Он успокоил их, стараясь не показывать своего отвращения. Его братья вели себя малодушно, либо сами того не сознавая, либо просто не стыдясь. В лучшем случае имперское возмездие сможет настигнуть их лишь через много месяцев. Варп-полеты вблизи пострадавших миров в течение длительного времени будут нарушены. Руководство субсектора увидит в заражении планет систематичность лишь спустя месяцы, возможно, даже годы, а пока Повелители Ночи остаются здесь безнаказанными. Даже когда они, наконец, увидят общую структуру, никто не знает, сколько времени потребуется, чтобы среди множества разрозненных миров найти источник песни — телепатический канал. Нет, им пока что совершенно нечего бояться. Во всяком случае, не Империума.
— Талос, — прошептал другой голос. В поле зрения скользнуло что-то черное и гибкое. Едва он посмотрел ему вслед, как видение исчезло.
— Талос, — раздался шепот в воздухе.
Он опустил голову, медленно дыша и испытывая странное удовольствие от пульсации вен в черепе. Боль напомнила ему, что он не спит. Слабое утешение, но он был благодарен и ему.
— Талос, — раздался щелчок и тихий металлический гул. Звук взведенного лазпистолета.
Все еще подпирая голову руками, он ощутил, как тень улыбки тронула уголки его губ. Наконец-то это произошло. Он долго ждал этого момента. Седьмой раб изменился с того момента, как Восьмая взошла на борт. Этот конфликт он ожидал давно и без удовольствия.
— Септим, — вздохнул воин. — Не лучший момент для твоего хода.
— Посмотри на меня, еретик, — голос был не его раба. Он медленно поднял голову.
— Твою мать, — произнес Талос. — Приветствую тебя, архрегент. Однако, как ты здесь очутился?
Он безразлично разглядывал старика. Покрытые старческими пятнами руки тряслись, сжимая украденный пистолет. Щеки раскраснелись от прилившей к ним крови, которая у настоящего воина прилила бы к мышцам, готовя их к битве. Перед ним же стоял старый болван, думающий головой, а не сражающийся по воле сердца. Талос сомневался, что он сможет выстрелить.
— Стоит заметить, — сказал пророк, — что, судя по направлению ствола — ты целишься слишком низко.
Архрегент Дархарны, по-прежнему одетый в замызганные форменные одежды, поднял пистолет выше.
— Уже лучше, — похвалил Талос. — Тем не менее, даже если ты выстрелишь с такого расстояния, вряд ли это меня убьет. Знаешь ли, человечество творит своих богов из крепкого теста.
Пожилой человек хранил молчание. Он, казалось, разрывался между тем, чтобы спустить курок, закричать или убежать.
— Мне было бы любопытно узнать, как ты сюда попал, — добавил Талос. — Ты должен был быть на Тсагуальсе с теми, кого мы пощадили. Кто-то из других Когтей взял тебя сюда в качестве раба?
По-прежнему никакого ответа.
— Твое молчание раздражает меня, старик, а этот разговор становится слишком похож на монолог. Я бы также был не прочь узнать, как тебе удалось прожить на борту «Эха» несколько недель, не встретив в его коридорах весьма неприятную кончину.
— Один из… из других…
— Да. Кто-то из других Когтей притащил тебя на борт в качестве игрушки. Я угадал. Что же тогда довело тебя до этого отчаянного покушения, заведомо обреченного на провал?
На миг — на один краткий миг — лицо старика вытянулось, превращаясь во что-то нечеловечески изящное и уставилось на него бездушными раскосыми глазами. Талос сглотнул. Лик эльдара исчез, оставив лишь старика.
Архрегент не отвечал.
— Ты собираешься говорить, или пришел лишь затем, чтобы помахать передо мной своим бесполезным пистолетом?
Талос поднялся на ноги. Нацеленный в него пистолет последовал за ним, дрожь в державших его руках усилилась. Без тени спешки и нетерпения Талос забрал пистолет из рук старика. Оружие хрустнуло в его кулаке, и он бросил его на палубу.
— Я слишком устал, чтобы убивать тебя, старикашка. Прошу тебя, просто уйди.
— Тысячи людей… — прошептал архрегент мокрыми от слюны губами. — Тысячи и тысячи… ты…
— Да, — кивнул Талос. — Я жуткая тварь, и гореть мне в вечном пламени правосудия твоего любимого Императора. Ты даже себе представить не можешь, сколько раз я выслушивал одни и те же угрозы — все время из уст сирых, убогих и отчаявшихся. Ни слова, ни мямлящие их люди ничего не меняют. Еще что-нибудь?
