ВСЕГДА ВАША РОТА «БРАВО». ПЕРВЫЙ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЙ БАТАЛЬОН, 14 АПРЕЛЯ 11.30 ПО ГРИНВИЧУ 2004, 1-Й Л-Т ФИК, МП США.
Миш отдал записку родителям Сухар и рассказал, как доехать до Инчхона (это был позывной ПБГ-1). Док закончил, и «Фольксваген» поехал в сторону Багдада.
— Если их не убьют на КПП, то, вероятно, высмеют в Инчхоне, — заметил Брайан.
Было далеко за полдень, а мы только еще подъезжали к парку.
Парк был пуст. Уже пуст. Определенно, его покидали очень быстро. Настежь распахнутые двери качались на петлях, ветер кидал в разные стороны бумажный мусор. Часть меня, не покорившаяся законам войны, хотела сесть сюда, за стол для пикника и спокойно посидеть на солнышке, почитать свежую газетку.
Но вместо этого я поторопил своих морских пехотинцев, нужно было идти в южный конец парка, где на моем плане значилось здание, помеченное для нас как «дворец павшего режима».
Здание было одноэтажным, стояло вдоль прибрежной полосы озера.
Я вошел во входную дверь сразу за сержантом Эспера и попал в большую комнату. Морские пехотинцы, держа оружие на уровне глаз, пробирались вдоль стен. В углу, рядом с длинным деревянным баром, стояло пианино.
Потом мы прошли мимо бального зала с мозаичным полом и разбитыми вдребезги люстрами. Потом по коридору. Дверь. Открыли. Вошли. Королевского размера кровать и огромная ванная, больше ничего. Следующая дверь. И опять кровать с ванной.
«Дворец» оказался напыщенной гостиницей. Самой напыщенной из всего увиденного мной в Ираке — конечно, если не брать во внимание резиденцию Саддама. Парк аттракционов был для чиновников среднего звена партии Баас местом проведения выходных. Вполне вероятно, здесь находились и федаины. Прежде чем продолжить зачистку территории, я сделал несколько фотографий гостиницы — может, они пригодятся разведке.
Мы пошли вдоль Тигра на юг.
Так как место выглядело окончательно и бесповоротно пустынным, я разделил взвод на две команды — хоть немного времени наверстаем. Уинн со своими солдатами пошел ближе к берегу, а я с командой сержанта Лавелла отправился проверять подозрительный объект. Это был трейлер, он, как мобильный дом, стоял поодаль от остального парка.
На полу в трейлере валялись бумаги, но сначала я не придал этому значения. Мой взгляд приковали к себе карты, висящие на стене. На картах были улицы Багдада с помеченными местами сосредоточения американцев, закрашенными красным карандашом. Сведения устарели, но всего на несколько дней.
— Матерь божья, Лавелл, посмотри. Они знают все наши позиции.
— Похоже, мы нашли штаб-квартиру федаинов, — сказал Лавелл.
Мы собрали стопки бумаг, намереваясь отнести их в разведывательное бюро, уделив основное внимание картам.
Мы нагоняли время, потраченное днем, поэтому спешили добраться до южного конца парка. Сквозь деревья я увидел ряд складских помещений.
Я соединился с батальоном и запросил дополнительный час для завершения операции. Мне было отказано, и мы проехали мимо складов, сильно надеясь на то, что они пусты. Я сфотографировал и записал место их расположения в патрульном журнале.
За пятнадцать минут до расчетного времени возвращения я запросил разрешение въехать в зону расположения наших войск. Мы медленно проехали в открытые для нас ворота и остановились у склада, отведенного роте «Браво». Я пошел отчитываться в Разведывательно-оперативный центр. Мы пододвинули к столу стулья в ярко освещенной комнате и достали из кулера в углу по баночке холодной «Кока-колы».
Я доложил всю информацию, собранную взводом. Мы сделали все, что планировали, не успели только одного — проверить склады.
На следующее утро другому разведывательному взводу было поручено прочесать эти самые склады, из-за чего им пришлось отодвинуть задание, возложенное на них ранее. Взвод нашел там дюжины ракет класса «земля — воздух». Складывалось впечатление, что ракет было гораздо больше, похоже, часть их успели увезти, может, даже прошлой ночью. В следующие месяцы, когда мы видели падающие с неба подорванные вертолеты, падающие на землю и убивающие этим самым десятки людей, я все время думал, а не этот ли снаряд мы тогда не успели отыскать на складе? Помощь Сухар далась мне дорогой ценой. Я понял для себя: на войне редко дается выбор между плохим и хорошим, чаще бывает выбор между плохим и худшим.
