просунул палец под ремешок, чтобы потереть костяшками пальцев ее кожу.
— Изобилие не помогло.
Она покачала головой, ухмыляясь.
— Нет, определенно не помогло.
— Знаешь ли ты, как мне неприятно слышать, что я был даже частью причины, по которой ты осталась с этим парнем?
— Могу себе представить.
Я отцепил палец, чтобы прижать ладонь к основанию ее горла.
— Очень сильно. Если бы я не думал, что напугаю тебя до чертиков, мой кулак прямо сейчас столкнулся бы с гипсокартоном. Прости, детка. Прости, что прогнал тебя.
— Уэстон, — выдохнула она, придвигаясь ближе. Ее руки обняли меня за плечи, ее щека прижалась к моей. — Не надо, ладно? Я не виню тебя и не сержусь на тебя. Тебе не за что извиняться. Я вернулась, и у нас все хорошо. Ты и я, верно?
Я повернул голову, и наши носы соприкоснулись.
— Я не лгал о том, что ты моя.
Ее ресницы затрепетали, и она потерлась своим носом о мой.
— Я не думала, что ты лгал.
— Но мы не можем.
Ее мягкое дыхание коснулось моих губ.
— Если бы мы это сделали, это было бы…
Опасно. Губительно. Красиво.
— Да, — вздохнул я. — Было бы здорово.
Я обнял ее за талию, притягивая ближе.
— Давай посмотрим твой фильм, детка. Нам больше не нужно об этом говорить. Все получится так, как должно получиться.
Она отстранилась, оглядывая меня.
— Это на тебя не похоже.
Я криво усмехнулся.
— Это не так, но я надеюсь, что это правда, поскольку я больше не могу это контролировать.
— Тебе, должно быть, тяжело, ты помешан на контроле.
Я не обиделся. Это была правда.
Скользнув рукой по ее спине, чтобы обхватить затылок, я покачал головой.
— Ты понятия не имеешь.
Она положила голову мне на грудь, прижимаясь еще ближе.
Вообще без понятия.
ГЛАВА 23
Уэстон: Где ты?
Я не была удивлена, увидев его сообщение, но от него у меня закипела кровь. Мы вернулись из поездки две недели назад и почти каждый вечер проводили вместе. Иногда вечером мы ужинали; в другие дни, когда он работал допоздна, мы смотрели дурацкий телевизор и уютно обнимались на его диване.
Да. Обнимались.
Мы говорили, что мы просто друзья, держась друг за друга, как за спасательные плоты. Моей общественной жизнью был Уэстон. Моими увлечениями были Уэстон и еще раз Уэстон.
Это было неразумно и, вероятно, нездорово, но я сказала себе, что могу остановиться в любой момент. Мы просто наверстывали те годы, когда не были близки. Если мы не целовались и не занимались сексом, это не считалось.
Ну и что, что мое тело дрожало, и когда я уходила от него, я сразу ложилась в постель и заботилась о своем пульсирующем клиторе с его лицом в мыслях и его именем на губах. Ну и что с того, что джоггеры Уэстона, казалось, были постоянно под напряжением?
Я быстро ответила, затем положила телефон лицевой стороной вниз на стол перед собой, переключив свое внимание на Ребекку и Саймона. Они допивали второй кувшин Маргариты и были на пути к тому, чтобы напиться в стельку. Они целую вечность просили меня пойти с ними куда-нибудь, и у меня вертелось на кончике языка снова отказать им, но я передумала. Они были для меня хорошими друзьями с самого первого дня, и я не хотела терять это, потому что стала слегка одержима своим боссом.
Муж Ребекки, Сэм, только что приехал из своего офиса в нескольких кварталах отсюда, и, поскольку мы оба были почти трезвы, мы смеялись над их выходками.
Прямо сейчас они горячо спорили о том, действительно ли камень может победить бумагу. Саймон сказал «да», Ребекка была непреклонна в отрицательном ответе. Сэму пришлось заставить ее сесть обратно, когда она попыталась выйти на улицу, чтобы найти камень в доказательство своих аргументов.
Сэм взял кувшин.
— Если я не могу победить их, я присоединяюсь к ним, — он наполнил свой стакан, затем жестом указал на мой. — Еще налить?
— Конечно, спасибо.
Сегодня вечером моим пределом были два стакана. Последнее, что мне было нужно, это появиться у Уэстона пьяной. Подвыпившей — уже достаточно опасно.
Ребекка и Саймон закончили свой спор и решили, что пришло время потанцевать. Танцпола в этом баре было немного, но они нашли место, которое раньше было проходом, и объявили его своим.
— Мне нужно, чтобы ты рассказал мне, как вы двое познакомились в средней школе.
Сэм отвернулся от наблюдения за своей женой, улыбка тронула его губы. Он был крупным мужчиной, но от него исходила мягкость. У него были пушистые каштановые кудри и мягкие карамельные глаза, которые таяли, когда он смотрел на Ребекку.
— Я был спортсменом, она увлекалась театром.
Я ухмыльнулась.
— Я нисколько не удивлена.
— Да, — он покачал головой. — Она не утратила склонности к драматизму.
Я чокнулась своим бокалом с его.
— Вот почему мы ее любим.
— Одна из многих причин, — он сделал глоток и вернулся к своему рассказу. — У нас не было общих друзей, но мы вместе изучали английский на втором курсе. Она сразу привлекла мое внимание, но не уделила мне и времени суток.
Я ахнула.
— Грубо.
Он усмехнулся.
— Я знаю, да? Правда заключалась в том, что я был дерзким маленьким засранцем. Я был в университетской команде на первом курсе средней школы, поэтому считал себя большим человеком. Я нравился девушкам, даже тем, что постарше, так что я не мог понять, почему Ребекка даже не поздоровалась со мной. Я думал, что забуду о ней, но потом увидел ее в постановке «Чикаго», и это было все для меня.
— Рокси Харт?
Его щеки вспыхнули.
— Да. Нельзя
