словно растворился в мышцах, из твердой кости превратился в продолжение моего собственного тела. Посередине ладони расползлось плотное белое пятно, от него к локтю и пальцам тянулись извилистые линии. С каждой неделей они забирались все дальше, а кожа, которую они оплетали, приобретала голубоватый оттенок.
Красота, ничего не скажешь.
– Ты настоящая ведьма-инквизитор! – улыбнулся Арланд, дотрагиваясь до линий. – Думаю, когда рог окончательно сольется с твоим телом, он восстановит чувствительность пальцев. Его не просто так называют лекарством от всех болезней: он всегда знает, что должен вылечить.
– Хотелось бы. Ты даже не представляешь, как тяжело застегивать штаны одной рукой!
– Избавь меня от мыслей о твоих штанах, Бэйр, особенно после того, как разбила мне сердце! – инквизитор картинно прижал руки к груди.
– До конца жизни будешь меня подкалывать!?
– Ты бы видела свое лицо в тот момент!…
Маг из рода Сеймуров
*Дейкстр Донан*
– А вы, господин рыцарь, вовсе не такой чурбан, как о вас все говорили.
Герда шла, опережая меня на несколько шагов. Фигурка молодой графини то и дело скрывалась за цветочными кустами, а потом неожиданно появлялась где-то позади меня. Девочка находила странное удовольствие в том, чтобы заставать меня врасплох. Я как мог подыгрывал наивному ребенку, чтобы не расстраивался и не уходил.
– Все? И кто же это обо мне так говорил?
– Тома, например. Тетушка Меви, дядя Лорен, матушка… Все они просили меня держаться от вас подальше. Никак не могу понять, как же так случилось, что я ослушалась, – задумчиво и в то же время грустно заметила Гретта, остановившись. Я смог подойти поближе и, наконец, разглядеть ее. Девочка как будто специально все время отходила, чтобы я не мог видеть ее вблизи.
Старое мешковатое платье, одно из тех, в которых рядили тройняшек родители, скрывало всю фигуру под складками, невозможно было понять, стройна девушка или же наоборот, достаточно полная. Белокурые волосы были отстрижены по плечи, но убраны в прическу. Обычно девушки из богатых семей отращивают себе длинные красивые волосы и убирают их на людях, как Тома, здесь же все было непонятно. Зачем стричься, если это не красиво, и почему не носить чепчика на людях?
Нет, встреть я Герду вне поместья, в жизни не поверил бы, что передо мной графская дочь. Молодые графини, избегающие красивых платьев… я догадывался о возможных причинах, именно потому и попросил девочку, обычно окруженную сестрами, прогуляться со мной по саду наедине. Я якобы хотел показать ей странный цветок, который нашел здесь, но на самом деле мне нужно было ее кое о чем расспросить. Герда догадывалась, к чему наш разговор наедине, потому не преминула воспользоваться случаем. Она пообещала отвечать на все мои вопросы и не врать… ведь от этого зависело то, кому отдадут наследство. То есть не от этого, а от того, что я скажу Меви. Почти все в поместье, и тройняшки в том числе, свято верят в то, что это я глаза и уши умирающей, и именно от моих слов будет зависеть судьба огромного состояния. У троих девочек, как и у всех, есть определенные желания, и ради них они готовы раскрыть передо мной некоторые тайны графской семьи. Не те старые предания, которых я уже на всю жизнь наглотался от Арланда и Лорена, а именно личные тайны. В делах наследства они ведь гораздо важнее.
– Мне кажется, твои родственники слишком предвзято относятся ко всем тем, кто не из знати, – заметил я, следуя за девушкой.
– Да, наверное, – подумав, согласилась она. – Мне часто так кажется.
– А Тома? Иногда она напоминает даму, сбежавшую со старой картины! Столько надменности в этом почти кукольном лице! Она определенно чересчур гордится своим положением, потому и задирает нос, строит из себя не пойми кого.
– Нет, она вовсе не строит себя. Она такая на самом деле.
– В таком случае я считаю, что такой строгой женщине с почти каменным сердцем не стоит заниматься детьми. Она не слишком давит на тебя и сестер? – немного участия в голосе.
– Тома заботится о нас, – пожала плечами Герда. – Он старается, учит нас всему, что знает сама, часто рассказывает всякие истории и… секреты.
– Секреты?
– Да. Но я не могу сказать, какие, хотя и обещала вам говорить абсолютно все, – виновато призналась она.
– На то они и секреты, – пожимаю плечами и отворачиваюсь, будто мне совсем безразличны эти тайны.
– Ну… особые. Которые должны знать все женщины.
– А разве не мать должна вас им учить? – я удивился как можно более искренне. Выпытывать у девушки, которой нет и восемнадцати, какие-то личные тайны… до чего я докатился?
– Нет. Матушка вообще не обращает на нас внимания. Она думает только о папе, – сморщила маленький носик молодая графиня. – Мы уже взрослые, так она говорит, и не нуждаемся в ее присмотре. Она даже не заходит к нам на ночь пожелать хороших снов. Мы с сестрами к ней ходим каждый вечер, но дверь в их с папой комнату всегда закрыта.
– Странно. Обычно матери куда более ласковы со своими дочерями.
– Только не наша, – грустно вздохнула она. – Мне кажется, она поскорее хочет выдать нас замуж, чтобы мы не висели у нее на шее… когда она получит наследство.
– Хм. Замуж? – игнорирую тему про Вереникины надежды. О чем – о чем, а об этом я и так наслышан. – Поэтому она наряжает вас в эти убогие тряпки? – тихо бормочу, якобы не сдержавшись.
– Нет… мы с сестрами сами надеваем эти платья, – смутилась Герда. – Матушке это не нравится, но она не возражает.
– Обычно молодые девушки любят наряжаться во что-то красивое.
– Но ваша спутница госпожа Бэйр…
– Бэйр – отдельная история. У нее не было матери, потому детство прошло не самым лучшим образом, да и вообще она немного чокнутая, скажу по секрету. Не стоит брать с нее пример. Девушки должны одеваться красиво. Так зачем же вы укутываете себя в это тряпье?
– Просто нравится, – упрямо ответила Герда. Ее лицо покрылось краской, и она, почувствовав это, отвернулась.
– Ладно, если не хочешь об этом говорить, я тебя не заставляю, – миролюбиво улыбаюсь. Заметив мой полный дружелюбия взгляд, девочка улыбнулась в ответ и перестала так смущаться. – Ну так о женихах. Матушка уже познакомила вас с кем-нибудь?
– Пару раз приезжали сыновья баронов и даже герцогов, но… но все они были или глупы, или толстые, или просто противные! Как-то за Геру приехал посвататься сын богатого купца, но Гарфел его даже не пустил в поместье.
– И что, этот
