- Вот именно. Я о том и толкую - страха не было. А должен был быть. Всегда был. Я по своим человечкам вижу, да я и сам чувствую. Уверенность. Даже безразличие к смерти. Как будто Высшие рядом. Только нет их. А дальше думай. Говорят, вы с Логором с переправ вернулись?
Меня несколько смутила резкая смена темы, но конспирация уже давно полетела к черту, поэтому я уклончиво согласился.
- Допустим.
- Что допустим? Там всех Высших перебили, а люди не побежали. Могло такое быть? Не могло, но было. Вот и суди сам. Вы с Глыбой были там, вы с ним и здесь. И солдат как подменили.
Я обалдело посмотрел в уже смутно различимые глаза Меченого. На улице стемнело, и я отчего-то подумал, что не могу вспомнить, какого они цвета.
- Ну, хорошо. Ты намекаешь, что Глыба так на подчиненных действует? Я не знал. Но это же отлично. Хотя я никакого воздействия не ощущаю.
- Дурак ты, сержант. Глыбу я уже вечность знаю. Неужели я бы за столько лет за ним таких талантов не увидел? Нет, он нормальный командир, лучше меня. Но он всего лишь человек.
Я начинал сознавать, еще не все, еще какие-то обрывки картины, но эти обрывки уже стремились занять свои места в моем понимании этого мира. И если сначала происходящее напоминало мне скорее жуткий калейдоскоп, фантасмагорию, то сейчас стал проявляться четкий рисунок. Еще одно мое сходство с Алифи. Но я не Высший. И все же люди, пусть неосознанно, но чувствуют. А если это действительно так, если само присутствие Высшего оказывает положительное влияние на людей? А без этого присутствия люди неспособны полноценно противостоять Рорка? Почему? Кто его знает?
И не может ли быть так, что призвание столь разных людей как Ник, Ин и я лишь эксперимент? И направлен он на то, чтоб доказать - не имеет разницы кого призывать, любой призванный просто своим присутствием укрепляет боевой дух людей. И тогда все что я делаю - не имеет значения, потому что я все равно каждым шагом подтверждаю справедливость гипотезы и успешность эксперимента.
- Знаешь, ты меня заинтриговал. Если ты не против, я бы побеседовал с тобой на эту тему, скажем еще и завтра. А пока, я буду рад видеть твоих ребят. Только давай тоже завтра, ладно? Вот с самого утра и присылай своих богатырей. А сейчас пошли, а то командир заждался уже...
...
Третий день мир дрожал под бой сотен барабанов. Задающие ритм дунбархи, вырезанные из цельных кусков священного дерева Иргит и покрытые выделанной кожей трехмесячного ягненка. Глухие удары деревянных давулов, больших и оглушительных. Сотрясающий землю рев огромных котлов нагхусов, притороченных к спинам быков. И взрывающий мозг, разбивающий саму ткань бытия бой дубовых ламбурханов, обтянутых кожей козлов. Обязательно горных. И обязательно белых. Один ритм. Одна бесконечная последовательность. Утром. Днем. Вечером. Ночью. Утром. И снова. И снова. Нет ни мгновения перерыва. Ни секунды паузы.
Сначала было тревожно. Алифи хмурились и готовились к штурму. Люди точили оружие, натягивали кольчуги. Но время шло, тревога проходила, появлялся интерес. Насколько барабанщиков хватит? Солнце покатилось от зенита к закату, а мир все также сотрясался в конвульсиях. Все тот же ритм. Все та же последовательность. Без пауз. Без изменений. На какое-то короткое время стало смешно. Если здесь так бьет по ушам, то как же еще живы Рорка в своем собственном лагере? Короткая вспышка веселья прошла, и остались досада и раздражение. Уши болели. Головы раскалывались и не помогали ни лечебные настои, ни привычные медитации.
Ночь не принесла облегчения. Не было никого в крепости, кто смог бы уснуть. К вечеру второго дня бешенство сквозило в глазах каждого. Алифи скрипели зубами. Люди бросались друг на друга. Злые. Бессильные сделать хоть что либо. Вторая ночь стала такой же бессонной, как и первая. Один дозорный упал со стены ночью. Один бросился вниз сам с первыми лучами солнца. В драке, завязавшейся ближе к обеду, был зарезан еще один. Двоих оставшихся в живых участников драки повесили ближе к вечеру. Под бой проклятых варварских барабанов.
Дождь давно прекратился, но черные тучи, бежавшие по небосклону, как нельзя больше подходили под царившее настроение. Ночью Карающие тайно покинули замок с тем, чтобы вернуться с пленниками. Допрос начали еще до первых лучей солнца, но только под вечер пленники стали давать информацию. Старый Рорка, считавшийся самой ценной добычей, откусил себе язык и умудрился захлебнуться собственной кровью. Оставшиеся двое знали мало, но даже этих знаний оказалось достаточно, чтобы окончательно испортить аппетит защитникам крепости.
Внизу стояли лагерями отряды трех племен Рорка. Безжалостные бойцы Беззубой Нагры - воинственной правительницы племени чиого. Рассказывали, что еще в молодости неудачливый поклонник в гневе кулаком выбил ей передние зубы. Трое мужчин тогда с огромным трудом смогли оттащить ее от парня, которому она осколками зубов перегрызла глотку. Поклонника спасли, так и появились Беззубая Награ и Немой Хагер, ее телохранитель и любовник. Не разлей вода пара. Безумные и непревзойденные по жестокости. Безумная воительница пообещала искупаться в бочке, наполненной кровью поверженных в замке Алифи. Немой Хагер ничего не обещал, но не возникало сомнений в том, кто будет сливать кровь в эту бочку.
Табархан, второй князь племени хува, знаменитых степных волков не был столь оригинален в своих желаниях, что не делало его менее опасным или менее решительным. Волки первыми примкнули к тогда еще мало кому известным шаргам, и с тех пор всегда были на острие ударов. Сильные, гордые, безудержные в бою. Почитающие смерть больше жизни, а славу больше богатства.
И, наконец, сами шарги, воины песка, защитники Дома. С каплей крови на коротких знаменах и презрением к врагу в темных глазах. Эти не тратили кровь на ванны, они просто пили кровь поверженных врагов. Каждая капля влаги - дороже золота.
Уже пятнадцать тысяч воинов Рорка, но должны подойти еще. Основные силы Клана заката еще в пути. Пятнадцать тысяч пленных людей, согнанных в лагеря неподалеку... Против высоких каменных стен и двух тысяч защитников. Боги Света и Тьмы уже рассаживались поудобнее, чтобы не пропустить столь захватывающее зрелище.
Требушеты Рорка стали выдвигать на позиции поздним вечером. Вереницы быков под непрекращающийся свист и удары кнутов с трудом тащили платформы с тяжелыми метательными орудиями к заранее подготовленным позициям. Почти три сотни шагов от каменных стен города. На небольшом холме, словно обрезанном со стороны Маинваллира острым ножом. Огромные рычаги - коромысла более десяти шагов длинной и многотонные противовесы не позволяли выполнить эту работу быстро, что дало возможность защитникам в течение несколько часов наблюдать все детали в лучах заходящего светила. Слишком далеко для прицельной стрельбы баллист и стрелометов крепости. Слишком близко, чтобы самим не бояться обстрела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
