Пятеро детей на борту двенадцатиметровой лодки — это очень существенный груз. Значение имеет не масса, а подвижность. Уже через час ходу паруса убрали и запустили, наконец, двигатель. Это галдящее и шныряющее повсюду воинство необходимо в кратчайший срок доставить на берег, а то все с ума сойдут от бесконечных вопросов, воплей и беготни.
Вышли затемно, ещё при лунном свете, скорость очень приличная. Сева полагает, что вечером добегут до Маяковки. Славка задумчив.
Вот ведь как выходит, как только начали проводить разведку на большие расстояния, стали встречать людей. Едва оборудовали медпункт в "княжестве" — надо хлопотать о таком же в Синоповке. Здесь, конечно, всё намного проще. Народ, хоть и расселился на десятки километров, но не разбрёлся. Действуют сообща. К покинутому сисадминовым семейством дому прилаживают загончик для гуанако. Ждут медика. Рипа обязательно наведается, всех осмотрит, оставит фельдшера. Семьи со старшими детьми будут переезжать на север, чтобы не росли чада неучами. А сюда придётся подвозить зерно и медикаменты. И тушоночку, ням-ням. И окорока копчёные да капустку морскую.
Конечно, с точки зрения стратегии, в первую бы очередь забрать народ постарше, помастеровитей. Но кораблик тесноват. Опять же, как-то еще воспримут бывшие пассажиры и члены команды своеобразие обычаев, что сложились в Приднепровских землях? Есть у них, конечно, посёлок "островитян", куда уходят недовольные, но возить людей через море, чтобы пополнять ряды неконструктивной оппозиции, удовольствие сомнительное.
Так он всё-таки и не понял — продолжать поиски других групп, или погодить? Наверное — погодить. Проверить сначала, выдержит ли их своеобразная культура столкновение с массой новых людей. Доброжелательных, намеренных дать детям образование, но всё ещё живущих в представлениях той старой жизни.
С капитаном — Игнатом Петровичем, потолковали откровенно. С тем, что основную массу людей из Синоповки нужно вывозить, он согласен. И список "личного состава" предоставил полный. Так что Тинка быстренько разработает график, и заснуёт шхунка через море. Вспомнилась младшая жена. Вот почему так, второй раз он двоежёнец, а этот вариант его не напрягает, так как первый? Привык? Нет, пожалуй. Скорее, дело в том, что его женщины — подруги. Помогают друг другу во всём. Затейницы. Так его измотали, когда провожали!
***
Виктория занимается перемешиванием навоза. После победы её воспитанников над леопардом она приняла решение — до наступления зимы выполнять самую грязную работу до тех пор, пока… короче, безалаберность должна быть наказана, а действия, связанные с получением селитры ни у кого не вызывает энтузиазма.
"Реактор" размещается в десяти километрах к западу от ранчо и из удобств оборудован только навесом. Воду подвозят. Последние дни устойчивый восточный ветер отгоняет благоухание перерабатываемого материала на запад.
Несмотря на занятость, рефлексы не подвели. Появление человека она не пропустила. Далеко, на самом горизонте появилась крошечная фигурка, и разведчица снова стала разведчицей. Кто бы ни был этот неизвестный, не заметить навес он не мог.
Виктория проверила оружие и двинулась навстречу. Вскоре стало ясно, что это худощавый мужчина, и что он здорово устал. Не изможден, а утомлён. Видит её и продолжает приближаться.
Кореец? Китаец? Японец? Не настолько она различает национальные черты этих народов, чтобы сделать уверенное заключение. Коническая шляпа вообще характерна для того района мира. Копьё, за спиной длинный лук и колчан с не менее длинными стрелами.
— Здравствуй. Я Виктория.
Ответная тирада абсолютно непонятна. Если бы в ней позвучало слово "Нгуен", она бы точно знала, что путник назвал себя. Показала в сторону навеса и сделала приглашающий жест. Пошли. Действительно, гость издалека. Напоила его водой из отпотевающего за счёт просачивания воды сквозь слабопористые стенки кувшина. Полила водички, чтобы умылся, угостила лепёшками и сыром, предложила передохнуть в тени на топчане.
После того, как оба убедились, что ни слова из речи другого не понимают, разговаривать осмысленно перестали. Слова "вода", "хлеб" и "сыр" гость запомнил.
Вечером прибежала с ранчо Манька с колесницей. Она свою работу знала хорошо, особенно после общения с Ириной, готовившей к использованию в упряжке и под седлом и лошадей и волов и кастрированных бычков антилопы гну, прижившихся в быстрых упряжках для дальних поездок после ошибки моторизованных пехотинцев. А уж антилопы канна приручились даже как будто бы по собственной воле. Эти огромные "козы" мало кого боялись в степи, а угощение любили не меньше других.
