? — не унимался Гришка. — Первый раз ручных белок вижу.
— Да отцу ещё когда-то клиент подарил, — объяснил я, — он там какую-то бухгалтерскую услугу делал, угодил, вот тот и решил порадовать старика. В городе N все знали, что мой отец зверей любил.
Я скривился и вздохнул, дав понять, что эта тема разбередила мои раны. Гришка Караулов, при всей своей безбашенности, был натурой тонкой, поэтому поторопился сразу поменять тему:
— А я в село иду. Хочу продуктов подкупить. Ты со мной?
— А идём! — согласился я.
Продукты действительно заканчивались, да и хотелось уже парного молочка или творожку. Побаловать себя, в общем.
Я свистнул белкам, и они упрыгали в густоту ветвей.
— Ты что, отпустил их? — удивился Гришка, проследив взглядом мелькнувшую рыжую молнию.
— Я всегда их отпускаю, — пожал плечами я.
— И они не убегают?
— Нет, привыкли ко мне.
Гришка удивлённо посмотрел ещё раз на деревья, куда упрыгали Чип и Дейл, но ничего не сказал. Некоторое время мы шли молча, перешли по старому позеленевшему от сырости мостку из трухлявых бревен через мелкую, заиленную то ли речушку, то ли вообще ручей, и вышли на пологий берег, там и сям поросший пучками засохшего камыша, почерневшего, пыльного и воняющего жабами. Ветерок слегка трещал в его зарослях.
Короче, пасторалька не айс.
Да и вообще это село мне не сильно и нравилось. Если бы не необходимость в учебниках, я бы сюда ни ногой. Кстати, мои книги так и остались в том дупле.
С каждым разом уединятся становится все труднее и труднее.
Тем временем мы, миновав первый двор, вышли в село и пошли по грунтовой дороге.
Гришка уверенно вел куда-то конкретно, я здесь никого не знал, поэтому просто шел с ним, особо не задумываясь.
Мы подошли к опрятному домику за невысоким по здешним меркам забором. Под окнами, в палисадничке, нарядно пестрели мелкие астры и заячий холодок.
Гришка дёрнул калитку, и мы вошли внутрь.
— Дарья! Дарья! — крикнул он, и из дома выглянула женщина средних лет.
Рассмотрев нас, она хрипло крикнула:
— Чичас иду! — и скрылась обратно.
— Городские мы для неё, — пояснил мне Гришка, усмехнувшись, — пошла праздничный платок переодевать и фартук. Подождём.
Он присел на чурбачок для колки дров, вытащил папиросу и закурил. Мне присесть было негде, поэтому я топтался рядом.
Буквально через минуту две, хозяйка вышла к нам, широко улыбаясь. Была это дородная женщина, совсем ещё нестарая и даже красивая, если бы отсутствие большинства зубов не портило всё впечатление. От этого и щеки её запали, а кожа обвисла.
— Григорий Валентинович пожаловали! — разулыбалась она сиплым голосом и натужно закашлялась.
— Чего это ты разболелась, Дарья? — спросил Гришка и затушил бычок, помахав рукой, чтобы дым поскорее развеялся.
Тётка принялась объяснять, как ходила на речку полоскать бельё и что-то там ещё, и как местная фельдшерица давала порошки, но те не помогли, и дышать над горячей картошкой тоже не помогло, и ещё что-то там не помогло, Гришка кивал, сочувствовал, а вот я причину понял сразу — сзади, за Дарьей, следовал призрак, который уцепился за её шею и буквально душил.
— Так молочка мы у тебя не купим? — спросил Гришка.
— Почему это? — заволновалась тётка, — и молочко есть, и творожок, и яйца. Всё есть. А если хотите, я вам уточку зажарю. А? Хотите уточку?
— Уточку хотим, — вздохнул Гришка, — только времени у нас ждать столько нету, — скоро репетиция у меня.
— А давайте я тогда блинов вам состряпаю? Блины-то всяко быстрее будут. Со сметанкой. Ску-у-усно! А могу оладушек пожарить и шкварками с жаренным луком их облить. Хотите?
Гришка сглотнул и жалобно произнёс:
— Ну вот что ты за человек такой, Дарья⁈ Все мои слабости знаешь и пользуешься этим. Тебе же печь топить надо. И сколько это времени займёт?
