В следующем, 681 г. тибетский полководец Цзанбу, брат Циньлина, попытался прорваться во внутренний Китай. Хотя он был отражен Хэчи Чан-чжи, но это был успех обороны, не спасавший положения, становившегося для китайцев катастрофическим. Оно еще более ухудшилось в 689 г., когда китайские войска, находившиеся в Западном крае, были разбиты тибетцами. Китайское правительство в панике готово было отказаться от Западного края[986], но историограф Цуй-юн представил доклад, в котором доказывал необходимость во что бы то ни стало удержать западные владения, так как в старое время «сим отсекли правую руку у хуннов… Если не содержать гарнизонов в четырех инспекциях, то Туфаньские (тибетские) войска не преминут посетить Западный край, а когда будет потрясен Западный край, то трепет прострется и на южных кянов. Когда же сии приступят к союзу с ними, то Хэси придет в неизбежную опасность… Если север будет смежен с туфаньцами, то десять колен (западные тюрки) и Восточный Туркестан погибнут для нас»[987].
Представление подействовало: была снаряжена новая армия, пополненная западными тюрками, и в 692 г. она одержала полную победу и освободила Западный край от тибетцев. В это же время кяны и мани, очевидно, разочаровавшиеся в тибетцах, вернулись под покровительство Китая. Некоторых тибетцы успели захватить, но спасшиеся, получив земли внутри Китая, усилили оборону западной границы.
Попытка тибетцев восстановить свое господство на западе при помощи царевича Ашина Суйцзы также не имела успеха, а набег, произведенный братьями правителя, кончился поражением в 695 г.
Но Циньлин был упорен. В 696 г. он обрушился на Лянчжоу (в Алашане) и, одержав полную победу, направил посла с мирными предложениями. Циньлин настаивал на выводе имперских гарнизонов из четырех инспекций и на уступке Тибету области нушиби, с тем чтобы за империей оставалась область дулу. Китайцы требовали еще возвращения бывшей тогонской территории, но, учитывая внутреннее положение Тибета, сознательно затянули переговоры[988]. Расчет оказался правильным. Интриги и государственный переворот в Тибете еще раз спасли империю Тан.
Переворот в Тибете. Затянувшаяся война с переменным успехом истомила равно Тибет и Китай, но характер утомления в обоих государствах был различен.
Китайское общественное мнение было вообще против войны за заграничные владения, которые нужны были не народу, а имперскому правительству, в то время терявшему популярность. Китайцы хотели спокойно заниматься земледелием, ремеслами и изучением классической литературы, а не ходить в далекие походы по сухим степям и оснеженным горам.
Имперское правительство было озабочено обилием врагов: арабы угрожали среднеазиатским владениям, тюрки захватили весь север, на востоке волновались мукри и кидани. Войска были нужны всюду, но пополнения приходилось посылать против Тибета только для того, чтобы удержать свои позиции. Поэтому имперцы тоже хотели мира.
Не было единства и внутри Тибета. Хотя добыча ежегодно привозилась в страну с границ[989], но львиная доля ее доставалась семье Гар, т. е. родственникам Циньлина. Это вызывало недовольство остальных влиятельных родов, а также широких слоев свободных воинов[990]. Как обычно бывает, симпатии противников правительствующего рода обратились к лишенному власти цэнпо, занимавшему в это время престол. Дудсрону исполнилось к тому времени 25 лет. Согласно Дуньхуанской хронике, он имел ясный ум и жестоко карал изменников. Его поддерживали кроме собственно тибетцев храбрые непальские горцы и западные тюркюты, спасшиеся в Тибете от репрессий империи Тан[991].
Циньлин сделал ошибку, допустив имперские посольства в Тибет. Опытные китайские дипломаты, ведя с правителем и цэнпо переговоры о мире, посулами и подарками стимулировали создание заговора, во главе которого встал сам цэнпо.
Борьба началась в 695 г., когда Дудсрон казнил одного из членов семьи Гар. Сразу вслед за казнью цэнмо (жена цэнпо) созвала множество людей[992], очевидно своих родственников, чтобы обезопасить престол от покушений со стороны действующей армии, подчинявшейся семье Гар.
