– К берегу! – решил Олдама, и вся команда дружно погребла. Ушкуй у пристани был не одинок, много тут стояло всяческих кораблишек – соймы стояли, груженные золой и лесом-кругляком, кочи тыкались в вымолы, корабельщики таскали из трюмов круглые горшки с солью.
Ушкуй бортом стукнулся о причал, и Олдама, ловко сиганув на доски, притянул лодку за брошенный канат. Тут же подошли стражники, заранее щуря глаза и налапывая рукояти мечей.
– Кто? – каркнул старшой из них, лобастый здоровяк в кольчуге, усиленной круглыми пластинами на груди. Зеленые порты с заплатками на коленях контрастировали с богатыми сапогами из сафьяна, расшитыми жемчугом. Украл, видать.
– Откуда? – вторил ему молодший, безусый парень в шлеме не по размеру, в кожаном панцире поверх чапана – стеганого халата кочевника.
– Охотники мы! – степенно заговорил Олдама, строя из себя недалекого, туповатого лесовика, коему звери лесные роднее ближних. – Давненько лиц не видали, одни морды! Мучки хотим сменять, соли, там, и ваще…
– Торг в крепости, – пробурчал старшой, – за вход – два даника…
– И где ж мы их сыщем? – вылупился Олдама.
– А то уж не мое дело! – ухмыльнулся стражник.
Олдама очень натурально сплюнул.
– Пошли, по слободке пройдемся, – решил он, – может, сторгуем чего…
Команда вылезла на пристань и нагрузилась шкурами. Валиту достались волчьи. Пристань продолжилась узкой улочкой, что вильнула и запетляла меж домов, неказистых, но крепких, основательных. Зимы здешние худого строения не потерпят, мигом заморозят!
– Олдама, – прогудел Сулев, – влево повороти!
– Это еще зачем? – насупился Олдама.
– Знакомец там проживает, – спокойно объяснил Сулев. – Не продадим шкуру, так хоть займем мелочь!
– Ладно… – проворчал Олдама и скривился с досады. – Надо ж, не подумали денежку взять!
– Что ж не подумал? – сощурился Веремуд.
Олдама ничего не ответил, засопел только.
Знакомец Сулева жил в длинном доме под свежей кровлей, нарезанной из торфа, – даже травка еще не проросла. Сам хозяин сидел на пороге. Он здорово походил на Сулева – такой же обхват могучих плеч, такая же валкая походочка медведя, вставшего на задние лапы. Попадись такому в лапы – мигом заломает…
– Здорово, Олев! – пробасил Сулев.
– Во! – удивился Олев и привстал, сутулый, широкий, косолапый. – Никак Сулев пожаловал! Ты как в наши края забрел? По нужде или…
– Или! – усмехнулся Сулев.
– В дом! – коротко сказал Олев и, будто невзначай, глянул вдоль по улице.
В доме было полутемно и прохладно, приятно пахло травами и сгоревшей смолкой.
– Щас поедим… – крякнул Олев.
– Да сытые мы, – неуверенно молвил Ошкуй, оглядываясь на друзей.
– Вот сейчас и проверим! – ухмыльнулся Олев.
Особых яств хозяин не припас, только холодное вареное мясо да свежие лепешки, которые многие хозяйки в Гардах пекли на манер степняков, раскатывая тесто в тонкий блин. Готовую лепешку складывали и ели, а то и вовсе использовали ее вместо тарелки.
Ошкуй с Сулевом не долго кочевряжились – отчикали себе по хорошему кусцу мяса. Валит решил не отставать от старших товарищей.
– Что делать собираешься? – серьезно спросил Сулев.
Олев дожевал и спросил:
– Ты о чем?
– А то ты не знаешь! – хмыкнул Сулев. – Весь лес по ту и по эту сторону полон народу. И народ этот не по грибы вышел, а по гробы! Карелы, и чудь, и весь, и меря, и водь с ижорой – все похватали топоры да копья и сходятся к Альдейге. Скажет Улеб конунг свое слово, и мы так ударим, что от свеев мокрого места не останется!
– Сулев! – прошипел Олдама.
– Ништо! Олев – человек!
Олев усмехнулся и протянул руку под лавку. Пошарил и вытянул боевую секиру, богато отделанную серебряной инкрустацией.
– А мое место – туточки! – спокойно сказал Олев. – А это, – он качнул секиру, – я для нашего распрекрасного ярла уготовил. Тут многие на него злы, не я один такой. Предателей у нас не жалуют!
– Так чего не прогоните Вадима? – задал вопрос Олдама.
Олев потер скрипящий подбородок.
– Семейные боятся, что свеи придут, – выложил он, – вот и чешут в затылках…
– Не придут! – заявил Валит. Олдама нахмурился, но сын Ниэры продолжил: – Ни одна лодья свейская не подымется по Олкоге. Пожгли мы их лодьи. Пяток остался, да те не в счет. Свеи, правда, у арабов завы ухитили, ну, так… Кнорр – не лодья, вертел – не копье!
– Эт точно… – протянул Олев. – Надо поговорить с мужиками!
