– Чего замер!? – донесся яростный крик Саттии, и вторая стрела свистнула над самым ухом.
Заберись обоз в подготовленную ловушку, разбойники навалились бы на него с двух сторон. А так им пришлось пробежаться, да еще столкнуться с воющим от злости оциланом. Первый из лесных татей небрежно махнул клинком, и через мгновение ему в лицо впились десять острейших когтей. Прозвучал и быстро оборвался дикий, полный боли вопль.
Олен пришпорил Кусаку и, только врезавшись в толпу разбойников, вспомнил, что не умеет сражаться верхом. Но тут же забыл об этом, захваченный круговертью схватки. Удары посыпались со всех сторон, замелькали оскаленные рожи, ржавые мечи, топоры на длинных рукоятках.
Кусака танцевал на месте и лягался, точно настоящий боевой конь. Ледяной клинок отшибал чужое оружие в стороны, тело двигалось само, ловко и уверенно. Олен успевал все, и посмотреть назад, где оскаленная Саттия пускала стрелу за стрелой, и вправо, где меж зелени мелькал рыжий кошачий силуэт.
Когда меч прорезал ветхую кольчугу на плече одного из разбойников, лезвие его на мгновение стало прозрачным. Раненый вскрикнул, а Олен почувствовал, как дрогнули руки от нахлынувшей силы. Следующим ударом он практически разрубил до пояса грабителя в вычурном шлеме с гребнем. Кровь потекла потоками. То, что мгновением ранее было живым существом, упало наземь грудой мяса.
Олена затошнило, он поспешно отвел взгляд. Но следующий выпад оказался тоже смертельным. Клинок прошел через позвонки и с невероятной легкостью отделил голову от шеи. Атаковавшие разбойники замерли, а потом развернулись и обратились в бегство.
– Клянусь Селитой, это… – пробормотал Олен, конвульсивно сглатывая и пытаясь разжать закаменевшие на уздечке пальцы.
У телег бой, судя по крикам, еще не закончился. Один из охранников лежал на земле, второй продолжал орудовать длинным клинком. Рядом с ним сражалась Саттия, у которой закончились стрелы, и вдвоем они сдерживали напор полудюжины оборванцев с топорами. Возчики благополучно укрывались под телегами, Бенеш, судя по всему, тоже.
Заметив, что их приятели дали деру, атакующие телеги разбойники тоже побежали. Через мгновение последний из них, прихрамывая на обе ноги, скрылся в чаще. Качнулись ветки и все стихло.
– Отбились, клянусь печенкой Аркуда, – из-под передней телеги вылез Анер, на красном лице его появилась довольная усмешка. – Милость богов сегодня была с нами, не иначе!
Олен посмотрел на клинок в руке, заляпанный кровью, перевел взгляд на трупы, около которых уже жужжали крупные зеленые мухи. Закружилась голова, на миг стало дурно, словно перегрелся на солнце, а в ушах зашумела кровь. Он жадно глотнул воздуха, представляя, каким нелепым будет выглядеть падение с коня, и укусил себя за губу.
Очень больно, до крови.
Головокружение отступило, перед глазами перестали плавать желтые и белые пятна. Олен моргнул и обнаружил, что Саттия подъехала близко, и что на личике ее видна тревога.
– Что с тобой? – спросила девушка. – Опять видения?
– Нет. Я не знаю, кто были мои предки, и чем они занимались, но мне убивать совершенно не нравится. Пусть даже для того, чтобы спасаться самому.
– Увы, в этом мире от нашего желания мало что зависит, – она подняла руку и осторожно коснулась его щеки. – Ты держался молодцом, держись и дальше. Поехали обратно, нас ждут.
Олен кивнул, убрал невероятно потяжелевший за время схватки меч в ножны. И они двинулись к обозу, где возчики собирали оружие и укладывали на одну из телег погибшего стражника.
Всю первую половину дня тащились через глухую чащобу. Олен видел кабаньи следы, слышал волчий вой и рык охотящейся рыси. От запаха нагретой смолы кружилась голова, опавшие иголки мягко шуршали под копытами. Разбойники в лесу если и были, то не показывались.
Ближе к вечеру стали попадаться вырубки, затем поля и стоящие посреди них деревни. Одна за другой путешественники переправились через три текущие на восток, в сторону Ланы, речки. Последнюю пересекли вброд, одна из телег едва не опрокинулась. От гневных воплей Анера у Олена зазвенело в ушах.
– Слава богам, самый опасный участок минули, – сказал купец, когда переправа осталась позади, – скоро доберемся до Ростинга, там и заночуем. И сегодня же вечером я с вами рассчитаюсь.
– Что, плохо сражались? – поинтересовался Олен.
– Почему? Хорошо. Да только хворь отступает, завтра эти дармоеды смогут меч удержать. Обойдемся без вас.
С этим спорить было сложно. Охранники выглядели куда бодрее, чем вчера или даже утром. Пластом не лежали, с телег больше не соскакивали, переговаривались и смеялись. Особо шустрые бросали на Саттию заинтересованные взгляды, а на Олена и Бенеша – оценивающие.
Вскоре после этого разговора Рыжий в очередной раз пропал из виду и точно в воду канул. Ростинг, еще одна большая деревня за частоколом, показалась в сумерках. Стали видны башенки по сторонам от ворот, заостренные кверху бревна, поднимающиеся над ними крыши.
– Кто такие? – крикнули с одной из башенок.
– Я это! Анер Толстопятый! – ответил хозяин обоза, выехав вперед. – Или не узнаете?
– Узнаем, – через парапет башенки перевесился седой, хоть и не старый мужик. – Вижу, что вас потрепали.
– За место на кладбище я заплачу, – сказал купец.
– Ладно, – седой кивнул, за воротами что-то заскрипело, и они начали открываться. В щели показалась улица, два ряда домов, торчащий над ними тонкий шпиль храма. Из-за правой створки выглянул молодой парень, лохматый, как стог сена.
– Проезжайте, что ли, – сказал он.
Олен толкнул коня пятками в бока. Остались позади ворота, деревянные башенки с площадками наверху. Потянулись улицы, дома, так напомнившие Заячий Скок, что сердце закололо. Выехавший вперед Анер привел обоз к южной окраине, к большому постоялому двору. На крыльцо выскочил хозяин, похожий на купца, точно старший брат, замахал руками:
– Опять ты явился на мою голову! И ораву свою привел! Проваливай, пока не выгнали!
К удивлению Олена, купец широко улыбнулся и спокойно ответил:
– Хватит орать! Пошли лучше кого-нибудь из слуг к вашему патриусу. Утром придется хоронить кое-кого.
– Как всегда – хозяин постоялого двора кинул взгляд на завернутое в рогожу тело, лежащее на одной из телег. – Ладно, располагайтесь пока. А я распоряжусь. Не бойся, Толстопятый, без обряда твой охранник не останется.
И он утопал в дом, оттуда донесся его зычный голос. Забегали слуги, открылась дверь большой конюшни. Олен без спешки завел Кусаку, снял седло и уздечку. А когда вышел наружу, обнаружил, что рядом с Саттией и Бенешем стоит улыбающийся Анер.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
