— Нет! Конечно, не люблю! Я хочу сказать… он мне небезразличен, но…
Она заморгала. И наконец выговорила нерешительно:
— Возможно. Думаю, это возможно. Но, конечно, надеюсь, что это не так.
— Почему?
— Потому что не хочу страдать. Не хочу, чтобы эта любовь была только с моей стороны.
— А! Да, это может оказаться проблемой.
— Я много о нем думаю и не могу не признать, как добр он к дочкам и как их любит.
В сердце ее возникло сложное, еще не осмысленное до конца чувство.
— Я бы хотела, чтобы он уделил и мне частицу этой любви.
— Так и будет, девочка. Просто он из тех людей, кому нелегко примириться с переменами.
Бабушка помолчала и продолжила:
— Одна из проблем — в этом проклятии. Все, на кого оно наложено, старательно оберегают свои чувства и свою независимость. Не забывай об этом, дитя. Если его гнев способен вызвать бурю в океане и потопить корабли, тебе следует проявлять осмотрительность относительно своих собственных чувств.
Триона задумчиво кивнула:
— Я не подумала об этом.
— Это огромная ответственность. Сильное чувство может изменить человека, и порой не в лучшую сторону.
Бабушка похлопала Триону по колену.
— Прежде чем ты решишь, как относиться к Маклейну, должна, как говорится, примерить на себя его обувь и походить в ней.
— Ты права. Я хотела спросить его об этом и еще о многом другом, но пока что хожу вокруг него на цыпочках и не знаю, как найти свое место в доме.
— О, это ничего хорошего не принесет! Что ты сделала, когда Маклейн вспылил и попытался тебя урезонить?
— Я сказала, что сержусь на него.
— А он?
— Он уехал к своим лошадям.
— Что? И ты не заставила его остаться и выслушать твои жалобы?
— Сначала пыталась, но он так разгневался. Я тоже вспылила, и мне захотелось, чтобы он поскорее ушел.
— Наверное, это естественно, что вы оба рассердились друг на друга, как два шершня. А что ты будешь делать, когда он вернется, а ты уже успокоишься?
Триона уже размышляла над этим.
— Я собираюсь попросить… нет, потребовать, чтобы он позволил мне участвовать во всех сторонах жизни дома, включая и отношения с детьми.
— А если он забудет, что ты зеница его ока, и по глупости ответит отказом?
Она улыбнулась:
— О, я уже дала ему понять, что он не единственный может сотрясать все вокруг, когда окажется не в духе.
— Отлично, девочка! Вот это сила духа! — Бабушка улыбнулась, и по ее лицу побежали морщинки. — Ссора иногда бывает ко благу.
— Я не помню, чтобы мои родители ругались.
— Согласна. Твоя мать терпеть не может ссор, и очень жаль. Люди были бы счастливее, если бы время от времени позволяли себе очистительную ссору. Для очищения атмосферы в доме. Ссоры позволяют высказать все, что необходимо, чтобы покончить с разногласиями. Главное, чтобы на этом дело и кончалось, чтобы не всплывали старые обиды и чтобы вы ни в чем не обвиняли друг друга напрасно. Это никогда не приносит пользы.
— Но не разгневает ли это Маклейна еще сильнее?
— Все зависит оттого, какая это ссора. Маклейн обладает большей властью над стихией, чем его братья.
— Да, это верно. — Триона посмотрела на бабушку с любопытством: — И ты знаешь, что он способен себя сдерживать?
— Да, девочка, знаю.
— Как?
— Был еще один Маклейн, о котором они не говорят. Это младший брат Хью, которого хладнокровно убили. Когда он умер, сотряслись небеса, и буря бушевала несколько дней.
При воспоминании об этом глаза бабушки потемнели:
— В долине произошло наводнение, молнии сверкали, пока весь воздух не насытился озоном, подули ледяные ветры. Большая часть деревни была смыта или сгорела дотла. Деревенские жители схоронились в своих домах, напуганные до смерти, и не смели вздохнуть. И тогда я увидела твоего мужа на крыше замка. Он оставался там целых два часа, а когда спустился, буря стихла.
Его братья обратились ко мне за помощью. Он был слишком слаб и не мог сам идти. Они чуть не лишились его в тот раз и потому послали за мной, чтобы я его выходила. Я знала, что случилось, но он не хотел, чтобы я поведала об этом хоть одной живой душе, даже его родным. — Бабушка нахмурилась — Такова природа проклятия — наказывать тех, кто ищет способ обойти его. Поэтому, когда он находит силу противостоять ему, проклятие мстит. Я думаю, оно даже могло бы убить Хью, если бы он сопротивлялся ему слишком сильно.
Триона почувствовала, что ей трудно дышать.
— О, не надо так пугаться! — Бабушка снова похлопала Триону по руке. — Твой муж — хороший человек, и ты должна это знать. Но не пытайся заставить его признать, что ты права, а он — нет. Нужна подлинная любовь, чтобы раскрыть свое сердце истине.
«Подлинная любовь». Триона никогда не считала себя романтической особой, и все же… Может быть, она идеализировала отношения своих родителей? Иногда она замечала напряженность в отношениях между матерью и бабушкой, и отец чувствовал неловкость, оттого что оказывался между двух огней. И все же она никогда не слышала, чтобы он на это жаловался. Это заставило Триону призадуматься о других случаях, которые, возможно, были ей неизвестны.
Может быть, истина состояла в том, что не бывает идеальных браков, а бывают только приемлемые, терпимые. А чего же еще желать, если не по-настоящему устойчивого брака? И внезапно Триона осознала, что ее цель изменилась. Ей показалось до обидного мало — оставить в Гилмертоне воспоминания о себе, отпечаток своей личности. Она решила вообще не покидать его, хотела добиться нормальных и полноценных отношений с Хью и его дочерьми. Она не знала, удастся ли ей убедить мужа согласиться с ней, но была полна решимости попытаться.
— Благодарю тебя, Мамушка. — Триона обняла бабушку. — Ты дала мне пищу для раздумий.
— Хороша. Люди не так часто размышляют над жизнью — обычно им некогда, — и, проживая день за днем по инерции, совершают множество ошибок.
Триона согласилась. Пока еще было слишком рано говорить, смогут ли они с Хью полюбить друг друга по-настоящему, но, живя бок о бок день за днем, уделяя больше внимания друг другу и будучи искренними и открытыми, обсуждая все, что их волнует, возможно, даже вслух, они смогли бы продвинуться в этом направлении.
Бабушка улыбнулась ей широко и лукаво:
— А теперь, девочка, поговорим о более важном.
Триона подалась вперед:
— Что же может быть важнее?
— Если ты не собираешься съесть эту лепешку, не положишь ли ее на мою тарелку? Мне предстоит долгий путь домой, и я не хочу по дороге умереть от голода.
Триона рассмеялась и положила последнюю лепешку на тарелку старушки, с улыбкой глядя, как та щедро намазывает на нее мармелад.
