Во так признание. Интересно, почему мне сейчас льстит то, что ещё совсем недавно могло довести до белого каления?
− Ты получал удовольствие от наших пикировок? – удивлённо поднимаю голову. – А мне казалось, я тебя бешу одним своим существованием.
− Вот уж нет. Никогда такого не было. Конечно, иногда ты действительно выводила меня из себя, но в большинстве случаев я буквально наслаждался этими стычками. Мне безумно нравилось дразнить тебя. Ты с такой страстью реагировала. А твой острый язычок неизменно вызывал во мне смесь недоумения, восхищения, раздражения и желания закрыть тебе рот поцелуем. Никогда и ни с кем я не чувствовал себя настолько живым, как рядом с тобой.
Хмыкнув, я подпираю подбородок рукой, с нежностью рассматривая мужественное и красивое лицо своего супруга.
− Знаешь, раньше я бы тебе ни за что не призналась, но ты тоже кое в чём прав. Если честно, я даже себе в этом не хотела признаваться.
− Ты о чём сейчас? – вскидывает Азим брови.
− О том, что я получала удовольствие от наших стычек, − признаюсь со смущённой гримасой.
Так странно, что я могу теперь открыто ему рассказать столь сокровенное. То, что отнюдь не характеризует меня, как правильную, благовоспитанную принцессу. Мне даже хочется поделиться этим. Потому что, скорее всего, только он меня и поймёт. Не этого ли я так жаждала? Возможности быть самой собой с тем, кого люблю.
− Да неужели? – широко улыбается он.
− Угу. Только в общении с тобой я позволяла себе не держать тот жёсткий контроль, которого требуют от принцессы дома Сэйнар. Наверное, это не очень красиво с моей стороны, но я в наших стычках выплескивала то напряжение, от которого по-иному избавиться не удавалось. Ты был моей отдушиной.
− Ах отдушиной? – возмущённо прищуривается его босварийское высочество. Но я-то вижу, как пляшут смешинки в чёрных глазах. – Значит, вот почему ты использовала моё эго, как подушечку для иголок, каждый раз, когда видела?
− Прости, − шепчу покаянно, но, не выдержав, снова начинаю улыбаться. И тянусь к его губам. – Я знаю, что была невыносима. Но обещаю исправиться.
− М-м-м, думаю, мы с тобой квиты, раз оба черпали нужные нам эмоции в нашем бурном общении, − с ответной улыбкой, целует он меня. Проводит языком по губам, заставляя их раскрыться, и сразу углубляет ласку.
Я была права. Азим действительно меня понял. А мне казалось, что более удовлетворённой и счастливой я уже просто не могу быть. Оказывается, могу.
Вокруг меня сжимаются его руки, затаскивая на мужское тело. Оседлав мускулистый торс, я беру в ладони его лицо, целуя любимого не менее пылко, чем он меня. Сначала эта непривычная и слишком откровенная для меня поза немного смущает, но вскоре я уже забываю обо всём, ощущая, как снова разгорается в моём теле слегка утихшее пламя возбуждения.
Гортанно застонав Азиму в рот, невольно начинаю двигаться, потираясь об него промежностью. На ягодицах сжимаются его руки. Тянут меня ниже, заставляя прижаться к твердеющей мужской плоти.
− Боги, девочка моя. Я никогда не смогу тобой насытиться, − прижимается он ртом к моей шее. Щекочет кожу языком, сводя с ума окончательно.
− Я тоже… тобой… − выдыхаю сипло. Глаза закатываются от сладкого удовольствия.
− Нам нужно остановиться. Тебе будет больно, − хрипит Азим, непроизвольно толкаясь бёдрами вверх. Скользит своей твёрдостью по моей открытой и беззащитной промежности.
− Не будет. Там уже… зажило… − впиваюсь ногтями в широкие плечи, поднимаясь над мужем. Раскачиваюсь на нём, чувствуя шальной бег крови в венах. Боги, как же сладко.
− Зажило? – удивлённо вскидывает он брови.
− Я же не только иллюзионист. Дар исцеления от матери мне тоже передался. Пусть и не в той мере, как мне бы хотелось. Но ускорить процессы регенерации в своём собственном организме мне вполне по силам, − улыбаюсь пьяно. – Но даже если бы было больно… плевать. Я всё равно тебя хочу, муж мой.
