— Ты не представляешь, как сильно я хочу врезать Фостеру. Чёрт, я так облажалась, когда обратилась к нему за помощью. Если бы мы с ним не познакомились, ничего бы этого не случилось.
— Мы не можем знать всё наверняка. Кто знает, вдруг это бы всё равно произошло, просто при других обстоятельствах. И не вини себя за чужие ошибки. Это не твоя вина.
— И давно ты стал таким мудрым?
— Всегда, просто раньше эта мудрость спала где-то глубоко внутри меня, — он криво усмехается, приподнимая уголки губ. — Иди домой, Кензи. Тебе стоит хорошенько выспаться, день был дерьмовый.
— Мне не хочется оставлять тебя здесь, — произношу я, с опаской глядя на охранника. Тот продолжает выполнять свою роль негласного надсмотрщика.
— Придётся. Если адвокат прав, то завтра я уже выйду на свободу. Я всё ещё задолжал тебе сюрприз, — он таинственно улыбается и наклоняется вперёд, оставляя поцелуй на моей руке.
— Будь осторожен, не думаю, что здесь безопасно.
— Всё будет хорошо, я большой мальчик, справлюсь.
— Скорей бы наступило завтра, — тихо произношу я и встаю. — Я люблю тебя.
— И я тебя, не переживай за меня больше, чем нужно, — он подмигивает.
— Для тебя это словно летний лагерь?
— Что-то вроде того, — Джек усмехается, кивнув в сторону двери. — Иди уже.
— Я скоро вернусь, — говорю я и нехотя всё же покидаю кабинет. Медленно я направляюсь к выходу, но у самой двери останавливаюсь и оборачиваюсь. Джека выводят из комнаты и он, заметив меня, весело подмигивает мне, а после идёт дальше по коридору, возвращаясь в свою камеру. Я тяжело вздыхаю, не желая оставлять его здесь. Но других вариантов у меня нет, поэтому сдаюсь и толкаю дверь, выходя на улицу. Ночной воздух холодит мою разгорячённую кожу, пока я иду к машине отца.
— Готова? — спрашивает он, когда я сажусь на пассажирское сиденье.
— Нет, но разве у меня есть другой выход? — смотрю на папу, замечая его добрую улыбку.
— Он хороший парень, а главное в силах за себя постоять. Всё будет хорошо. Завтра вы снова будете с ним вместе, — он отворачивается и поворачивает ключи в зажигание. Мы выезжаем на пустынную дорогу, и я удобнее устраиваюсь в кресле. Как сказал Джек, день и правда был дерьмовым. Я устала не только физически, но и морально. Всё чего я сейчас хочу, это снова оказаться в крепких объятиях Джека. Но с этим стоит повременить. Завтра всё снова встанет на свои места.
— Я отвезу тебя к нам домой, мама уже нас ждёт. А завтра мы вместе поедем за Джеком, — говорит отец, и я согласно киваю.
Сейчас мне нужно, чтобы кто-то взял на себя бразды правления. Моя голова просто отказывается что-либо соображать. Уличные фонари за окном сливаются в единое световое пятно, заставляя меня закрыть глаза. Вскоре усталость берёт своё, и я засыпаю. Просыпаюсь я только, когда машина останавливается перед родительским домом. На первом этаже горит свет, и я замечаю маму на кухне.
— Проснулась? — спрашивает папа. — Пойдём в дом, ляжешь в своей спальне.
— Ага, — бормочу я, выходя из машины.
Как только я переступаю порог, в прихожей тут же материализуется мама. На ней розовый махровый халат в цветочек и пушистые тапочки. Чёрные волосы собраны в небрежный пучок. Она подходит ко мне и крепко обнимает. От неё пахнет кофе, и я понимаю, что она выпила его уже слишком много. Когда она нервничает, то может выпить несколько кружек крепкого кофе подряд.
— Дорогая моя, ты в порядке? Как Джек? — встревожено спрашивает она, приглаживая мои взлохмаченные волосы. Я снимаю свои туфли, и мама спешно ведёт меня на кухню. Папа следует за нами, тихо шаркая по полу. Словно куклу, мама усаживает меня за стол, принимаясь наливать нам с папой кофе по чашкам.
— Милая, думаю, тебе уже хватит, — говорит отец, когда мама достаёт третью кружку.
