Артур смог приехать на хутор только через три дня, ибо переваривал случившееся, опекал и утешал мать. Конечно, сообщение о Вадиме всех обитателей «поместья» потрясло, но была у Артура и вторая новость: Шаха нашли убитым в машине недалеко от аэропорта. Как тут скроешь радость? Это же свобода! Собственно, Артур не настаивал, чтобы все страдали вместе с ним по брату. Девушки быстро накрыли на стол – большую часть продуктов и выпивку привез Артур, так что было чем отметить освобождение. Выпили: девчонки вино, мужчины водку.
– А что про налет на дом Шаха слышно? – поинтересовался Держава.
– В основном валят на спецслужбы, – ответил Артур.
– А не в основном?
– Еще говорят, мол, неизвестная банда, желающая занять лидирующие позиции в городе, перебила людей Шаха. Они же отвезли его труп к аэропорту.
– Фу-ух, – выдохнул Держава. – Теперь буду спать спокойно. Только интересно, кто же замочил Шаха?
И все стали делиться воспоминаниями. Бельмас рассказывал о своих злоключениях, выставляясь героем, пловцы о своих. Но больше почему-то вспоминалось смешное, хотя в тот момент, когда все происходило, оно смешным не было.
– Не, прикиньте, – говорил Держава, – носимся по каравелле в наручниках, ищем, чем их перебить, вдруг Горбуша открывает рот... Я поначалу не понял, что это он говорит...
– А я смотрю прямо в рожу Шаху и думаю: нет, не согнешь, гад, меня, – потрясая ладонью, вспоминал Бельмас.
– А помните, как Ксюша в воду не хотела прыгать? – смеялась Сандра. – Правда, мне тоже было страшно. Кругом одна вода...
– Зато Слава, как крейсер, от яхты дунул, – напомнил Держава.
Один Горбуша молчал. Кажется, он решил вернуться к немоте. Артур оттаял, забыл о брате, подключился к воспоминаниям. Он чувствовал себя среди этих людей своим, с ними он стал сам собой. Иногда полезно попасть в ловушку, чтобы оценить то, что имеешь, и одновременно себя.
Горбуша вышел на крыльцо покурить, сел на ветхие ступеньки. Ночь в сельской местности изумительно покойна и глубока, насыщена ароматами земли и свежестью, придает силы. И чудится, завтрашний день будет лучше, чем сегодняшний, а послезавтрашний вообще необыкновенный.
Рядом присела Ксения. Им не удавалось поговорить – кругом полно народу, тесно. Горбуша и второй план прочитал: тогдашний порыв Ксении был продиктован ужасом, сейчас с ней все в порядке.
– На хуторе останусь, – сказал он. – Заброшенных домов тут полно, мне сказали, могу занимать любой.
– На хуторе? Почему?
– Не люблю город. Суеты много. Здесь все по-другому. Настоящее.
– На хуторе... – Ксения пожимала плечами, разводила и сводила руки, не свыкшись еще с мыслью о большом счастье на хуторе. – Кур щипать я научилась, потрошить тоже... Но у меня же в городе работа... Вообще-то машина есть, расстояние не такое уж и большое... А как Дуня будет в школу ходить? Здесь же школы нет.
– Буду возить ее. – Вдруг он покосился на нее настороженно: – Ты тоже хочешь здесь остаться?
– А ты разве не хочешь, чтобы я с тобой осталась?
– Ксюша, у меня образования особого нет, а ты...
– Думаешь, у меня особое? Всего лишь колледж, а точнее, курсы кройки и шитья. Потом немного способностей, немного предприимчивости, и получилась маленькая бизнес-леди. Дима, мы не о том говорим. Ответь, ты хочешь, чтобы я с тобой осталась?
Он ответил тем, что привлек ее к себе, и крепко-крепко поцеловал.
– Ксения! – протянул Бельмас с большой обидой. Он тоже вышел покурить, а здесь амурчики летают, только ошиблись, стрелы пустили не туда. Горбуша и Ксения целоваться перестали, а обниматься нет. – Ксения, ты меня убила. Ну, почему ты предпочла его, а не меня? А ты, Горбуша... Ох, нельзя вас оставлять без контроля.
– Бельмо, отстань, – беззлобно бросил Горбуша.
– Понял, я лишний. Удаляюсь в печали.
Начинались новые сутки, и пошел новый отсчет времени, когда прошлое отрезается, а будущее видится с чистого листа.
Прошло две недели. Держава пропадал у Джулии, его лицо и фигура заметно округлились, скоро парень достигнет комплекции своего сокровища.
Ксения и Горбуша обустраивались на хуторе, но пока жили в «поместье» Бельмаса, каждый день приезжали в город.
Сандра перешла работать в офис Артура, который, не считаясь со временем, отучал девушку от базарного лексикона и преподавал ей уроки хорошего тона: как-никак она заняла место его секретарши. Сандра старалась, осваивала компьютер и работу, тем не менее часто доводила патрона до хохота своей непосредственностью.
Папа Бельмо чувствовал себя ущербным, потому что не мог предоставить дочери полного содержания. Он жил у нее, думал, чем заняться.