Эксплуатации их не подвергали, в пищу не использовали. С ними завязалось что-то типа дружбы. По их поведению нередко удавалось угадать приближение хищников, тем более что искать укрытия рядом с человеческим жильём вошло у них в привычку. А клок подсоленного сена легко отвлекал этих обжор от деревьев или кустарника. Ну, или приходилось отгонять. Хотя ручное стадо состояло из Манькиных потомков или их детей, и было невелико. Впрочем, возить тележку "согласилась" только она, зато на дойку приходили еще несколько антилоп. Подсоленное пойло с сухариками — аргумент убедительный.
Гость, назвавший себя "Ко", с любопытством приблизился к лёгкому экипажу, и ступил на его платформу, взявшись за поручень.
Отдавая себе отчёт в том, что её не понимают, девушка всё равно объяснила.
— Понимаешь, Манька быстрая и неаккуратная. Ей опрокинуть возок ничего не стоит, поэтому его и сконструировали так, чтобы ехать на полусогнутых, и в любой момент можно было соскочить. На древнегреческий манер, но с небольшими колёсами от "Оки". Так что, не теряй бдительности.
Хорошо пошла повозка, пружинить ногами приходилось постоянно. Долетели за считанные минуты. Подкатили прямо к столовой. Увидев, как выпряженная антилопа, дождавшись угощения, умчалась в степь, парнишка вдруг на чистом русском произнёс.
— Круто.
Виктория точно знает, что это слово сегодня не употреблялось.
***
Костик не виноват, что так похож на китайца. Виноваты в этом бабушки и дедушки. Они действительно уроженцы Харбина. Как уж вышло, что оказались они в СССР, это история давняя. Потом поженились их дети, а уж от них их сын и унаследовал все черты предков. Маленький, подвижный, он по семейной традиции уверенно говорил по-китайски. То, что в классе его звали китайцем, это ни капельки не обидно. Всех как-то называли, а он действительно похож, поскольку он и есть. А он всегда считал себя русским, и прекрасно играл в городки.
Когда их автомобиль перенесло в эти бескрайние степи, за рулём как раз был дедушка. Собственно, вдвоём они и были в машине в тот момент. Они въехали на возвышенное место и разглядели ещё несколько автомобилей, которым, по здравом размышлении, совершенно нечего делать на этой начисто лишенной дорог равнине. Пять легковушек и микроавтобус. Собрались вместе, и отправились на поиски людей, или хотя бы воды. Благо, денёк стоял пасмурный, солнце не палило.
Степь — она не шоссе. Горючее расходуется быстро, а расстояние покрывается небольшое. Хотя, катить по ней можно было до бесконечности. Петляя между склонами оврагов и пологими, чуть заметными холмами, они вскоре наткнулись на колею, проложенную автомобилями. Двинулись по ней, и, как только заметили, что в эту чуть заметную дорогу влился ещё один след, в микроавтобусе закончился бензин. Оказалось, что в баках других автомобилей тоже не так много осталось, и пора сливать горючее в один.
Посчитались, прикинули, что к чему, и именно в микроавтобус всё и перелили. Загрузились, и по значительно лучше укатанной дороге поехали дальше. Вскоре благополучно выбрались к тому месту, где поджидали их оставленные без бензина их собственные автомобили. Три полных круга — это было круто. Сразу многие вспомнили, что дорога казалась им знакомой, но, поскольку уверенности не было, решили промолчать. Начали спрашивать друг у друга, нет ли у кого компаса, потом стали подвешивать на нитку иглу, и, наконец, пустили её плавать в стаканчике с водой, проткнув кусочек чего-то пористого.
Ехали туда, куда повернулось острие. Вскоре начали встречаться овраги, а они дружно толкая машину, преодолевали их в пологих местах, делая для этого объезды в сторону повышения рельефа местности. Наконец, горючее закончилось совсем. И наступила ночь. Дождь загнал всех в тесноту душного автомобиля, и у Костика, наконец, включились мозги. Он понял, что действовать следует по собственному разумению, а в этой компании ничего хорошего его не ждёт.
Едва рассвело, он, не слушая споров о том, что делать дальше, взял дедушку за руку и повел его к оврагу, через который они перетолкали микроавтобус как раз на последних каплях бензина. А потом вниз, под уклон. Солнце палило нещадно, когда добрались до топкого места, поросшего камышом. Руками вырыли ямку, дождались, пока осядет муть в просочившейся в углубление воде, и напились, осторожно втягивая влагу губами. А тут и остальные члены их случайно собравшейся команды стали подтягиваться. Раз мальчишка так уверенно идёт, вдруг знает что-то? Первая же попытка зачерпнуть пригоршню привела к тому, что всё перебаламутилось. Начались упрёки, споры, два мужика вообще схватили друг друга за грудки.
