и не вспомнили. Что ж, у Англии еще была своя королева, и она еще не торопилась на покой, хотя пережитые за истекшие два года волнения не могли не сказаться на ее здоровье. Она вскоре сильно почувствует это. Может, потому что дело свое великое она сделала – вызволила сына. Требовался отдых. Архиепископ Губерт блестяще управлялся с государством, его вполне можно оставить управлять Англией, пока Ричард будет воевать с Филиппом за Нормандию – деньги на войну уже собираются, равно как и на долги императору Генриху. Оставалось управить лишь одно дело – помирить сыновей…
Возвращение Ричарда Львиное Сердце из плена в декабре 1192 г. Старинная гравюра
12 мая она вместе с Ричардом переправилась в Нормандию – до нее дошли слухи о том, что Иоанн, опасаясь отравы, всю свою пищу дает пробовать собакам. Мы не знаем, какими словами она воздействовала на Ричарда. Но известны его слова – то ли действительно сказанные им, то ли приписываемые ему: «Лев падалью не питается!» И когда «падаль» явилась, Ричард со смехом простил своего лживого брата, приказав подать ему огромного лосося. (Д. Эпплби пишет, что Ричард якобы даже собственноручно его приготовил.) Хронист Роджер Хауденский прямо пишет, что примирение состоялось благодаря заботам Элеоноры: «В это время его брат Иоанн, граф Мортенский, примкнул к своему брату-королю. Благодаря посредничеству их матери, королевы Алиеноры, братья вновь стали друзьями». Да иначе и быть не могло – слишком мало осталось у нее сыновей, чтоб они продолжали истреблять друг друга. Задумывалась ли она, что все это по-прежнему – последствия ее и покойного Генриха любовной драмы?.. Также Эпплби не без иронии констатирует: «И Элеонора, и Ричард искренне любили своего младшего сына и брата, хотя сейчас, когда прошли века, нам трудно понять, что хорошего они в нем находили».
Но насколько Ричард был милостив к Иоанну, настолько яростен был его ответ Филиппу, атаковавшему Верней; Ричард отбил несколько городов и крепостей, а потом, при Фретевале, нанес Филиппу такое поражение, что тот бежал, бросив казну, архив (многие из этих трофейных документов доныне хранятся в английских архивах), знамена и даже личную печать! Спрятался в церкви… Итогом стало перемирие, в прочность которого никто не верил. Периодически происходили стычки, Филипп срочно обирал духовенство и укреплял замки, Ричард по всем передовым правилам фортификационного искусства (заимствованным им в том числе в Святой земле) выстроил в устье Сены на конфискованной у Церкви земле (архиепископ Руанский в сердцах наложил на все герцогство интердикт) замечательное сооружение – «Веселый замок», Шато-Гайяр – неприступную цитадель, которую король Англии ласково называл своим детищем… Запомним это название, оно подведет нас к финалу рассказа об Элеоноре Аквитанской. Этим он попытался нейтрализовать потерю могучего Жизора. Режин Перну пишет о Шато-Гайяре так: «Гайярский замок господствовал над устьем Сены. Он был возведен на правом берегу, в месте, которое называется Пти-Андли, на крутом склоне горы, что придавало крепости весьма впечатляющий вид. Замок защищало двойное ограждение, внутреннее кольцо которого состояло из ряда фестонов – слегка выступающих башен, которые едва не соприкасались друг с другом, создавая мертвые зоны, недосягаемые для неприятельских стрел, и удобные позиции для лучников и арбалетчиков крепости. Донжон, возвышавшийся над этим внутренним кольцом, имел вид круглой трехэтажной башни на мощном основании толщиной в четыре с половиной метра. Снаружи донжон окружали большие арки, которые служили заодно контрфорсами, образующими в совокупности галерею с навесными бойницами, позволяющими поражать осаждающих. Практически донжон был неприступен. С той стороны, где склон скалы был не столь крут, высился контрфорс со стенами, которые были снабжены круглыми башнями. Наконец, между двумя ограждающими кольцами основного строения высеченная в скале лестница вела в помещения стражи и кладовые, своды которых опирались на дюжину громоздких четырехугольных столбов. До сих пор то, что сохранилось от этого исполинского строения, весьма впечатляет. И совсем уж поражает скорость, с которой возводилось это сооружение: строить замок начали в 1196 году, а в следующем году строительство удалось завершить. Осмотрев крепость, Ричард восторженно воскликнул: «Какая же она красотка, моя годовалая девочка!»
Д. Эпплби добавляет: «(Шато-Гайяр) считался самым сильным в стране. Частью своей силы крепость была обязана местоположению – она была построена на скале, перпендикулярные склоны которой продолжали стены. Доступ туда был возможен только по узкому перешейку, который было легко защитить. Этот факт вовсе не умалял достоинств самого сооружения. Ничего подобного раньше не было. К стенам нельзя было доставить боевые тараны и осадные лестницы, а катапульты и другие военные машины не могли пробить даже самой маленькой бреши в стенах». Погубить гарнизон могла или долгая блокада, или измена. В замке король приказал выстроить себе дворец; свита размещалась в городе (Лез-Андели), кроме того, там функционировал большой хороший порт. Шато-Гайяр, прекрасно пристроенный к линии сообщения Портсмут – Руан, позволял Ричарду, словно пауку в центре паутины, контролировать все, что происходило в его владениях от Ирландии до Пиренеев, и оперативно реагировать. Недаром замок еще называли «засов Нормандии» – его падение предрешит судьбу герцогства…
Руины Шато-Гайара. Современный вид
Несмотря на всю ярость Ричарда по отношению к дважды предателю Филиппу, он понимал – сейчас не время их отцов, когда они изредка обменивались отдельными ударами, война будет затяжная, не на жизнь, а на смерть – и к ней требовалось основательно подготовиться, в том числе дипломатически. Вновь неистовый король Англии предстает перед нами искушенным дипломатом – можно было б видеть за этим руку Элеоноры, но нет – или не совсем. С 1194 г. она удалилась в аббатство Фонтевро, полагая, что жизнь ее клонится к неминуемому закату. Она сделала, что смогла – вызволила старшего сына, помирила его с младшим… Нужен был отдых. Ее неверный и любимый Генрих – навеки рядом… Хотя несомненно, до нее доходили радовавшие ее известия об успехах сына и его поразительном везении. Ее сын подтвердил (правда, за хорошую мзду) независимость Шотландии, обезопасив тыл с севера; он заключил союз с обиженной на Францию Фландрией, которая в 1198 г. даже открыла «второй фронт», и Филипп был вынужден просить очередное перемирие; Ричард выдал сестру, вдовую королеву Сицилии, за нового графа Тулузского Раймунда VI (считается, что по совету Элеоноры). Мало того, еще на исходе 1194 года умер герцог Австрии, сломав ногу на турнире – пошла гангрена, и умер он под отлучением Церкви. Чтобы добиться для отца посмертных льгот от Церкви, его сын выпустил всех английских пленников
