Но что было еще удивительнее, так это висящее в центре кокона тело — две руки, две ноги и голова с растущими из нее рогами. Демон? Кожа его была полностью черной, покрытой светящимися бледным светом прожилками и множеством наростов, похожих на черные-же кристаллы. Верхняя часть головы и правый рог как раз закованы в такой кристалл, в рот впихнуты скрученные в жгут трубки. Эти-же трубки оплетали руки и ноги загадочного демона, удерживая его на весу и проникая под кожу. В груди, в окружении целой сетки светящихся прожилок, под выпуклыми ребрами пульсировало что-то, явно впихнутое туда кем-то.
Осторожно переставляя ноги, по щиколотку погружающиеся в хлюпающую вязкую субстанцию, я приблизился к фигуре. Вот значит, кто на самом деле все это время стоял за жуками. Честно говоря, я понятия не имею, что сейчас вижу перед собой, но почему то уверен, что все дело именно в этом демоне и той штуке, что пульсирует у него в груди. Возможно, если я ее выну, то положу конец так называемому «супер-жуку» и добьюсь поставленной цели. Осталось сделать самую малость — только я не спешил.
Мне вдруг стало как-то не по себе, словно при виде странного черного демона внутри вскользь отозвалось что-то едва уловимое — будто полузабытое воспоминание вдруг напомнило о себе. Но я просто не могу знать этого парня — я рос в Кальвии и прежде в Краю не бывал. Так откуда?..
Искр. Это его воспоминания. Восстановил, благодаря новой обузданной мною душе, ведь так? Значит, он как-то связан с этим существом и может знать, откуда оно взялось. Нужно только при следующей встрече вытряхнуть из него все, что он сумел вспомнить.
Ну а пока пора разобраться с делом.
Осторожно приблизившись к подвешенному демону я помедлил, соображая, как быть. Наконец протянул руку и попросту вцепился в скрученные трубки, торчащие из его рта. Потянул, приложив усилия но постаравшись быть аккуратнее. Когда трубки выскользнули наружу, грудь демона вдруг заходила ходуном, раздуваясь. Он пытался дышать, ловя воздух черным провалом рта — губ у него не было, как и зубов.
Хреновина в груди засияла ярче, стала мерцать в сбивчивом ритме. Тело демона задергалось, вырывая прочие трубки — вскоре он сорвался и рухнул мне под ноги, наполовину погрузившись в вязкую жижу. Я обессиленно склонился над ним, сбросив наконец Белый доспех — все равно драться уже не с кем.
Вдруг демон приподнял тощую слабую руку и попытался вцепиться в свою грудь — пальцы соскользнули и рука бессильно шлепнулась в жижу. Кажется, я понимал, чего он хочет. Кожа демона оказалась высохшая, как старый пергамент, а ребра хрупкие, потому погрузить руку в его грудь не составило труда. То, что там сияло, оказалось странным предметом — небольшой шар, сделанный из скрепленных воедино подвижных колец из незнакомого мне металла, покрытых загадочными символами. Эти символы и сияли так ярко, наполняя светом прожилки на теле демона — стоило мне извлечь шар, как свет этот быстро погас.
Голова демона откинулась назад а тело расслабилось. До моего слуха донесся едва различимый звук, похожий на шелест.
Неужели шепот?
Склонившись к демону, я прислонил ухо к его рту, силясь различить что-нибудь. Увы, он теперь был лишь подобием живого существа, а потому речь ему никак не давалась. Лишь в самом конце, перед тем, как он окончательно испустил дух, ему таки удалось выдавить из себя несколько слов тусклым, безжизненным голосом:
— Н-ненавижу тебя… Бальтазар…
Глава 32
Флэшбек
Когда солнце наконец зашло и перестало обжигать, я выдохнул с облегчением.
Весь день стояла невероятная для этого времени года жара, словно где-то наверху что-то пошло не так. Да и здесь, внизу, тоже, если уж начистоту. Иначе почему я сейчас трясусь в огромной клетке на колесах вместе с несколькими ревийскими пленниками, со скованными руками и отбитыми ребрами?
