Боже, я снова чувствую себя подростком. Напоминает то, что я чувствовала, когда мы только начали встречаться.
Только на этот раз я старше и мудрее. Отсюда и осторожность, сопровождающая трепетные, парящие в облаках чувства.
Я смотрю в окно кухни, обхватив руками чашку с кофе, когда на кухню заходит тетя Элли, все еще одетая в пижаму.
— Привет, не спалось? — комментирует она мой ранний подъем.
— Нет, — отвечаю я. Но улыбаюсь, чтобы она понимала, что не стоит беспокоиться. Обычно что-то не так, если я рано встаю с постели.
— Джиджи еще в постели? — спрашивает она, наливая кофе.
— Да. Я заглянула к ней перед тем, как спуститься, и она все еще была в отключке.
Тетя Элли хихикает.
— Какова мать, такова и дочь.
Я улыбаюсь ей.
— Я скоро ее подниму.
Нам нужно начинать готовиться к предстоящему дню. У меня работа, а у Джиджи - детский сад.
— Ну, как все прошло с Зевсом вчера вечером? Ты поздно вернулась.
— Прости. — Мои щеки раскраснелись, как у провинившегося подростка.
— Не извиняйся. Ты взрослая женщина.
— И мать.
— Я была здесь всю ночь, Кам. Неважно, во сколько ты вернулась домой. Я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
Я не могу сдержать улыбку на своем лице. Я подношу чашку к губам, пытаясь скрыть ее.
Но она видит. И она ухмыляется.
— Итак, судя по этой улыбке, я должна понимать, что между тобой и Зевсом все хорошо?
Я делаю глоток кофе и прижимаю чашку к груди.
— Он купил дом. — Пауза. — Для него... меня и Джиджи.
Ее глаза расширяются.
— Вау.
— Да. — Я вздохнула. — Говорит, что он здесь, чтобы остаться, и хочет, чтобы я это знала. Также он хочет, чтобы мы жили с ним.
— Хорошо. И что ты ответила?
Я прикусила губу.
Тетя Элли никогда не осуждала мой выбор и не делала замечаний по поводу решений, которые я принимала в своей жизни, особенно после возвращения Зевса. Но я все еще беспокоюсь о том, что она может подумать о том, что мы снова будем вместе. После всего, что произошло между мной и Зевсом, она была рядом со мной в самые тяжелые моменты. После его ухода она видела, как я была разбита, а потом ей пришлось стать свидетелем того опустошения, через которое я прошла, когда поверила, что он не хочет иметь ничего общего с нашим ребенком. Я беспокоюсь, что она подумает, что я сошла с ума, дав ему еще один шанс и рискуя снова пострадать.
Хотя она сговорилась с ним за моей спиной о поездке в Диснейленд, так что, возможно, она не будет так против этой идеи, как я думаю.
— Я, конечно, отказалась жить с ним. Но я сказала... — Я снова делаю паузу, прикусывая внутреннюю сторону губы. Затем я выдохнула и сказала ей: — Я сказала, что дам ему еще один шанс. Так что, думаю, мы снова вместе. Но мы не торопимся. — Я быстро добавляю: — И мы не скажем Джиджи, пока я не буду уверена, что смогу снова доверять ему, и что все получится.
Она ничего не говорит. Просто кивает головой и делает глоток кофе. Я чувствую, как начинаю сомневатся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты думаешь, что я сумасшедшая, раз даю ему еще один шанс, да?
— Ты счастлива? — спрашивает она меня неожиданно.
Мне не нужно думать об этом, потому что я знаю ответ.
— Да.
— Это все, что меня волнует. Ты умная. Ты всегда была такой. Ты не принимаешь решения легкомысленно. Я знаю, что ты все обдумала сотней разных способов, прежде чем решила дать ему еще один шанс. И, как бы я ни хотела надрать ему задницу за то, что он причинил тебе боль все эти годы назад, я также знаю из того, что ты мне рассказала, что у него были свои причины. Правильно это или нет, но он сделал то, что считал нужным. Но если он снова причинит тебе боль, я его похороню. — Она усмехается, заставляя меня смеяться. — Но он любит тебя. Я вижу, как он смотрит на тебя, так же, как он всегда смотрел на тебя - ты весь его мир. И он отличный отец для Джиджи. Так что, отвечая на твой вопрос, нет, я не думаю, что ты сумасшедшая.
— Это была отличная речь. — Я усмехаюсь, беспокойство, которое я испытывала до этого, быстро проходит.
— Знаю. Иногда я саму себя поражаю своей крутостью. — Она улыбается мне. — Хочешь позавтракать?
Я не успеваю ответить на ее вопрос, как на стойке начинает звонить мой мобильный телефон, прерывая нас.
— Это Зевс, — говорю я, увидев его имя на дисплее. Бабочки порхают у меня в животе и поднимаются в грудь, заставляя меня чувствовать головокружение.
Я смешна. Я знаю Зевса целую вечность. У нас есть общий ребенок. Не то чтобы это были новые отношения. Но все равно, это как-то по-новому.
Тетя Элль одаривает меня знающей улыбкой и направляется к двери, держа в руке кофе.
— Я оставлю тебя.
— Привет, — отвечаю я с улыбкой. — Я не передумала насчет нас, если ты звонишь, чтобы узнать об этом.
Возникает короткая пауза.
Затем он говорит:
—Я на улице. Ты можешь подойти к двери?
— К моей двери? — тупо говорю я.
— Да. Мне... нужно с тобой поговорить.
Ну, если это не заставит меня нервничать, то ничто не заставит.
— Хорошо. Иду.
Я сбрасываю звонок, засовываю телефон в карман пижамы. Быстро и тихо иду к входной двери, мой желудок подрагивает от нервов. В голове проносятся сотни сценариев, почему он здесь в такое время. Главная мысль - он здесь, чтобы сказать мне, что уезжает, что глупо. Я знаю, что он любит меня и хочет остаться.
Он уже говорил это раньше, помнишь? Испуганный голос в моей голове напоминает мне об этом.
Я отпираю дверь и открываю ее.
Зевс стоит на крыльце, недалеко от ступенек. На нем шорты для бега и майка. Его кожа покрыта тонким слоем пота.
Он не делает ни малейшего движения, чтобы подойти, и это меня еще больше настораживает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Хочешь зайти? — спрашиваю я.
Он качает головой.
Он не хочет заходить. Это плохой знак.
Я выхожу на крыльцо и закрываю за собой дверь. Дерево холодное под моими босыми ногами. Я обхватываю себя руками, отгоняя холод.