Однажды вечером дочь наряжалась, а он читал объявления под скучным заголовком «Работа».
– Куда ты собираешься? – поинтересовался он.
– Долг возвращаю. Однажды я просила Артура встретить меня после работы, чтоб девчонки от зависти сдохли.
– И как, сдохли?
– А то! Еще полторы недели назад. Теперь Артур попросил меня походить с ним по клубам, чтобы его подружки сдохли от злости. Ой! – вспомнила она и помчалась в свою комнату. Вернулась с конвертом. – Это тебе. Недавно нашла в бабушкиных вещах. Пока, дядя папа. Я буду поздно.
Он повертел запечатанный конверт с надписью «Георгию Бельмасу». Хлопнула входная дверь – Сандра ушла. Бельмас разорвал конверт. На листе была написана одна фраза...
Когда он ее прочел, о, что с ним сделалось! Бельмас закричал, будто его режут:
– Гадина!
Потом скомкал письмо, кинул его в угол, долго сидел, как перед гробом с покойником, и стонал, раскачиваясь корпусом. Потом подхватился, подобрал письмо и рванул на улицу.
– Агата, дай водки! – потребовал Бельмас, падая на диван.
Он запрокинул голову, прикрыл веки и замер. Поглядывая на него с недоумением, Агата поставила на столик рядом с ним водку, рюмку и закуски на тарелке, а он, кажется, забыл, что хотел выпить.
– Что случилось? – спросила Агата.
Вместо ответа он протянул мятый лист. Агата прочла вслух:
– «Я пошутила. Клавдия Никитична». О чем это?
– Сандра не моя дочь! – с болью вырвалось у Бельмаса. – Старая карга! Она приехала ко мне в колонию, сказала, что Сандра моя дочь и что я обязан позаботиться о ней. Но когда я стал для моей девочки папой... оказывается, эта гадина пошутила! Я раздавлен. Я убит!
– Остановись! – прикрикнула на него Агата. Бельмас налил водки, выпил одну рюмку, показалось мало, выпил вторую. – Ты покажешь Сандре письмо?
– Нет! – Бельмас подскочил к Агате, вырвал подлую записку и разорвал ее на мелкие кусочки.
– Тогда что это изменит?
Бельмас попал в тупик. Не зная ответа, пожал плечами, после вздохнул, будто всхлипнул, а заговорил так и вовсе тоном упадка:
– Я никогда не был так счастлив... Моя дочь! Ее родила Нина! Это была фантастика. Я жить начал...
– И живи, кто тебе мешает?
– Но Сандра не моя...
– Прости, что перебиваю. У нее какое отчество?
– Георгиевна.
– А кто его дал? Нина? Успокойся, она твоя дочь. Да и похожа на тебя. Просто старуха решила нагадить тебе после смерти.
– Ты... ты уверена?
– Когда-то я была подругой Нины. Неужели думаешь, мне она не сказала, от кого у нее ребенок? Если сомневаешься, сейчас по крови устанавливают отцовство, сделай анализы...
– Не, не, не! – замахал руками Бельмас. – А то еще перепутают... Я тебе верю. Фу, от сердца отлегло.
– Налей-ка и мне водки, – попросила Агата. Бельмас принес рюмку. Выпили. – Я верну тебе все деньги, которые украл Андрей. Признаюсь только тебе, Жора: если б ты знал, как я его ненавижу. Да, да, я все еще ненавижу своего мужа, с которым прожила больше тридцати лет. Ну что ему стоило отдать тебе твои же деньги? Сейчас он был бы жив, сын не стал бы убийцей, Артура не топили бы в море... Впрочем, Артур стал другим, спокойным, ответственным, стал мужчиной. Да и я стала другой. Оказывается, от всякого кошмара и польза есть. Ты знаешь, что Артур встречается с твоей Санькой?
– Думаешь, у них это серьезно?
– Поживем – увидим.
Помолчали. Бельмас успокоился, хотя, конечно, своим приветом из могилы Клавдия Никитична отравила его душу ядом.
– Ничего, – сказал он. – Я назло старухе буду с Сандрой, а она пусть бесится в аду. Да, чуть не забыл, Агата! Я принес документы твоего мужа, которые мы забрали из офиса. Может, они тебе пригодятся.
– Может, может, – печально кивнула она. – Знаешь, Жора, я все время думаю, что сделала не так. Почему мой Вадька решился на такое? Да, ему угрожали... Но неужели не нашлось другого выхода? Хотя бы мне сказал... Стыдно. Очень стыдно.
– Агата, я не знаю, чем тебя утешить.
– И не надо. Каждый должен самостоятельно выпивать свою чашу горечи. Эх, Бельмо, Бельмо... Все в этом мире перевернуто, а ведь так просто жить. Ну, ладно, наливай. Мы и будем учиться жить заново. Будем ходить друг к другу в гости, нянчить внуков, копаться в саду... Лишь бы хватило сил.
– Хватит, Агата, – заверил Бельмас. – Впереди много хорошего.