— Все те люди…
— Да. Все те люди. Они мертвы, а то, что ты увидел, сломило тебя окончательно. И это совершенно не повод, чтобы плакаться мне, человечек.
Талос схватил старика за горло и вышвырнул в коридор. Послышался треск ломающихся костей, но Талосу было все равно. Надоедливый старый болван.
— Талос, — снова позвал голос в комнате. Взгляд метнулся вправо, затем влево, ничего не уловив. Это его не удивило.
Усаживаясь снова и опустив больную голову, он услышал, как вернулись призрачные звуки дождя и женский смех.
«— Нет, — пришла в голову непрошенная мысль, холодная и до тошноты истинная. — Не Империум придет, чтобы отплатить им за совершенное злодеяние — придет кто-то другой.»
— Это Талос, — проговорил он в вокс. — Как долго навигатор отдыхала?
— Тридцать два часа, пят… — сервитор ответил на его вопрос после семисекундной задержки.
— Этого хватит. Подготовить корабль к отправлению из системы.
Затем прозвучал голос Сайриона, который все еще находился на мостике, где Талос оставил его за главного.
— Брат, даже Вариель сказал, что нам не следует рисковать и беспокоить её еще минимум неделю.
Талос услышал вопль за голосом Сайриона — необычно дикий и женственный одновременно. Он звучал слишком отчетливо, чтоб списать его на помехи в воксе, но в то же время он никоим образом не мог быть реальным.
Тем не менее, вопль разбудил другое воспоминание, вручая его как нежеланный дар. Дождь. Талос закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Убийца в дожде. Где-то… За бурей…
Нет, нет, нет. Все сходится. Он не хотел вести их в Око, не желая встречи с эльдарами из Ультве, отказываясь покоряться судьбе и тому, что его братья погибнут от их рук. Когда Ксарл пал на Тсагуальсе, он осмелился поверить в то, что пророчество не свершится. Конечно, оно не свершится, это лишь очередной лживый сон, и на него можно не обращать внимания.
«— Конечно, — подумал он с издевкой. — Конечно, мы уже в безопасности.»
— Готовьте корабль к варп-перелету, — приказал Талос. — Нам нужно отчаливать, и немедленно.
— Несколько часов уйдут лишь на то чтобы…
Талос уже не слушал, что говорил Сайрион. Он уже покинул оружейную Первого Когтя, перескочил через валявшееся на полу тело архрегента и понесся по извилистым коридорам к носу корабля.
Нет, нет, нет…
— Мне плевать на подготовку, — произнес он в вокс. — Если потребуется — будем плыть вслепую.
— Ты спятил, болван?! — выплюнул в ответ Сайрион. — О чем и КАКИМ МЕСТОМ ты вообще думаешь?
Лишь немного времени, молил его мятущийся разум. Нам нужно убраться отсюда.
Он был на полпути к покоям Октавии, когда раздался оглушительный вой сирен.
— Всему экипажу, — раздался голос Сайриона по корабельной системе оповещения, — всему экипажу, занять свои посты. Эльдарские корабли на подходе.
Имперский крейсер не просто проскальзывает обратно в реальное пространство, проходя через варп, — он врывается в материальную вселенную через рану в пустоте, волоча за собой дымные следы цепляющегося за корпус безумия. Его путь через Море Душ — ураган цвета, звука и вопящей чертовщины.
Сайрион был вынужден признать, что, несмотря на весь ужас и безумие подобного рода путешествий — они, по крайней мере, ему знакомы.
Корабли эльдар вели свои игры с варпом. Они не оставляли ни инверсионных следов эфирной энергии, ни ужасных разрывов на самой ткани пространства и времени. В одни миг он видел звезды, в следующий миг, мерцая, возникли эльдарские корабли, подобно теням в темноте, и заскользили к «Эху проклятия». Сайрион почти ничего не знал о метафизике эльдарских варп-путешествий, да его они и не волновали. В какой-то момент он слышал упоминание о «паутине» по отношению к их жутковатым межзвездным странствиям, но это слово ничего для него не значило. Встречи с эльдарами в прошлом редко заканчивались хорошо, и он ненавидел их еще сильнее, чем большинство своих братьев, а то была весьма сильная ненависть. Они вызывали в нём отвращение, в котором не было ничего даже извращённо приятного.
Он увидел появление кораблей на оккулусе, будто само пространство вызвало их к жизни, и действовал не думая. Во-первых, будучи Сайрионом, он выругался, громко и с чувством. Во-вторых, приказал экипажу занять посты. В-третьих, он снова выругался длинным потоком брани, которой устыдился бы и сам примарх.