— Ох, конечно, ты прав, — она ставит перед нами кружки с горячим напитком и садится за стол. Подперев подбородок рукой, она по очереди смотрит то на меня, то на отца. Она ждёт подробностей. Наверняка за последний час она напридумывала себе миллион разных историй и каждая хуже предыдущей. Поэтому, чтобы успокоить её я принимаюсь рассказывать ей всё, начиная со звонка миссис Хастлер. Всё это время мама внимательно меня слушает, качает головой и, не переставая, охает и ахает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Бедный мальчик, сколько же всего свалилось на его голову, — сочувственно произносит она, когда я заканчиваю свой рассказ. Я как будто прожила этот ужасный день заново.
— Но всё наладится, завтра мы его освободим, и всё будет хорошо, — говорю я, стараясь убедить саму себя. Фостер получит по заслугам, и мы забудем о нём, как о страшном сне.
— Конечно, милая. Эдвард не раз помогал нам в важных делах и с этим он справится в два счёта, — говорит папа, обняв меня за плечи. — А сейчас нам всем пора спать. Мы устали и нужно отдохнуть.
— Да, ты прав, — киваю я, вставая из-за стола. — Спасибо, что помогли мне. Я вас люблю.
— Детка, мы тоже тебя любим. И Джек нам не чужой. Мы всегда вам поможем, — мама встаёт и обнимает меня.
— Спокойной ночи, — говорю я, освобождаясь от её объятий, и поднимаюсь в свою спальню. Это был долгий и ужасный день. И я нуждаюсь в здоровом сне. Завтра я должна быть бодрой и сильной для Джека.
Глава 19
МАККЕНЗИ
На следующий день я просыпаюсь рано. Всю ночь меня одолевали какие-то кошмары, поэтому с утра у меня жутко болит голова. Я уговариваю отца приехать в участок пораньше и он какое-то время разговаривает с Эдвардом по телефону. Когда адвокат даёт своё разрешение, то мы тут же садимся в машину. Я не могу усидеть на месте, нервно притопывая ногой, что тут же замечает отец.
— Успокойся, дыши глубже, а то получишь нервный срыв, — говорит он, не отрываясь от дороги. — Эдвард уже говорит с судьёй, так что всё идёт лучше, чем мы думали. Они даже отменили залог. Джек выйдет на свободу, а адвокатам Фостера придётся сильно поднапрячься, чтобы отмыть его от всей грязи. Поверь мне, в этой жизни все получают то, что заслужили.
— Знаю, и мне все ещё не верится, что это происходит на самом деле. Весь вчерашний день для меня словно страшный сон. Ведь он пострадал из-за меня, — нервно кручу ниточку в руках, которую только что выдернула из подола своей юбки. Моим рукам просто нужно чем-то заняться или я сойду с ума.
— Он поступил как настоящий мужчина, — папа смотрит на меня и улыбается, — теперь он нравится мне ещё больше. Рядом с ним ты в безопасности, а это именно то, чего хотят отцы для своих дочерей.
Я согласно киваю, мне приятно слышать, что отец одобряет мой выбор. Для меня это очень важно.
— Выше нос, малышка, — он подмигивает мне, и я мгновенно успокаиваюсь. Он прав. Всё будет хорошо. У меня лучший мужчина на свете и скоро я стану его женой. У меня замечательные родители и хорошие друзья. Любимая работа, которую и работой то тяжело назвать, для меня это как хобби, за которое я получаю приличные деньги. Моя жизнь наконец-то приобрела чёткие очертания и мне нравится то, что я вижу. Осталось только обнять своего жениха и тогда я стану поистине самым счастливым человеком.
Как только папа останавливается перед участком, я вылетаю из машины. Солнечные лучи согревают мои оголённые руки, а свежий ветерок сбавляет жару. Воздух пахнет солью и летом, заманивая тут же пойти к океану. Лучший день, чтобы выйти на свободу.
Стоит мне зайти в здание полиции, как меня окутывает прохладный воздух из кондиционера. За своими столами, зарывшись в кучи бумаг, сидят офицеры и детективы. Гудят компьютеры, переговариваются люди и кажется, без остановки трезвонят телефоны. Следом за мной заходит отец, разговаривая по телефону. Я жду, когда он договорит, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Наконец он убирает телефон в карман серых брюк и смотрит на меня, широко улыбаясь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Эдвард уже едет сюда с документами на освобождение Джека. Всё получилось. Теперь адвокаты Фостера по уши завалены работой. Им придётся попотеть, — он приобнимает меня за плечи, прижимая к себе и целуя в макушку. А я просто не могу скрыть улыбку. Как папа и сказал, все получают то, чего заслуживают. Теперь этот подонок прочувствует на себе как живётся в камере.
