— Но ты все еще можешь… — начал Хайм.
— Мини разговаривал с репортерами, так что пытаться отвлечь от него внимание прессы поздно. Мне очень жаль, Сол.
— Ты проиграешь.
— Ничего не поделаешь.
— Что меня по–настоящему сводит с ума: даже если ты выиграешь выборы, все равно не сумеешь действовать самостоятельно, — с горечью сказал Хайм. — Один человек не в состоянии совершить столько перемен. Спутник «Золотые врата» останется, гибы останутся, консультантов по абортам ты можешь кое–где подсократить, но не… — Он замолчал, увидев входящую Дороти Гилл.
— Вам звонят, мистер Брискин. Он говорит, что вы его не знаете, но дело срочное и много времени не займет. Он цветной, если это вам поможет, — добавила она.
— Не поможет. Но я с ним поговорю, — сказал Джим, довольный, что есть повод прервать беседу с Солом. — Принеси видеофон сюда, Дороти.
— Хорошо, мистер Брискин.
Она вышла и вскоре вернулась с аппаратом.
— Спасибо, — кивнул Брискин, нажимая клавишу.
На экране появилось лицо смуглого человека с проницательным взглядом, хорошо одетого, с приятной внешностью и явно взволнованного.
«Кто бы это мог быть? — подумал Сол Хайм. — Где–то я видел его фотографию… — Внезапно он вспомнил известного нью–йоркского детектива, работавшего на Майру Сэндс, некоего Тито Кравелли, завзятого индивидуалиста. — Интересно, зачем он звонит Джиму?»
— Мистер Брискин, — заговорил с экрана Тито Кравелли, — я хотел бы встретиться с вами в приватной обстановке и поговорить кое о чем. Уверяю, для вас это крайне важно.
Настолько важно, что я предпочел бы, чтобы нам не мешали, — добавил он, бросив взгляд на Сола Хайма.
«Может, это попытка покушения? — подумал Хайм. — Какой–нибудь фанатик из чистовиков, подосланный Верном Энджелом и его бандой безумцев?»
— Лучше тебе не ходить, Джим, — посоветовал он.
— Возможно. Тем не менее я намерен встретиться с этим господином, — ответил Брискин, после чего обратился к детективу: — Где и когда?
— Предлагаю ресторанчик в трущобах Нью–Йорка, — ответил Тито Кравелли. — Пятая авеню, пятьсот. Я всегда туда захожу, когда бываю в Нью–Йорке; еду там готовят люди. Заведение называется «У Скотти». Вас устроит? Скажем, в час дня по нью–йоркскому времени.
— Хорошо, — сказал Джим Брискин. — «У Скотти» в час. Я там как–то раз был. Они с удовольствием обслуживают цветных, — язвительно добавил он.
— Все обслуживают цветных, когда я рядом, — заявил Тито.
Он прервал связь. Экран погас.
— Не нравится мне это, — сказал Сол Хайм.
— Мы все равно обречены, — напомнил Джим. — Разве ты сам мне этого не говорил минуту назад? — Он усмехнулся. — Думаю, самое время уцепиться за соломинку. За любую. Даже за такую.
— Что я скажу Джорджу–Уолту? Они ждут. Я должен был организовать твой визит на спутник в течение суток. Срок истекает сегодня в шесть вечера. — Сол достал платок и вытер лоб. — А потом…
— Потом они начнут кампанию против меня, — закончил за него Джим.
Сол кивнул.
— Передай Джорджу–Уолту, что в сегодняшнем выступлении в Чикаго я намерен высказаться за закрытие спутника. А если я выиграю выборы…
— Они уже знают, — прервал его Сол. — Была утечка.
— Всегда где–нибудь есть утечка. — Джим вовсе не выглядел обеспокоенным.
Сол достал из кармана пиджака запечатанный конверт, который лежал там уже довольно долго.
— Вот мое прошение об отставке.
Джим Брискин взял конверт и, не открывая, убрал в карман.
— Надеюсь, ты посмотришь мое выступление в Чикаго, Сол. Оно будет одним из самых важных.
Он грустно улыбнулся, не в силах скрыть, как ему не хочется прекращать сотрудничество с Хаймом. Впрочем, разрыв в их отношениях назревал давно.
Тем не менее Джим намеревался продолжать свое дело и поступать так, как считал нужным.
5
Летя на реактивном такси в ресторан «У Скотти», Джим Брискин размышлял: «По крайней мере, теперь я могу забыть историю с Лэртоном Сэндсом и мне не придется выслушивать бесконечные советы Сола; он больше не руководитель моей предвыборной кампании. В каком–то смысле так даже легче». Но в глубине души Джим Брискин чувствовал тревогу. «Меня ждет немало проблем, — думал он. — Боюсь, без Сола мне будет несладко».