В 699 г. заговорщики под предлогом облавной охоты собрали воинов и, захватив более четырех тысяч сторонников правительства, перебили их. Затем Дудсрон вызвал правителя из армии в столицу, но тот, зная, что ему грозит верная смерть, поднял восстание, надеясь на верность своих войск. Но воины рассеялись, покинув своего полководца ради своего царя (цэнпо). Видя безнадежность положения, Циньлин покончил с собой вместе с сотней верных ему сподвижников. Те же, которые предпочли остаться живыми, предводимые сыном Циньлина, передались империи Тан. Их приняли с почетом и зачислили в пограничные войска, так как их обратный переход в Тибет был исключен.
Положение переменилось диаметрально. Тибет лишился опытных полководцев и лучших войск, Китай приобрел 8 тыс. закаленных воинов. Естественно, что имперское правительство прервало мирные переговоры с Тибетом, и война возобновилась на всех фронтах. Теперь перевес был определенно на стороне империи. Китайцы сами приписывали свои успехи неопытности новых тибетских полководцев. Набеги 700 и 702 гг. были отражены с большими потерями для тибетцев[993]. Просьба Дудсрона о мире и браке с китайской царевной была подкреплена данью золотом и лошадьми, но результатов не дала. Китайские дипломаты, проникавшие в Тибет, несмотря на пограничную войну[994], информировали свое правительство о новых затруднениях, постигших цэнпо Дудсрона. Зависимые государства на южной границе — Непал, Индия и др. — все восстали. Дудсрон погиб в походе против индусов в 703 г.[995]. Победа осталась за империей, но она запоздала. Тибето-китайской войной воспользовались потомки восточных тюркютов — голубые тюрки, среди которых 50 лет зрело недовольство, повлекшее взрыв страстей и кровопролитие.
После гибели цэнпо опять вспыхнули восстания племен и распри вельмож, а брат Дудсрона потерял престол Непала[996]. Но уже в 705 г. знатные семьи Ба и Дро восстановили порядок, и Тибетский посол, прибывший в Китай, сообщил о вступлении на престол нового цэнпо — Мэагцома[997]. При нем буддисты сохранили свои позиции. Продолжались строительство Храмов, переводы священных книг и приглашения индийских ученых[998]. Буддизм и бон пытались привыкнуть к сосуществованию.
Глава XX. ПРЕОБРАЖЕНИЕ НАРОДА
В горах Алтая. Восточную часть Горного Алтая ныне населяют теленгиты. В их число входит кость (раздел), сохранившая старое название — толос. На севере теленгиты соседят с черневыми татарами (йиш-кижи), на востоке — с тувинцами, на юге — с казахами, а на западе — с собственно алтайцами (алтай-кижи). Высокие хребты с трудными перевалами создают естественные границы района, населенного теленгитами, и в значительной мере способствуют сохранению ими некоторой доли самобытности, выражающейся как в языке (теленгитское наречие алтайского языка содержит большое количество монгольских элементов), так и в противопоставлении себя прочим алтайским племенам.
Телесами называют себя северные теленгиты, населяющие долины Нулышмана, Башкауса и Улагана. Этот район отделен от южного высоким плато, вдобавок пересеченным двумя горными речками — Кубадру и Чибитсу. Южные теленгиты живут по нижнему течению р. Чуй до впадения ее в Катунь; самоназвание их чуй-кижи (чуйские люди).
Термин «теленгит» шире термина «толос», так как включает в себя группы населения, толосами не именующегося. Наряду с толосами существуют названия костей — аз[999], сойон, майма и др.
Толосы были некогда господствующей костью, подменяя собой этническое наименование теленгит, столь же древнее, как и толос. В VII в. теленгиты (кит. доланьгэ) занимали обширную территорию на Хангае, к западу от Орхона, и считались одним из телеских племен[1000].
Сходство имени толос с упоминаемыми в орхонских надписях толисами обратило на себя внимание Аристова[1001], но он ограничился лишь беглым замечанием, так как в его время содержание орхонского термина «толис» представляло загадку и являлось объектом ожесточенной полемики. Западные ориенталисты Томсен, Хирт и Шаванн отождествляли толисов с теле китайских анналов, тогда же как русские ученые Бартольд, Мелиоранский, Аристов и Грумм-Гржимайло считали толисов коренным тюркским племенем, «особым от теле»[1002]. В то время как западноевропейские ученые, будучи уверены в правоте своей точки зрения, не затрудняли себя приведением каких-либо подтверждающих фактов, Аристов на основании изучения этнонимики установил, что потомками теле являются телеуты, а отнюдь не телесы[1003], а Грумм-Гржимайло пришел к аналогичному выводу на основании материала исторического[1004].
