если в лесу перекантоваться? — спросил Петр, но не у Серафима, а у Василя. — В лесу ж оно поспокойнее будет, да?
— Не спокойнее. — В голосе Василя слышалось сомнение. — Пустят собак по следу — и конец.
— Стэфа, иди к нам, — позвал Серафим. Ее он теперь, похоже, чувствовал так же хорошо, как и болото.
Стеша двинулась в сторону голосов и через пару мгновений уже различила три фигуры.
— Для кого вообще строился этот дом? Какая на болоте охота? — Не обращая на нее внимания, продолжил Петр.
— На уток, — сказал Серафим с рассеянной улыбкой. — На болоте много разной живности.
Стеша подумала, что и «не-живности» на болоте тоже полно, но говорить об этом не стала.
— Вы, главное, до рассвета двери никому не открывайте. И все будет хорошо.
— Так некому открывать, — усмехнулся Петр. — Если только этой вашей рыбе.
— Рыбе тоже не открывайте. — Голос Серафима звучал пугающе спокойно. — Как стемнеет, из дома не выходите.
— А по нужде? — не сдавался Петр. Было видно, что он не из местных, что все эти пугающие полунамеки ему не по нраву. Образованный городской человек, которому чужды деревенские россказни.
— И по нужде не выходите. — Серафим кивнул, перевел взгляд на Василя, сказал, понизив голос до шепота: — Ночью могут прийти псы.
— Давно ж вроде не было. — Выражение лица Василя сделалось озадаченным.
— Давно не было. А теперь вот снова появились.
— Какие псы? — спросил Петр.
— Болотные псы. — Василь отмахнулся от него, как взрослый отмахивается от назойливого ребенка. — У них тут на болоте жили… живут то ли волки, то ли одичавшие псы. Говорят, опасные твари.
— И псы могут постучаться к нам в дверь? — Не сдавался Петр.
— Псы могут куснуть тебя за задницу, когда ты выйдешь по нужде, — осадил его Василь.
— Мракобесие какое-то, — проворчал Петр и отошел в сторону. Всего пару шагов и его долговязая фигура растворилась в тумане. — Лучше бы в городе прятались.
— В городе тебя бы уже давно нашли, умник, — буркнул Василь, а потом спросил, обращаясь к Стеше: — Что там с нашим Степкой? Жить будет? — И не успела она ничего ответить, как он продолжил: — Я его бате обещал, что присмотрю, что не случится с мальцом ничего дурного. Как война началась, Степка на фронт стал рваться. А его не взяли. Это он только с виду такой бугай. Понимаешь?
Стеша понимала. Если бы не Катя, она бы тоже была на фронте, рядом с отцом.
— Ну вот, — сказал Василь сам себе. — Выходит, не доглядел я, подвел старого товарища, пообещал, а слово не сдержал. Я, Стефания, с тебя слово брать не стану. Просто пообещай, что сделаешь для Степки все, что можно.
— Я уже делаю, дядя Василь.
— Баба Марфа сказала: если бы не ты, он бы помер. — Василь смотрел на нее сверху вниз. В глазах его было уважение пополам с недоумением. Наверное, в отличие от Степана, Стеша выглядела младше своего возраста и особого доверия не вызывала.
— Он не умрет. — Стеша вздернула подбородок. — Нам нужно возвращаться, а вы, если потребуется, перевяжите его рану. Просто сделайте все, как сделала я. А я завтра приду. Сразу, как только получится, приду.
Глава 22
Прийти сразу не получилось.
Ночью к ним в дом нагрянули немцы. Стеша сквозь сон услышала собачий лай, вскочила и, на ходу одеваясь, выбежала в переднюю комнату. Баба Марфа уже стояла в сенях перед закрытой дверью. В дверь громко и грубо заколотили прикладами автоматов.
— Не бойся, — сказала баба Марфа так тихо, что Стеша ее едва расслышала. — Успокой малую. Разговаривать с ними буду я.
Из спальни донесся испуганный плач Кати. Стеша метнулась к ней в тот момент, когда баба Марфа отодвинула засов на двери.
— Кто это? — прошептала Катя, утыкаясь мокрым от слез лицом Стеше в плечо. — Это немцы, да?
— Тише. — Стеша погладила ее по волосам. — Все будет хорошо. Оставайся в кровати, не выходи.
— А ты? — Катя цеплялась за нее обеими руками. Не хотела отпускать.
— Я вернусь. Узнаю, что им нужно, и вернусь. Не бойся!
Немцы уже хозяйничали в доме. Их было четверо: три солдата и офицер. Еще как минимум столько же осталось снаружи. Они что-то кричали на немецком, обыскивали дом от кладовки до чердака. А посреди всего этого хаоса стояла с невозмутимым видом Баба Марфа.
Стеша бросилась к ней, но дорогу ей заступил толстый, похабно ухмыляющийся фриц. Дуло его автомата уперлось ей прямо в живот. Стеша замерла.
— Не бойся, — сказала баба Марфа одними только губами.
В дом вошел невысокий молодой человек в штатском. Выглядел он совсем юным и напуганным. На Стешу и бабу Марфу он косился с той же опаской, что и на немцев.
— Доброй ночи, — сказал он и робко улыбнулся. — Меня зовут Феликс. — На его по-мальчишески гладких щеках вспыхнул смущенный румянец. По-русски он говорил чисто, но все же с явно ощутимым акцентом. — Феликс Фишер. Я буду переводить для вас.
Он вопросительно посмотрел на офицера. Тот молча кивнул, позволяя говорить дальше.
— Минувшей ночью кто-то подорвал железнодорожные пути, — начал Феликс Фишер. Голос его срывался то ли от волнения, то ли от страха. — Господин офицер желает знать, что вам известно касательно случившегося.
Господин офицер, молодой холеный щеголь, с отвращением посмотрел на бабу Марфу и с интересом на Стешу. А потом снова едва заметно кивнул, подтверждая слова Феликса.
— Ничего, — сказала баба Марфа. — Мы тут живем на отшибе, ни во что не вмешиваемся. — Она подождала, пока слова ее переведут, а потом продолжила: — В доме маленький ребенок, а ваши
