Я не ответила, потому что не очень понимала, за что мне, собственно, полагалось его хвалить. Яркие фонари Семьдесят шестой улицы освещали дома из кирпича и известняка с мраморными лестницами и огромными окнами, завешенными парчовыми шторами с шелковыми кистями. За этими дверьми жили люди, которые заставляли работать прессу, юристов и банкиров Нью-Йорка. Это и были крупные фигуры, в число которых рвался Филип.
Всего за сотню метров от нашего подъезда он снова остановился и повернулся ко мне.
— Да, и ты ведь не покупала противогазы для прислуги, правда?
Когда мы поднялись на наш этаж, я вышла из лифта первой и хлопнула входной дверью у него перед носом. Он это заслужил, испорченный напыщенный расист.
Он побежал за мной по коридору.
— Эй, Джейми, в чем дело? Мы только что обнимались на улице, что это ты вдруг хлопаешь дверью у меня перед носом?
Я не могла ему ответить.
— Ну извини, что я того писателя обозвал головой в полотенце. Это было глупо, но я пытался тебя подразнить, может, даже заставить рассмеяться.
— Не будь таким расистом, Филип. Я этого не терплю.
— Да ладно, я же пошутил! Я уже сказал, что этот парень — гений. Чего ты от меня хочешь?
— Я не хочу, чтобы ты позволял себе презрительно отзываться о людях какой бы то ни было национальности. Ладно? Я боюсь, что однажды ты забудешься и скажешь что-нибудь подобное при детях.
Он опустил голову.
— Ладно, ты права, что еще?
— Ты просто такой…
— Какой такой, Джейми?
— Такой избалованный.
Он непонимающе посмотрел на меня.
— Нет, ты попробуй как-нибудь прислушаться к себе, как ты хнычешь насчет грилей за шесть тысяч. Ты так усложняешь жизнь себе и другим — для тебя всегда все не так и всегда чего-то не хватает.
— Да что ты так бесишься? Их квартира в сто раз лучше нашей, и я просто это упомянул. Уж извини, что я, в отличие от тебя, не провел детство за ловлей рыбы подо льдом в Миннесоте, мисс Соль Земли. Я видел в жизни кучу потрясающих квартир, да я и сам в такой вырос. Я работаю как лошадь и все равно не могу себе позволить такую квартиру, какую мне хочется, понимаешь? Что ты мне проповеди читаешь?
— Сюзанна моя подруга, а не твоя. — Он прищурился. — Так что ты, интересно, делал с ней в кабинете? Почему у вас была заперта дверь?
— Ты что, с ума сошла? — Он сглотнул. — Думаешь, у меня роман с Сюзанной?
— Ты сам это сказал.
— Ладно, она мне там минет делала.
Я пожала плечами.
— Филип, даже мой сосед по столу обратил на это внимание.
— Ну ладно, она показывала мне новый рисунок Дибенкорна.
— Я почти уверена, что лучше бы ты трахнул ее при этом. Это куда мужественнее, чем хныкать насчет гриля.
— Я бы не отказался, если бы она предложила.
После этого нахального замечания я развернулась и пошла к себе в спальню. Я была не в настроении ввязываться в дурацкую ссору. Ну да, Филип избалован, но в этом нет ничего нового. Да, он обожал Сюзанну — и что дальше? Сейчас я слишком сильно его ненавидела, чтобы разговаривать с ним. Но все равно мне было любопытно, кто, кроме того модельера-гея, заметил, что они вышли как минимум на десять минут, пока все разговаривали в библиотеке после обеда?
Я зашла в главную ванную комнату и для усиления эффекта хлопнула дверью. Я была расстроена, и мой гнев превращался в обиду на то, что Филип и моя близкая подруга нашли общий язык на почве классового высокомерия старожилов Восточного побережья, а мне к ним было не пробиться. Меня как будто парализовало, я способна была только жалеть себя.
Сев на край ванны, я оперлась головой на руки. Я так запуталась. Было уже за полночь, я немного выпила, и меня подташнивало от разговора о грилях и террасах. Может, я срывала все скопившееся на работе напряжение и все ощущавшееся мною давление на муже? А потом еще и Питер.
Сжав виски руками, я попыталась припомнить какой-нибудь совместный счастливый момент из жизни Филипа и Джейми. Ничего не получалось. В голову лезли только сцены, как он орал на меня, потому что я не слежу за тем, куда кладут его маникюрные ножницы.
В дверь постучали раз, потом другой.
— Филип, не дергай меня, я хочу побыть одна.
— Джейми, это просто смешно, мы ссоримся из-за какой-то ерунды. Выходи, давай помиримся. Я пошутил насчет Абдуллы.
— Дело не в Абдулле.
Пауза.
— И я не хочу, чтобы Сюзанна мне минет делала. Ничего у нас с Сюзанной не было. Она твоя подруга. Она обещала мне показать, что у них новенького в коллекции. Потом мы поговорили о ее семье. Моя мать одно лето снимала дом ее тетки в Плимуте.
— Филип, я хочу побыть одна. Это не имеет к тебе никакого отношения. Я собираюсь принять ванну.
Я разделась и взяла висевший за дверью махровый халат. При этом на пол упала висевшая там же куртка Филипа для сквоша. Я наклонилась, чтобы поднять ее, и заодно решила проверить карманы. Сегодня я ему не доверяла. Вообще-то я никогда всерьез не думала, что он мне изменяет, но сегодня у меня появились сомнения.
Во внутреннем кармане я кое-что нащупала. Плотный белый конверт.
— Милая. Пожалуйста. Это было очень глупо, то, что я сказал о Сюзанне. Прости меня. Я тебя люблю. Ну, пусти меня.
На лицевой стороне плотного белого конверта было написано: «Повестка в суд Лори Петтит, «Уитфилд и Бейкер», от окружного прокурора Соединенных Штатов, Южный район». Лори Петтит работала помощницей Филипа. Слова плыли у меня перед глазами. Что-то насчет патентов… «…Есть основания предполагать, что была передана конфиденциальная информация о патенте „Адаптко системе"…» «Адаптко системе» — маленькая интернет-компания, клиент «Уитфилд и Бейкер», но не прямой клиент Филипа.
Фирму Филипа обвиняли в том, что они передали секретную информацию о продукте «Адаптко» компании «Хэмилтек», самому важному клиенту Филипа. «Хэмилтек». «Хэмилтек». Основной кормилец Филипа. Я подбежала к унитазу и рассталась с пирогом с икрой.
— Джейми, тебе плохо? Открой, я тебе помогу!
— Оставь меня в покое.
Из ванной я вышла через час, в махровом халате; волосы у меня были мокрые, а глаза покраснели. В спальне горел свет, постель была нетронута. Я пошла на кухню и поставила чайник, чтобы заварить имбирный желудочный чай. Сегодня скандал с Филипом из-за повестки меня бы только отвлек. Я повторяла себе: не разговаривать с Филипом. Не разговаривать с Филипом. Отложить до четверга. После передачи. Отложить до четверга. Я подожду. У меня огромная сила воли.
Тут в кухню вошел Филип в отглаженной пижаме и красных бархатных тапочках, на левом вышит черный шотландский терьер, на правом — белый.