– Поговори! – взбодрился Олдама.
– А нам даников займи, – вступил Сулев, – мы в крепость сходим.
Олев кивнул и отсыпал из кошелечка за поясом горстку медных данников и пару серебряных дирхемов.
– Это лишнее, – вернул ему серебро Сулев.
– А я у тебя шкуру покупаю! – ухмыльнулся Олев. – Дюже теплая вещь.
– Ну, пошли! – скомандовал Олдама. – Времени – чуть!
И они пошли.
Накаленная атмосфера раздражения и тревоги в крепости еще более сгущалась. Собственно, здесь и гнездились все тревоги и поводы для беспокойства. Гридни ходили злые, дерганые. Купцы в торговых рядах сидели тихо, как мышки. Не было слышно обычного хвастовства, крикливых призывов покупать, не было закатываний глаз – торгаши были скучные или нахохленные.
– Разбредаемся, – скомандовал Олдама.
И все разбрелись. Ошкуй присел на корточки у самых ворот, раскатал шкуру медведя и стал терпеливо ждать покупателя. Олдама с Сулевом заняли свободный лоток, Веремуд лениво расхаживал по двору, встряхивая шкурками куниц, висящих, как рыбки на кукане, а Валит отошел в тень башни и выложил свой товар.
Парочка гридней, вполголоса переговариваясь и зыркая по сторонам, смолкли и подошли прицениться.
– Волк? – спросил гридень в кожаном доспехе с нашитыми на груди пластинами, напиленными из конских копыт.
– Волчара! – охотно подтвердил Валит, разглаживая серую, с подпалинами, шкуру. – Матерый! Как выскочит, как кинется!
– Линялый, верно? – присмотрелся другой гридень, в одной подкольчужной рубашке.
– Кого?! – оскорбился Валит. – По зиме стреляный! Стрела в глаз вошла, так что ни дырочки, ни царапинки! Бери!
– Мне две надо… – поскреб в затылке воин в коже. – Хочу куртку на зиму справить…
– Бери две! – согласился Валит. – Хоть три забирай! Только…
– Чего? – буркнул гридень.
– До зимы еще дожить надо… – осторожно сказал карел.
– Ты это о чем? – прищурился гридень. Валит вздохнул.
– Я – карел, – признался он с простодушием лесного жителя, – меня эти ваши разборки со свеями не касаются. Будет кто доставать – уйду подальше в лес, и всего делов! А вы-то – гридь…
– Ты меня что, свеями пугаешь?!
– Свеи… – фыркнул Валит. – Забудь о них! Варяги Улеба перемолотят свеев, – понизив голос, сын Ниэры проговорил: – Мы сюда лесом шли от самого Нево и на каждой полянке видели воинов. Громадная сила сходится под руку Улеба, и когда эта сила накатит на свеев… Мало чего от них останется!
– Врешь небось? – хмуро буркнул гридень.
– Клянусь секирой Перуна, бородой Велеса, молотом Сварога! – торжественно провозгласил Валит.
Гридни переглянулись.
– Да что свеи… – протянул сын Ниэры, встряхивая шкуру. – Вас жалко… Вот укатает Улеб свеев и сюда ж явится! Или, думаете, простит все ярлу вашему?
– Хрен там!
– Так вот… – вздохнул Валит и добавил задумчиво: – Не знаю… Я б на вашем месте ярла бы Улебу выдал!
– Ишь ты его… – проворчал гридень в коже. – Больно ты прыток! Мы присягу давали!
– А, это не по правде! – отмахнулся карел.
По ступеням, ведущим к терему ярла, спустился Шрамолицый. Валит сразу узнал его и сжался внутренне.
– Торгуем? – пропел Шрамолицый, берясь двумя пальцами за клочок вочьей шерсти и пытаясь его выдернуть.
– Че дергаешь? – сумрачно сказал карел. – Добрая шкура!
Шрамолицый прищурился.
– Где-то я тебя уже' видел… – затянул он. Почесал в голове и махнул рукой: – Ладно! Торгуй!
– Премного благодарны! – смиренно молвил Валит.
Оба гридня спрятали усмешки в бороды. Подошел еще один гридень, росту малого, лицом бледен, а на вечно мокрых губах ухмылочка противная.
– Привет, Смед, – приветствовал его гридень в коже.
– Здоров, Алк, – ответствовал тот.
– Можно и тикать, – прикинул Кожаный, продолжая разговор с Валитом, – кто искать кинется?
– Куда тикать? – насторожился Смед.
– В лес!
– Не… – протянул гридень в подкольчужнике. – Скажут – трусы!
– Да и кем станете? – подхватил Валит. – Это мы – охотники, а вам иная доля выпала! И вы хотите от гриди в отказ идти?
Смед куда-то пропал, а тот, что в подкольчужнике был, вынул пару дирхемов и протянул Валиту.
– Мы в расчете? – уточнил он.
– Шкуры твои! – подтвердил сын Ниэры.
– Хватайте охотничков! – грянул вдруг голос Шрамолицего. – Держи их!
