— Они ненавидят тебя, — решительно проговорил настоятель.
— Они просто идиоты, — резко перебил его Де’Уннеро, и от силы, внезапно появившейся в его голосе, Браумину стало не по себе. — Беспросветные глупцы, ничем не отличающиеся от баранов или коров. Они заполняют молитвенные скамьи в надежде, что, пожертвовав малой толикой времени, обеспечат себе отпущение всех грехов, которые успевают совершить за свою никчемную жизнь.
Браумин, ошеломленный таким откровенным цинизмом, не сразу нашелся что ответить.
— Они страдали от твоего правления так же, как от правления Маркворта.
— Я вернулся не затем, чтобы продолжать старые битвы, — заявил Де’Уннеро. Он явно еле сдерживался.
— А зачем вообще ты вернулся, Маркало Де’Уннеро? — спросил Браумин, в котором тоже нарастал гнев.
— В свое время меня направили в этот монастырь, — не задумываясь ответил Де’Уннеро. — И это моя церковь.
— Весьма сомневаюсь, чтобы нынешний Сент-Прешес напоминал то, что ты называешь своей церковью или церковью Маркворта, — возразил Браумин.
— Потому что вы стали лечить простых граждан? — спросил Де’Уннеро. — Потому что стали говорить им утешительные слова: дескать, Бог исцелит все их немощи и возьмет к себе, какой бы греховной ни была их жизнь? Потому что по собственной глупости и высокомерию полагаете, будто в состоянии сделать жизнь каждого из них лучше?
— А разве это не наше призвание?
— Ложь, да и только! — порывисто возразил Де’Уннеро. — Наше призвание не в том, чтобы нянчиться и утешать, а в том, чтобы повелевать и требовать подчинения.
— Странно слышать такие слова от человека, который отрекся от ошибок, допущенных Марквортом, — заметил Браумин.
— Я не стремлюсь облегчить груз этих ошибок ложными обещаниями рая, — ответил Де’Уннеро. — А поскольку ты явно упорствуешь, мне, наверное, не стоит более сторониться людей.
— Ты по-прежнему не желаешь понять сложившуюся ситуацию?! — закричал на него Браумин.
Сам того не ожидая, настоятель двинулся на Де’Уннеро.
— Или ты не слышишь, что люди кричат под стенами этого монастыря? Неужели не понимаешь, скольких врагов ты здесь нажил, включая и герцога Каласа? Здесь тебе не место, Маркало Де’Уннеро. Сент-Прешес не…
Последние слова застряли у Браумина в горле, ибо правой рукой Де’Уннеро внезапно схватил настоятеля за руку и вывернул ее. Теперь Де’Уннеро находился у него за спиной. Браумин ничего не мог поделать. При этом левая рука бывшего епископа плотно схватила настоятеля за горло.
— А ты плохо помнишь уроки воинского искусства, дружок, — промурлыкал Де’Уннеро в самое ухо Браумина.
Из глотки Де’Уннеро послышалось звериное рычание гигантской кошки.
— Убирайся вон из монастыря и из города, — ответил Браумин, задыхаясь.
— С какой легкостью я мог бы вернуть этот монастырь под свое начало, — продолжал Де’Уннеро. — Бедный настоятель Браумин упал с лестницы и разбился насмерть. Или, скажем, выпал из окна. Все глубоко опечалены этим нелепым несчастным случаем. Но, слава богу, монастырь не осиротел, поскольку нашелся прежний настоятель.
Де’Уннеро еще сильнее сдавил горло Браумина. Одновременно он отпустил руку настоятеля и вцепился Браумину в волосы.
Настоятель ужаснулся нечеловеческой силе Де’Уннеро, прекрасно понимая, что тот способен одним движением сломать ему шею. Но, невзирая на боль и страх, Браумин не утратил решимости.
— Бедный барон Рошфор Бильдборо, — хватая ртом воздух, произнес он.
Барона Бильдборо, предшественника Каласа, в Палмарисе любили и уважали все. Горожане считали, что их дорогого барона растерзал неведомо откуда появившийся тигр. Однако Браумин и его союзники знали, что это убийство совершил не кто иной, как Маркало Де’Уннеро.
При упоминании имени барона Бильдборо Де’Уннеро зарычал. Браумин приготовился к смерти, но непредсказуемый бывший епископ швырнул его на пол.
— Так ты вернулся, чтобы подчиняться? — язвительно спросил Браумин, растирая шею.
— Истине и миссии нашей церкви, — ответил Де’Уннеро. — Но не тебе.
— Убирайся прочь из монастыря, — повторил Браумин.
— У тебя хватит сил прогнать меня, мой юный настоятель?
— Убирайся, — еще раз крикнул Браумин. — Тебя не хотят видеть ни в монастыре, ни в городе.
— Ты что же, призовешь на помощь герцога Каласа? — с презрительной усмешкой спросил Де’Уннеро. — Станешь искать поддержки у человека, открыто попирающего церковь Абеля?
— Если понадобится, стану, — спокойно ответил Браумин. — Монахи Сент-Прешес, солдаты герцога, жители Палмариса — я обращусь ко всем, только бы избавить город от тебя.
— Как милосердно, — с сарказмом выдавил Де’Уннеро.
— По отношению к жителям Палмариса — да, милосердно, — без колебаний ответил Браумин.
Он посмотрел Маркало Де’Уннеро прямо в глаза, выдержав взгляд бывшего настоятеля.
— Убирайся прочь из Сент-Прешес и из Палмариса, — ровным, спокойным тоном повторил Браумин, делая ударение на каждом слове. — Тебя не желают здесь терпеть. Твое присутствие только ослабляет позиции Сент-Прешес и мешает нам заботиться о нашей пастве.
Де’Уннеро вместо ответа плюнул Браумину под ноги и стремительно вышел из кабинета.
Едва он успел уйти, как появился магистр Виссенти.
— Что-нибудь случилось? — взволнованно и испуганно спросил он.
— Ровным счетом ничего, если не считать драки с Маркало Де’Уннеро, — сухо ответил Браумин.
У Виссенти дергались голова и плечо.
— Не нравится мне все это, — сказал он. — Я-то искренне надеялся, что его уже нет в живых…
— Брат Виссенти! — одернул его Браумин. — Нам не пристало желать зла нашему собрату по ордену.
Виссенти недоверчиво взглянул на него, едва ли не ужасаясь, что Браумин так назвал Де’Уннеро.
Настоятель Браумин прекрасно понимал его чувства. Однако он понимал и истинное положение вещей. Де’Уннеро не был официально отлучен; он не был даже обвинен в каких-либо преступлениях против церкви или государства. Слухи слухами, но бывший епископ не был обязан объясняться и оправдываться. Но как же Браумину Херду хотелось иметь неопровержимые доказательства причастности Де’Уннеро к убийству барона Бильдборо!
Но таких доказательств у него не было. К тому же Де’Уннеро не претендовал на пост епископа, тем более что король Дануб официально упразднил этот пост. Де’Уннеро не пытался вернуть себе и пост настоятеля Сент-Прешес, с которого его сместил сам Маркворт. Одновременно он оставался магистром ордена Абеля — человеком, имевшим высокое положение и весомый голос во всех церковных делах, включая и приближающуюся Коллегию аббатов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