Итак, что случилось, то случилось. Сол и Патриция отправились домой в Кливленд, на давно заслуженный отдых, а Джим Брискин вместе со своим спичрайтером Филом Дэнвилом и пресс–секретарем Дороти Гилл летел в противоположную сторону, в Нью–Йорк с его магазинчиками и ресторанчиками, обветшавшими жилыми домами и крошечными старомодными конторами, где постоянно совершались весьма специфические тайные сделки. Этот мрачный загадочный город всегда манил Джима, но ему почти никогда не доводилось гулять по нью–йоркским улицам.
— Он еще может вернуться, Джим, — сказал сидевший рядом Фил Дэнвил. — Сам знаешь, как ведет себя Сол, когда перетрудится. Он срывается, не выдерживают нервы. Однако через неделю безделья…
— Не в этот раз, — ответил Джим; конфликт был чересчур острым.
— Кстати, — вмешалась Дороти, — прежде чем уйти, Сол назвал мне имя человека, с которым вы должны встретиться. Сол его узнал. По его словам, это Тито Кравелли. Ну, знаете, детектив Майры Сэндс.
— Нет, Сол мне ничего о нем не говорил, — ответил Брискин и подумал, что, судя по всему, время, когда опыт Хайма здорово ему помогал, безвозвратно ушло.
Они ненадолго задержались в штаб–квартире Либерально–республиканской партии. Фил Дэнвил и Дороти Гилл вышли, а Брискин отправился в ресторанчик «У Скотти» на встречу с Тито Кравелли.
Кравелли, возбужденный и взволнованный, уже ждал Джима в кабинке в задней части ресторана.
— Спасибо, что пришли, — сказал он, когда Брискин сел напротив, и поспешно допил кофе. — Это не отнимет у вас много времени. Но в обмен на мою информацию я хотел бы заключить с вами договор. Если вас выберут, а так, скорее всего, и случится, вы включите меня в состав своего кабинета.
Он замолчал.
— О господи, — тихо проговорил Джим. — Это все, чего вы хотите?
— Да. Я хочу получить пост генерального прокурора, — сказал Кравелли. — Вы же получите сведения, которые передал мне человек из… — Он не договорил. — Думаю, я буду хорошим генеральным прокурором. Сумею справиться со своими обязанностями… Если нет — вы меня уволите. Но сперва дайте мне шанс.
— Сообщите эти сведения. Я не могу ничего обещать, пока их не услышу.
Кравелли поколебался.
— Если я вам скажу… Хотя… ладно, вы честный человек, Брискин. Все это знают. Так вот, есть способ избавиться от проблем с гибами. Вы можете вернуть их к активной жизни.
— Где?
— Не здесь, естественно, — сказал Кравелли. — Не на Земле. Человек, который добыл для меня эту информацию, работает в «Земных разработках». Вам это о чем–нибудь говорит?
— Они нашли проход, — помолчав, ответил Брискин.
— На самом деле проход обнаружила маленькая фирма в Канзас–Сити, которая ремонтировала дефектный джиффи–скатлер. Скатлер сейчас находится в «ЗР», и его исследуют инженеры. Его доставили на восток два часа назад. Они сразу же начали действовать, как только владелец фирмы с ними связался, поскольку поняли, что это может означать. Мы тоже отдаем себе в этом отчет — я, вы и мой человек в «ЗР».
— Куда им удалось попасть? В какое время?
— Перемещения во времени, судя по всему, не было. Похоже, имел место перенос в пространстве — и это все, что пока удалось выяснить. Планета почти с такой же массой, как Земля, с похожей атмосферой, хорошо развитой фауной и флорой. Но это не Земля. Им уже удалось сделать снимок неба, определить расположение небесных тел. Вероятно, в ближайшие несколько часов они сумеют достаточно точно определить, где находится это место. Наверняка слишком далеко, чтобы направить туда разведывательные корабли, во всяком случае пока. Этим проходом, этим кратчайшим путем придется пользоваться как минимум несколько десятилетий.
К столику подошла официантка, чтобы принять заказ.
— Синтекофе Перкина, — отсутствующим голосом проговорил Брискин.
Официантка ушла.
— Там Кэлли Вэйл, — сказал Тито Кравелли.
— Что?!
— Ее поместил туда доктор Сэндс. Поэтому мой человек со мной и связался. Как вам известно, меня наняли, чтобы найти Кэлли. Судебный процесс требует ее присутствия. Каша заварилась серьезная — девушка застрелила из лазера работника фирмы в Канзас–Сити, единственного опытного специалиста по ремонту скатлеров. Он проверял машину Сэндса и каким–то образом обнаружил проход. Ему не повезло. Но, учитывая ситуацию…
— Да, — согласился Джим Брискин.
Кравелли был прав. Смерть одного человека — и в самом деле небольшая цена, когда речь идет о жизни миллионов, а может быть, и миллиардов…
