Только выхожу из подъезда, как телефон подает признаки жизни. Чертыхнувшись, достаю его из кармана джинсов.
— Виталик, сколько лет, сколько зим!
— Давно, Арт, с последнего концерта. Ты придешь?
— Что? Куда? Твою ж налево, чуть не забыл!
— Вот поэтому и звоню, традиция все же…
— Да, шестой раз уже. Ничего, если я с девушкой приду?
— Если нормальная, — неспешно произносит он, — а не как…
— С прошлой бы и не подумал — не поняла бы.
— Хорошо, к трем часам. Мой адрес еще помнишь?
— Конечно, буду, не сомневайся.
— Лады, удачи!
— И тебе, — произношу, а в ответ уже гудки.
Да, последнее воскресенье февраля, причем это выпадает на двадцать восьмое число…
Мотнув головой, включаю плеер: наушники в уши — и вперед!
Вот и знакомая дверь, добрался.
— Арт! — После звонка дверь моментально распахивается, и у меня на шее виснет Алиса.
— Рад тебя видеть, Лисенок. — Руки заняты, но кое-как обнимаю девушку.
— Проходи и заноси меня, — выдыхает она мне в губы.
Зашел, ногой с трудом прикрываю дверь и впиваюсь в ее соблазнительные губки…
С трудом оторвавшись, вручаю букет ромашек и тортик.
— Разувайся и пошли на кухню, — командует Алиса, — буду кормить своего мужчину.
Вареники и кофе с тортом. Да, хорошо жить на белом свете!
— Арт, а какого цвета у меня глаза? А размер груди?
— Темно-синие, — машинально начинаю отвечать. — Второй.
— Да, значит, ты любишь меня!
— Кха, — я почти подавился кофе, — а были сомнения?
— Нет, но… Размер-то груди все помнят, а вот цвет глаз…
— Да-а-а, ну и логика, — начинаю смеяться.
— Так оно и есть!
— Не спорю, у меня есть для тебя подарок.
— А в честь чего? — Алиса широко распахивает свои красивые глаза.
— Просто потому, что ты у меня есть.
Пока девушка переваривает мою фразу, выхожу в прихожую и, достав коробочку, возвращаюсь обратно на кухню.
— Это тебе, — ставлю подарок перед ней.
— Какая красота…
— Примеришь? — осведомляюсь я.
— С удовольствием, только помоги застегнуть кулон, — просит девушка, приподнимая волосы и обнажая шейку.
Застегиваю и целую за ушком.
— Тебе идет, — говорю после того, как девушка надела весь гарнитур.
Алиса крепко обнимает и целует меня.
— Завтра со мной прогуляться не желаешь?
— А куда? Хотя не важно, с тобой — хоть в ссылку!
Поднимаю ее на руки и несу в спальню, на диванчик…
Хоть до основного еще не дошли, но и так неплохо. Конечно, хочется большего, но торопить ее я не хочу. Как будет готова — сама скажет.
Вот и утро, десять часов… Приятно спать с любимой девушкой в обнимку, очень приятно. Особенно когда она полностью обнажена.
Неожиданно тянет за собой в душ; видимо, доверяет все больше и больше, это радует.
Позавтракали, затем Алиса извинилась и занялась работой. Интересно наблюдать за художником, как с каждой линией картина приобретает завершенность.
— Лисенок, нам пора.
— Хорошо, как мне одеться?
— Как тебе удобней.
Девушка целует меня и начинает переодеваться. Джинсы, футболка, волосы оставляет распущенными. Мой подарок и блеск для губ.
— Я готова!
— Тогда поехали, — улыбаюсь и вызываю такси.
Почти другой конец города, старые пятиэтажки. А вот надписи в подъезде другие: «Цой жив!», «Rock'n'roll 4ever!» и все в том же духе.
Пятый этаж, дверь с обшарпанной дерматиновой обивкой и как обычно не работающий звонок. Стучу ногой.
— Кто?!
— Свои, открывай!
Дверь распахивается, и на пороге замирает весьма колоритный персонаж: среднего роста, длинные черные волосы, собранные в хвост, бледное лицо, недельная щетина и темные круглые очки.
— Ну что, Леннон, пустишь?
— Заходи, бродяга. — Он крепко обнимает меня. — Что за муза с тобой?
— Алиса, знакомьтесь — это Леннон, в жизни Виталий, а это Алиса.
— Хвалю: и девушка красивая, и имя… «…А на Кресте не спекается кровь… И как эпилог — Любовь?»[5]
— «Будь что будет!» — напевает мой Лисенок.