Надо-же, какой поворот может сделать жизнь всего за один день — еще утром я был пусть и полудемоном, но при этом лучшим другом и приближенным самого короля Кальвии Маркуса Норвуда, а уже вечером еду под конвоем в столицу, обвиняемый в его убийстве и обреченный на казнь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Да, Бэйл не стал убивать меня на месте, а предпочел устроить показательный фарс с судом и всем прочим. Убийство короля — это вам не рядовое событие. Оно касается всех и каждого в стране. И пусть я не считаю себя виновным, но козла отпущения из меня все равно сделать собираются. Точнее уже сделали.
Сейчас, обдумывая все случившееся, я нахожу его довольно закономерным. Архимагистр Ордена Луны еще при Эдварде Норвуде резко высказывался против его поползновений в сторону мира с демонами и прочими расами, но открыто возразить был не в силах — уж слишком влиятельным и крепким был для него прежний король. Но после его смерти, когда трон занял Маркус, Бэйл наверняка понял, что лучшего времени для того, чтобы начать действовать, он вряд-ли дождется. Со временем Маркус стал бы по настоящему могущественным правителем, обладающим поддержкой многих влиятельных людей Кальвии — тогда Бэйлу не удалось бы справиться с ним так просто, как сейчас.
Уж не знаю, что на самом деле движет архимагистром и зачем он все это устроил, но, по правде говоря, и не желаю знать. Все, чего я желаю, так это убить ублюдка и его союзников, предавших моего друга. Но сперва не помешает узнать, что-же за жуткую магию Бэйл применил тогда, во время битвы с ревийцами. Как смог заставить меня и других кальвийцев видеть друг в друге объятых тьмой монстров с красными глазами? Пока у него есть этот козырь, любое столкновение с Бэйлом грозит обернуться поражением.
Да и вообще, уместно ли сейчас размышлять об этом? Нет, я вовсе не поддался отчаянию и не опустил руки, готовясь смиренно принять уготованную мне судьбу. Кровь лучшего друга на руках не отравляла мою душу горем, а обжигала яростью и жаждой мести. Не только самому Бэйлу, но и всему Ордену Луны, чьи воины хладнокровно прикончили еще и Эвана и теперь сопровождали меня и других пленников в столицу. Ну и союзников архимагистра среди дворян тоже забывать не следует — в первую очередь лорда Брикстада и ему подобных. Уверен, долговязый старый ублюдок еще при жизни Эдварда Норвуда был заодно с Бэйлом и только и ждал удобного момента, чтобы показать истинное лицо.
Не зря его я недолюбливал особенно сильно. Впрочем, это было взаимно.
От мыслей о мести и расправе с предателями на моем лице растянулась кровожадная ухмылка. Разбитая и успевшая подсохнуть губа лопнула и капелька крови скользнула по подбородку. Уверен, вкупе со взглядом выражение моего лица сейчас вполне могло показаться по настоящему безумным — вон как мои соседи по клетке попятились, пытаясь втиснуться в противоположный угол.
Интересно, что теперь будет делать Бэйл? Сомневаюсь, что пожелает сам занять трон — да и вряд-ли ему это просто так позволят. Среди дворян на корону хватает претендентов. Каким бы влиянием он не пользовался и сколько бы союзников не имел, ему не хватает родовитости для того, чтобы старые дворянские семьи Кальвии признали его власть над собой. Наверняка попытается усадить на трон свою марионетку, которой сможет управлять из тени — во всех, сука, смыслах.
Откинув голову на решетку, я протяжно выдохнул. Несколько раз сжал и разжал кулаки, гремя цепями кандалов. Условия, в которых я рос, сделали меня решительным и сильным духом — иначе полудемону при королевском дворе не выжить. Сантименты и слезы были мне чужды, чем я всегда гордился, но сейчас впервые в жизни был зол на себя за то, что не могу выдавить ни слезинки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Не могу оплакать друга.
Но могу сделать лучше — отомстить. Плевать на страну и трон, плевать на дворян, рыцарей, крестьян и прочих — нужно просто найти способ добраться до предателей и разорвать их на куски собственными руками. Но я не способен сделать это сейчас, потому что слишком слаб. Для мести нужна сила, власть и союзники. Много союзников. А еще лучше — нужны те, кто пойдет за мной по моему первому слову, не задавая вопросов и не боясь за меня умереть.
