обидой:
– Ладно, ладно, сдаюсь. Тыщу лет назад на Сахалине жили эти… как их там?
– Нивхи, эвенки и айны, – почесывая свой ушибленный лоб, подсказала более грамотная в этом вопросе Диана.
Ведь она, как ни крути, любила деда Ивана, а тот обожал рассказывать внучке историю коренных народов острова, ну и прочую ересь.
– Вот и я говорю, гиляки на вашем острове и жили, – досадливо поддакнул ворон той, которую чуть не грохнул сгоряча.
У Алисы закружилась голова:
– Так вы соберитесь в кучку и определитесь кто на Сахалине всё-таки жил: чукчи, нивхи, эвенки, айны или гиляки?
– Не суть важно, – перебил её ворон, – Точно только одно, что не русские и не славянские воины. Вон она всё о печенегах лопочет да о половцах. А это значит…
– Что это значит? – не выдержала Алиса.
– А это значит, что Степанида жила в центральной части России или того хуже – в южной!
– А почему хуже то?
– Не знаю, но там войн с этими самыми печенегами и половцами было больше. А теперь спрашивается, – ворон совсем распушился и стал деловито расхаживать по теплому, сухому и светлому коридору землянки. – А теперь спрашивается, куда мы её будем отправлять: на Кубань или сразу в Украину – на верную погибель от всяких там иноземных захватчиков.
Алиса по привычке закатила глаза. А Тимофей продолжил:
– А ведь вы ни на секунду не подумали своими кривыми мозгами, что батюшка у Степаниды, возможно, мёртвый во поле лежит, а матушку хазарин топчет.
– Чего? – недобро забулькала Диана.
– Ничего! Мамашу, говорю, её, наверняка, в плен угнали.
После таких слов Диана тоже закатила глаза и бухнулась в обморок, то есть испытала запоздалый болевой шок от удара тяжелым предметом в височную область головы. Но Тёмыча уже понесло:
– Так куда мы старую девку отправим – на погибель верную? Нет уж, пущай лучше тут куролесит. Здесь безопаснее.
Алиса мужественно выслушала до конца бредни ворона и схватилась за голову:
– Да боже ж ты мой, ты сам понимаешь что ты несёшь? Никого мы никуда отправлять не умеем! И эта не умеет, – показала она пальцем на прислонившуюся к стеночке и обмякшую сестру.
Ворон хмыкнул:
– А откуда ты знаешь что она умеет, а что не умеет? – птичка опасливо показала клювом на прислонившуюся к стеночке и обмякшую Дианку.
Они оба решили, что деточка устала и спит.
– Я есть хочу, – беспомощно прошептала Алиса.
И раз уж вокруг было тепло и сухо, она завалилась на бок и решила перебороть голод сном, оставив всех членов команды самим справляться со своими горестями.
Ну, если начать по порядку про всех членов, то ворон – это мозг команды, по крайней мере, он сам о себе так думает. А где есть мозг (плюс огромный клюв в довесок), там нет собачьего нюха, извините. Поэтому наша птичка также не нашла в обморочном состоянии младшей дочки ничего плохого, а соответственно пернатый, как и его хозяйка, решил вздремнуть. И только он нахохлился где-то под боком у Алиски, как Полуверица, которая в отличие от людей и птиц обладала прекрасным чутьем нечистой силы, прыгнула к Диане и давай её трясти:
– Проснись, проснись, деточка, не засыпай вечным сном! – бормотала она.
Ворон не с первой попытки, но убрал таки белую сонную пленочку со своих глаз, увидал такое действо и опрометью бросился на Полуверку – теперь уже защищать Дианку, ну и заодно за себя отомстить. Он тюкал старуху и тюкал, тюкал и тюкал, тюкал и тюкал! От шума проснулась Алиса, она нехотя из-под сна глянула на буйный процесс и после некоторых раздумий решила встать и снова пустить в ход свое боевое оружие – рюкзак.
Била она, конечно же, не ворона, а Полуверку, опять утрамбовывая её в землю. И хоть лупила она её как бы нехотя и шутя, но от природы сильная девушка (Вы ещё не трогали её мышцы? Во-во, идите пощупайте!) И от природы сильная девушка легко размозжила бы старушке черепушку даже рюкзаком, если б череп был действительно дряхлый и на все сто процентов материальный.
Но в том то всё и дело, что бабка всего лишь наполовину человек, то есть на пятьдесят процентов. А остальные пятьдесят процентов бабки были призрачны. Вот поэтому то Полуверцев и тянет в обе стороны одновременно: одна часть их тела просится в мир людей, а вторая тянет к чертям да к демонам. И кто побеждает в итоге – нам не ведомо. Никто из живущих не знает: сколько Полуверцев ходит по земле-матери, а сколько горит в аду, ну или бесится по сказочным мирам. Никто. Ясно вам? Ни-к-то. Ну да ладно. Вернёмся в наше подземелье.
И вот, когда бабка во второй раз была утрамбована в глинозем по самый горб и предоставлена сама себе – выкарабкиваться оттуда, Алиса свет Олеговна подошла к своей полудохлой кошке и потыкала в ту пальцем. Ребенок не реагировал.
– Он мертва? – в ужасе захрипела старшенькая.
Ворон метнулся к безжизненному телу и исхитрился прижать свою голову к шее пациентки, и проверить пульс. Своим довольно-таки большим ухом он услышал биение всех сплетений сонной артерии и успокоился:
– Она спит.
Но Алису это не убедило:
– Нет, так не спят.
Неестественно запрокинутая голова сестры говорила о том же самом: нет, так не спят.
– Кар, – беспомощно сказал ворон. – А давай-ка я её легонько тюкну клювом, она, глядишь и очнется.
– Хватит экспериментов, достукался уже! – рявкнула на него хозяйка и принялась бить обморочную по щекам.
– Ну, ну, – процедил Тёма, глядя на изуверства хозяйки и обиженно отвернулся.
А девушка, видя, что шлепки не помогают, потянула сестру за ноги и уложила её параллельно полу. Деваться некуда, живой воды нет, надо делать искусственное дыхание рот в рот. Фу! Вот и Алиса сказала то же самое:
– Фу! – и пару раз надавила на грудь сестры.
А так как мы уже знаем, что силенки нашей доченьки не занимать, то она немного переусердствовала. Дианка вскрикнула от боли и очнулась:
– Ты что делаешь, дура? Убить же можно так!
Алиса села наземь, и весь накопившийся за последнее время стресс вылился из неё горькими горючими слезами:
– Жива!
А пока Алиса рыдала, а недовольная Диана пыталась восстановить свою дыхалку и направить в правильное русло венозный и артериальный потоки, ворон зорко следил за тем, чтобы выкарабкавшаяся из почвы бабка опять не наделала глупостей. Но та издалека заметила, что её предполагаемая спасительница пришла в себя, а посему Полуверица уселась, вытянула свои костлявые ноги и захлюпала:
