Впрочем все справедливо, тот, кто продает нелюдям для ужасно отвратительных вещей своих сограждан, не заслуживает ничего, кроме страшной и очень долгой смерти.
С долгой придется немного поторопиться, по моему плану живых в доме-крепости не должно остаться.
Выбиваю топором крышку бочки, выливаю ее на пол и с удовольствием вдыхая пары плотного вина, вытаскиваю из нее три мешочка с камнями, как я понимаю. Несу их на кухню, где макаю в бочку с водой, избавляясь от ароматного запаха. Вскоре там же появляется и девушка, нашедшая в одном из мест подвала свою одежду и теперь выглядящая как типичная местная жительница.
— Я подумала. Ты же наемник, я хочу пойти с тобой. В моем роду меня не примут, то есть замуж меня никто в степи больше после этого не возьмет, меня ждет безрадостная жизнь в приживалках своего рода. Теперь, когда ты меня спас, я хочу стать сильной и помогать тебе. Ты смог убить всех Рыжих, значит ты самый сильный воин, я буду рада отдать жизнь за тебя.
— Может никто и не узнает? — намекаю я, что я никому не скажу, а остальные тоже точно промолчат.
— Меня не было дома три дня, старшие женщины сразу же возьмутся смотреть меня и все, я навсегда стану неприкасаемой, — отбивает мой аргумент девушка и называет себя. — Меня зовут Алдан и я приношу тебе, смелый муж, свою клятву верности.
Да, события развиваются быстро, придется решать вопрос со спасенной. Проще всего было бы чиркнуть ей по шее клинком и она умерла бы, с радостью избавляясь от насилия и мучений. Только теперь уже нельзя и я в принципе готов сделать еще одно доброе дело до конца, совсем в моих глазах оправдывающее весь этот забой клана нелюдей.
— Хорошо, я возьму тебя. Только такой вопрос, можно ли тебе пройти в порт и уплыть с нами? — вот резонный интерес.
— Скажи, что купил меня у родителей и я подтвержу, больше ничего не потребуется, если кто-то поинтересуется, — отвечает Алдан.
Да, в Бействах распространено рабовладение, правда невольничьих рынков нет, все по местным законам как-то происходит, попадание в рабство и продажа невольников.
— Тогда собери себе все, что заинтересует в этом проклятом доме в один мешок, второй я дам тебе сам, там будут припасы на дорогу. Понесешь, как моя рабыня, хоть тебе сейчас и трудно напрягаться.
— Ничего, я смогу, — отвечает она и уходит, чтобы заняться мародеркой в женских комнатах.
Я собираю один мешок трофеев и морщусь от его веса, там килограммов двадцать пять, приходится переложить часть в другой.
Из которого я достаю две длинные свечи почти в метр высотой и привязываю их припасенными веревками к предметами мебели, потом подвешиваю две тонкостенные бутыли на других веревках. Когда свеча прогорит большую часть своей длины, освобожденная веревка, на которой подвешена бутыль с крепчайшей ресой, попадет на пламя и перегорит. Бутыли разобьются о каменный пол, на который я вываливаю из распоротых матрасов и подушек перо птицы и сено, подталкиваю деревянные предметы мебели и обильно поливаю все это из другой бутыли той же ресой. Две подвешенные бутыли — это для подстраховки, я уже делал такой эксперимент в своей тайной квартире. Свеча горит примерно три часа, пока доходит до нужного уровня, чтобы веревка перегорела и бутыль разбилась.
За этими хлопотами проходит часа полтора, девушка давно собрала свой мешок и только старательно не забывает про своего должника, вгоняя ему каждый раз по паре сантиметров острый колышек все глубже.
Тот уже не может говорить и даже не умоляет ее о пощаде, изредка поднимаясь сознанием над беспамятством, просит только быстрой смерти, которой ему все не дают.
Я пока сходил к калитке, выходящей в переулок, проверил, каким ключом она открывается и вернулся в дом, распределил мешки между нами. Алдан потащит два полегче, как рабыня, я как ее хозяин и господин, иду за ней с одним, самым ценным и тяжелым, еще держу оружие и ману наготове.
Пока мы собираем все добро внизу, ждем, когда примерно время подойдет к обеду, я поджигаю все расставленные на полу свечи и те, которых касаются боком веревок, настораживаю веревки с бутылями. Я же сам закрываю все ставни и двери, чтобы случайные сквозняки не затушили свечи, когда я открою дверь внизу.
Мы выходим из дома, я так же тщательно закрываю крепкий замок, потом выпускаю девушку через калитку и смотрю, как она семенит из переулка, нагруженная мешками, в местном платье ничем не отличаясь от жителей Талака. Закрываю калитку и прячу ключи, потом подхватываю мешок с добычей, придерживаю свой нагрудный с Палантиром и камнями-артефактами на груди и выхожу на безлюдную улицу.
Как мы вышли из дома Рыжих никто не видел, по переулку можно пройти еще в несколько домов, где живут местные и бегают стайки детишек степняков. По дороге я догоняю девушку и корректирую ее путь голосом так, чтобы обойти трактир с Охотниками. Сделав небольшой крюк, мы подходим к порту, где нас никто не проверяет в толпе снующего туда-сюда люду и вскоре я останавливаю Алдан около нашей шхуны.
Драгер с Контом в гильдейских куртках уже наверху стоят около трапа, в руках оружие, их копья, они бдительно следят, чтобы команда не начала раньше времени торопиться на выход из гавани. Может еще и потому, что небольшая кучка явных недоброжелателей толпится внизу и кроет Охотников разными отборными ругательствами.
Заметив меня и то, что я показываю на девушку, мужчины сбегают вниз по трапу, горлопаны сразу же отбегают на безопасное для жизни расстояние и продолжают оттуда нести всякую чушь.
Мы поднимаемся на борт и складываем мешки около моего одеяла, прикрытого плащом. Алдан извиняюще улыбается и сразу же садится на палубу, похоже, что эта прогулка отняла у нее все силы.
— Как посидели? — спрашиваю я, пока команда, получив разрешение, затаскивает на борт трап и резво отваливает от причала.
Похоже, что давно мечтали это сделать.
Драгер молча поднимает лук и вгоняет стрелу в ногу одного из горлопанов, азартно кидающегося разным хламом в их сторону. Когда он снова натягивает тетиву, все жулики разбегаются, только подстреленный горестно воет, лежа на спине, подняв вверх раненую конечность.
— Давно мечтал это сделать, — говорит Драгер. — Ну и задал ты нам задание, Ольг.
Глава 23
ВОЗВРАЩЕНИЕ В АСТОР
— Что, слишком трудное? — интересуюсь я, показывая Алдан, что она может лежать и не привлекать внимания, пока мы не выйдем из гавани, а лучше