— Ух, Арт, я тебе завидую! Давайте, заходите — осталось Нату дождаться — и все в сборе.
— А ее муж отпустит?
— Пусть рискнет поступить иначе! — Виталик выразительно хрустит пальцами.
Хмыкаю, отодвигаю его плечом и пропускаю Алису вперед.
Сняв куртки и разувшись, проходим в комнату, откуда слышатся звуки гитары.
— Привет, underground! — здороваюсь со всей честной компанией; парням пожимаю руки и хлопаю по плечам, девушек невесомо целую в губы.
Надеюсь, что «душа моя» не приревнует.
— Арт! Ты что, в цивилы подался?
— Типа того, Олежка. Знакомьтесь, моя девушка — Алиса.
Парни всё правильно поняли и просто легонько пожимают ей руку.
Обнимаю свою девушку за талию и окидываю всех взглядом. Олег, еще один Олег, Димка, Катя и Лиза. Смотрят с легким интересом и весьма радушно. Эх, давно мы вместе не собирались…
Снова стук в дверь: вот и Ната.
Заходит в комнату, награждает меня легким поцелуем в губы и таким же — Алису. Та от удивления аж подняла брови.
— Все в сборе, — влетает Леннон, поправляя очки. — Повод не слишком жизнерадостный, но…
— Да… — тянет один из Олегов. — Димка, разливай.
— На небесах играет великолепная музыка, — после того как все разобрали стаканчики с водкой, произносит Виталик, — и, как спел Ревякин, еще сто лет ему жизни: «Когда задуют наши костры, вас станет знобить».[6] Он был прав: я мог бы перечислить имена, но зачем? Вы и так их знаете и помните. Поэтому скажу одно: ребята, мы вас помним и любим! Пусть будет легок ваш путь, и гитары всегда настроены!
Не чокаясь, по древней традиции, выпиваем.
— А что может почтить их память лучше, чем их песни? — Леннон берет гитару, прислоненную к стене, и по комнате разносится звук первого аккорда.
«Show must go on»… да, шоу должно продолжаться, несмотря ни на что…
Так и продолжаем петь и пить, но последнее — не много.
— А она хорошенькая, — негромко бросает мне Ната, идя куда-то с Алисой под ручку.
Песня за песней, с редкими перерывами на перекур и поднятие рюмок с огненной водой.
— Арт, сыграй! — хлопает меня по плечу Лиза. — Просим-просим!
— Да я уже сто лет не играл…
— Не отнекивайся: давай! — Димка протягивает мне гитару, держа ее за гриф.
— Уговорили, черти!
Принимаю гитару и присаживаюсь на стул.
Прикрываю глаза, беру полное барре и бью по струнам. Звучит; не успели еще расстроить… Глушу ладонью резонирующие струны.
Первые аккорды, становится тихо.
Начинаю петь, голос почему-то хрипит, внутри что-то дрожит, слова резонируют с душой:
Воронье нам не выклюет глаз из глазниц…[7]
Доиграв, несколько раз моргаю, убирая ощущение песка в глазах, и оглядываю приятелей. Задумчивые взгляды, машинальные движения: кто-то из девушек накручивает локон на палец, кто-то из парней вертит в руках зажигалку или рюмку. Здесь нет моей заслуги, все дело — в таланте автора этих строк…
— Я не великий критик и не знаток поэзии, но, как мне кажется, это песня о горечи от несбывшегося, одиночестве, и в то же время — о вере в мечту, которая обязательно сбудется у каждого, кто не ждал подачек от жизни и судьбы, а сам искал ее! Думаю, каждый найдет в ней что-то свое…
Виталик наполняет рюмки и, встав, поднимает свою. Пьем не чокаясь.
— Знаете, — откашливаюсь и продолжаю: — Это такое странное, почти магическое ощущение — человек уже давно там, за Рекой, но ты слышишь его оцифрованный голос, ты подпеваешь ему, и кажется, что он живой, что он где-то рядом и никуда не уходил…
Примечания
1
Славься, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя! (лат.)
2
Из песни «Непрерывный суицид» (автор текста — Роман Неумоев) группы «Инструкция по выживанию» из одноименного альбома рок-группы «Гражданская Оборона».
3
Из песни группы «Пикник» (автор — Эдмунд Шклярский).
4
Из песни группы «Ария» «Твой новый мир» (автор текста — Маргарита Пушкина).
5
Строка из песни группы «Алиса» «Красное на черном» (автор Константин Кинчев).
6
Строка из песни группы «Калинов Мост» «Сибирский марш» (автор Дмитрий Ревякин).
7
Строка из песни Владимира Высоцкого «Белое безмолвие».