В чёрных глазах вспыхивает голодное пламя. Из груди Азима вырывается низкий рычащий стон, словно он не может сдержаться. А в следующий миг, меня поднимают вверх и попросту насаживают на каменный ствол. Тот проникает до упора, ошеломляя и заставляя выгнуться с гортанным вскриком болезненно-сладкого наслаждения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
− Я весь твой, жена моя, − усмехается Азим многообещающе. И, приподняв меня, вбивается снизу, взрывая искры у меня под веками.
Боги… это… невозможно… хорошо, до безумия.
Снова мы забываем обо всём, полностью отдавшись во власть неудержимого желания. Снова тонем в ослепительном удовольствии обладания друг другом. Теряясь друг в друге.
Ночь пролетает как безумно пьянящее мгновение, наполненное страстью и такой нереальной близостью, о которой я и мечтать не смела. А утром снова отдаёмся чувствам. И лишь к обеду находим силы оторваться друг от друга.
Приняв ванну и одевшись, я велю слугам подать нам поздний завтрак. Потом вызываю хали Таруфа, чтобы тот ещё раз обследовал раны Азима. Муж – ах, до чего же мне нравится называть его так – конечно, ворчит для порядка, но всё же терпеливо сносит все лечебные процедуры. И в награду получает от целителя вердикт, что теперь практически здоров.
Понимая, что это может значить для нас двоих, я невольно напрягаюсь в ожидании его решения и дальнейших действий. Страшась того, что любимый может снова попытаться отправить меня прочь в целях безопасности. Потому что, как бы я не доказывала, что должна оставаться рядом, он всё равно поступит так, как посчитает правильным. И на его стороне будет не только мой брат, но и король Босварии, чьей подданной я с сегодняшнего дня, по сути, являюсь.
Пока мы находимся в этом доме, между нами всё просто и понятно. Здесь безопасно и спокойно. Здесь мы принадлежим только друг другу. Но что будет, когда мы покинем это временное убежище, когда весь мир узнает правду? Как мы будем жить? Насколько тяжело мне будет привыкнуть к новому статусу и новому положению? К новым обязанностям, по сути.
Ради Азима я готова справиться со всеми трудностями и приспособиться к новым реалиям. Особенно, если он не будет требовать от меня соблюдения таких неприемлемых для меня старых традиций, принятых в его стране. А он обещал, что не станет. Но… Всё равно это так сложно.
− Мне пора возвращаться в Замайру, − произносит Азим за завтраком то, что я так боялась услышать. – Дядя написал, что пришло время сообщить народу правду о моей настоящей роли в раскрытии заговора. И довести наше дело до конца.
Не нравится мне то, что он только о себе говорит. Будто не передумал насчёт Сэйнара.
− Хорошо, − киваю, стараясь оставаться спокойной. – Я велю слугам собрать наши вещи. И попрошу брата прислать мне часть моего гардероба, пока не обзаведусь новым, более подходящим для жены босварийского принца. Где мы будем жить? В королевском дворце, или в твоём личном?
− В моём. Но, Ники, − вздыхает муж, − я по-прежнему считаю, что в Сэйнаре для тебя будет безопасней. Моего отца всё ещё не нашли. Он может представлять для тебя серьёзную угрозу.
Тревога сдавливает грудь стальным обручем. Это то, чего я боялась. Азим хочет меня отослать.
Смогу ли я убедить его не делать этого?
Должна. Просто обязана. Нам нельзя быть порознь. Я этого не вынесу ещё раз.
− Я верю, что ты сможешь защитить меня от любой опасности. И искренне сомневаюсь, что твой отец решится что-то предпринять сейчас, когда полностью лишён поддержки заговорщиков. Уверенные в своей силе люди не бегут и не скрываются. Думаю, он сейчас заляжет на дно, и лишь со временем может попытаться ещё раз добиться своего. Он ведь не одержимый безумец. Неужели ты хочешь месяцами, или даже годами скрывать брак со мной? Это в высшей степени неразумно. К тому же я и сама могу постоять за себя. Пусть я не боевой маг, как королева Камэли, но защитной магией я владею очень хорошо. Молчу уже про иллюзии. К тому же, когда мы объявим о нашем браке, полностью одобренном нашими семьями, это для всех будет дополнительным и очень веским доказательством твоей невиновности. Все понимают, что Сэйнары не отдали бы свою принцессу за предателя и преступника. Поэтому, я еду с тобой. И буду рядом, как твоя законная супруга.
