— Какое? — Нат нахмурился. Ему не понравилось, как Гарм говорил про Ниру.
— Откуда мне знать? Такое, чтоб понравилось… а заодно и моей купи. Не знаю. Гребень там. Или ленту какую… нет, гребень. Или два. А еще лучше, чтоб набором. Знаешь, есть такие, дамские, где и щетки всякие, и гребни… у нее ж коса до пояса. — Гарм зажмурился, и вид у него сделался нехарактерно довольный жизнью. — Донесут, конечно, но она у меня отходчивая… покричит и успокоится, а там и объясню. Взрослая женщина, с пониманием.
Нат вздохнул. В отличие от кухарки ему понимания явно недоставало.
И Гарм понял.
— Ты при Райдо с самого первого дня. И об этом знают. Не все, но… хорошо бы тебе с шерифом встретиться. Перекинуться парой слов… скажем, о том, что хотел бы пригласить другого доктора, что с твоим тестем у Райдо отношения не задались… а ему снова плохо… и он упрямится, верит, что альва ему поможет. Она и помогает, только с каждым разом этой помощи на все меньшее время хватает… — Он помолчал, позволяя Нату обдумать услышанное. — И к доктору загляни. Попроси опиума… так, чтоб понял, что не для себя… хотя он и так поймет. Спроси, чем бы он посоветовал запах опиума перебить, мол, пациент не готов принимать этакое лекарство, но без него ему совсем худо…
Нат кивнул.
— Вот… мне-то они не поверят… а вот ты — дело иное…
— Провокация?
— Ишь, умных слов понахватался-то… но да, она самая… — Гарм кивнул и вытащил другую булочку, оторвал кусок, скатал из мякиша ком и в рот отправил. — Нат… ты вроде неглупый парень. Бестолочь, конечно. Но в твои годы это нормально… так что поаккуратней там. В драку без нужды не вяжись. — Вздохнул и вновь булку терзать принялся. — Райдо велел за тобой приглядывать, да… в паре оно ничего не выйдет. Он и сам понимает. Но… ты все одно аккуратней. Ладно?
— Ладно.
— А если вдруг… то не стесняйся убегать. Или на помощь кликнуть. Идет?
— Идет.
Нат не настолько глуп, чтобы шкурой зазря рисковать. Шкура эта, медленно, но заживающая, ему еще пригодится, и, как он подозревал, в самом ближайшем времени.
Провокация…
Главное, не переиграть. Нат не обольщался в том, что актер из него не самый лучший.
— Часика полтора тебе хватит? — поинтересовался Гарм, облизав пальцы. И сам же ответил: — Хватит. А управишься раньше, то знаешь, где меня найти… и это, про гребни не забудь, ладно?
И кошелек кинул, точно у Ната своих денег нет.
— Бери-бери, охламон. Подарок моей женщине будет. И значит, за мои деньги куплен должен быть.
В этом имелась своя логика.
Городок по весне переменился, но отнюдь не в лучшую сторону. Развезло обочины, и потеки грязи расползлись по мостовой, эту самую мостовую скрыв.
Воняло. Дымом. Навозом. Кошачьей мочой, запах которой перебивал даже вонь человеческого дерьма. Рыбой порченой, кровью и свежатиной. Коров били на улице, разделывали тут же, под навесом, и стаи уличных собак спешили урвать свой кусок.
Талбот, продремавший всю дорогу, и тот почуял вонь, сел в коляске, нос платочком зажал, морщится. И уезжать ему неохота, да только и остаться повода нет. Точнее, повод отыскать недолго, да вот… слабый он, человек. Вдруг да заденут. Нату, пусть и не испытывал он к Талботу особой любви, все ж не хотелось, чтоб ему зло причинили.
Провожали вдвоем.
И когда отбыл полуденный дилижанс, Нат испытал странное чувство тоски, которое торопливо подавил: нашел о ком печалиться. Напротив, надобно радоваться, что отбыл этот неугомонный человек, не маячит перед Нириными глазами…
— Не переживай. — Гарм хлопнул по плечу. — Жила даст, еще повстречаетесь…
Нат лишь фыркнул. Не хочет он ни с кем встречаться. И писем писать не станет, потому как это глупость несусветная. И вообще, у них в Городе помимо Талбота дело имеется, ежели Гарм о том еще помнит.
Помнит.
Усмехнулся и бросил, перед тем как свернуть на боковую улочку:
— Аккуратней там.
Нат постарается.
Город переменился. Теперь он рассматривал Ната настороженно, с опаской и ненавистью, которая чувствовалась что в желтых глазах бродячих псов, позабывших даже о мясе, что в серых человеческих.
Мясник замер, закинув топор на плечо.
И показалось — сейчас бросит, легко, благо человек этот был могуч и силы наверняка хватит, чтобы управиться с топором… Нат увернется. Полезет в драку…
…мясник не один, еще забойщики есть с тяжелым, окованным железом молотом. И младшие помощники, что свежуют тушу. У этих — кривоватые, неудобные с виду ножи, но люди орудуют ими ловко.
И Нат пришпорил лошаденку. Ему нужно в центр.
Он ехал по кривоватой улочке, спиной ощущая недружелюбные взгляды. Вели? Нет, пока, пожалуй, наблюдали… а грязь сползала, обнажились камни мостовой, и конские подковы звонко застучали.
Становились чище дома.
И улочка расползалась, обзаводясь тротуарами из розовой плитки, бордюрами и парой мокрых после дождя кленов. Они стояли друг напротив друга, отражаясь в витринах окрестных лавок. Надо будет зайти, но потом. Сначала — дело.
И у местной таверны Нат спешился, бросил подбежавшему мальчишке поводья и монетку. Поводья тот поймал, а потом поднял взгляд на Ната и замер, приоткрыв рот, не способный решить, стоит ли ему звать на помощь или все-таки…
— Не расседлывай, — сказал Нат. — Вернусь через час.
Паренек кивнул и попятился.
Вот же…
Шерифа Нат встретил у аптекарской лавки, и тот, любезно придержав дверь, поинтересовался:
— Прогуляться решили?
— Пришлось, — буркнул Нат, поежившись.
Этот человек тоже изменился. Старый? Больной? Но притом опасный. И ныне это очевидно…
— Надолго? — Шериф кивнул на аптеку.
— Нет… кое-что надо взять и…
— Я подожду, — шериф не спрашивал, он ставил Ната перед фактом, — ты уж не задерживайся…
В аптеке пахло травами. Вербена. И резковатая мята. Липовый цвет в высокой склянке. Чабрец. Малина сушеная и темные ягоды голубики. Ряды банок с белыми этикетками, подписанными кривоватым почерком. Порошки и смеси. Настои. Отвары…
— Добрый день, — поздоровался Нат, хотя в аптеке никого на первый взгляд не было.
— Добрый. — Доктор выглянул из-за приоткрытой двери и, увидев Ната, нахмурился: — Что вы… не важно. Случилось что-то? — Он был в белом фартуке, в нарукавниках и выглядел до невозможности растерянным. — Простите, я несколько занят. С Нирой все хорошо?
— Да.
— Тогда в чем дело? Вряд ли вы столь сильно соскучились по мне, чтобы просто навестить. — Он вновь исчез, а появился уже без фартука, зато принес с собой горьковатый запах бараньего жира.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