37
НА СЛЕДУЮЩЕЙ НЕДЕЛЕ мы планировали, патрулировали, готовили отчеты и опять планировали. Формулировка нашей задачи стала шире: «Патрулировать предписанную зону, разоружать население, обнаруживать невзорвавшиеся боеприпасы, стабилизировать беспорядки, фиксировать ключевые учреждения, такие, как школы и больницы, снабжать население едой и водой, предоставлять первую медицинскую помощь и показывать американское присутствие». Мы занимались этим каждый день, но редко делали все за один заход.
17 апреля, в четверг, мы выехали с базы и отправились патрулировать «Садр Сити». К стандартной формулировке нашей миссии добавилось нахождение зоны, нуждающейся в воде. Следующим утром туда привезут четыре тысячи галлонов свежей воды. Миш патрулировал с другим взводом, и к нам присоединился Хаммид Хусейн. Хаммид был местным жителем, нанятым батальоном в качестве переводчика. Вскоре после рассвета он прибыл на базу. Он подошел к нам и сразу же пустился в яростный монолог, суть которого была в неприятии им американской культуры и войны в Ираке.
— Вы не должны были этого делать. Саддам был плохим человеком, но Америка обязана была предоставить иракцам возможность самим совершить переворот. Мы бы его свергли в свое время.
— Хаммид, я всего лишь лейтенант, — ответил я. — Я возглавляю патруль. Я не делаю политику. Или помогай нам, или иди домой, не надо затевать со мной перепалку. Я слишком занят.
На восток мы ехали по земляному валу, получив прекрасную возможность посмотреть на «Садр Сити» сверху.
Он по-прежнему был охвачен насилием и мародерством, в нем не было элементарного — электричества и чистой воды. Мне казалось, что мы всегда находились под пристальным взглядом людей, которым все меньше и меньше нравилось то, что происходит вокруг.
Я остановил взвод на привал. В трех километрах за «Садр Сити» стояла кучка кирпичных зданий. Оттуда в нашу сторону шла толпа людей. Ее возглавлял грузный мужчина с редеющей шевелюрой. Он представился как мистер Кадэм и попросил, чтобы вся помощь населению координировалась через него. Я спросил, какая именно помощь ему нужна.
— Нам нужны только две вещи: чистая вода и бронзовые статуи Джорджа Буша.
Я решил ему подыграть:
— С водой мы вам поможем, но что вы будете делать со статуями Джорджа Буша?
— Мы поставим их на улицах, чтобы показать свою приверженность. Но до этого американцы должны помочь нам убрать из города нечистоты, которые буквально затопили его.
Я сказал мистеру Кадэму, мы можем дать ему сто галлонов воды прямо сейчас.
С помощью морских пехотинцев команда, организованная мистером Кадэмом, опорожнила запасные фляги с водой в общегородскую цистерну. Лишенные воды и части медикаментов, мы поехали на восток, в поисках очередного места для нашей очередной капли в иракскую губку.
Утром я варил себе кофе, получая истинное наслаждение от этого, казалось бы, обычного ритуала.
Моя оловянная фляжная чашка была слишком горячей, чтобы дотрагиваться до нее руками. Я надел перчатку. Сдувая кофейную дымку, я наблюдал за восходом солнца в полях за нашей оградой.
Мы были готовы выдвигаться и ждали только Хаммида. Вскоре он прошел через ворота и весело помахал мне рукой.
Через несколько минут, когда я спустился вниз, чтобы объявить о десятиминутной готовности, он уже сидел с чашкой в руках и был поглощен дебатами на тему, кто была самой молодой моделью «Плэйбоя». И опять поток критики в сторону Америки.
Впервые за время нашего патрулирования мы въехали в центр Багдада, нужно было встретить автоцистерну на основной базе МТО морской пехоты. Далее мы сопровождали автоцистерну на север. Несколько дней назад мы уже ехали по этой дороге.
— Оружие на три часа!
Предупреждение исходило от Руди Рэйса. Я посмотрел направо. Подросток, облокотившись о дом, качал на пальце ружье. Когда мы остановились, он даже поднял выше голову и расправил плечи, как будто бросая нам вызов. Моей первой мыслью было: он служит для нас приманкой. Морские пехотинцы осматривали стены и крыши близлежащих домов. Я выбрался из «Хаммера» и пошел прямо к малому. Подождав, пока я подойду поближе, он положил ружье на землю и предусмотрительно отошел на несколько шагов. Я подобрал старинный «Энфилд», проверил — в нем было три патрона. Ружье было чистым и хорошо смазанным. Я повернулся и, подойдя к «Хаммеру», положил ружье в кузов. Ничего не выражающее лицо мальчика смотрело нам вслед. Если это был тест, то мы его с честью выдержали.
