За дверью тоже какое-то Шило рвалось в коноводы.
— В жопу Шило! — ревела сауна. — У Шила мозги в кокаине! Каленого давай! У Каленого две ходки!
— К такой-то матери Каленого! Отморозка нам не хватало!
— Сам ты отморозок!
— Чуму в бригадиры!
Ну, и так далее. Мы с Хазой переглянулись. Вид у него был мрачный и озабоченный. Он толкнул дверь ногой, и в сауне наступило затишье. Живописный отряд (форма одежды: голый торс, белые простыни и красные зенки) разом обернулся к нам и замер, будто скульптурная версия росписи гробницы фараона Рамоза, известная как «Погребальное шествие».
— О чем базар? — угрюмо поинтересовался Хаза. — Руслана хороним?
— А это кто таковский?! — Крепыш с татуировкой на плече, катавший когда-то шары в паре с моим товарищем, уставился на меня враждебно и подозрительно. — Знакомое рыло! Ты чей?! Откуда?!
— Мамин, — ответил я сразу на оба вопроса. — Сибиряк.
Надо было брать инициативу в свои руки. Бандиты уважают разве что силу, отвагу и нахальство. Тем паче «законников» среди них, как упредил меня Хаза, не имелось.
— И «тыкать» мне, молодой человек, опрометчиво. — Я сел в кресло у стены так, чтобы все собрание было у меня на виду. — Я не затычка для вашей протекающей крыши.
— Сука буду! — ахнул курчавый брюнет с быстрыми сообразительными глазками. — Чума! Сука буду, это же «киллер», на которого месяц назад объява прошла!
— Да ну?! — Крепыш с татуировкой прищурился. — Молоток, Белка! Он здесь и раньше светился, в натуре! С Русланом о чем-то тер!
— Объява как прошла, так и закончилась, — вмешался Хаза. — Зато наш друг за Руслана знает.
Братва всколыхнулась.
— Тихо! Ша! — перекрыл всех бритоголовый худой верзила, втягивая в ноздрю белую дорожку с карманного зеркальца.
— Рассказывайте, Александр Иванович, — вежливо обратился ко мне Хаза.
— Дела такие, — начал я. — Месяца три тому полевой командир «ваххабитов» Султан ибн Хоттаб по прозвищу Старик Хоттабыч…
— Где-то я читал про него! — наморщил Белка узкий лоб.
— Захлопни пасть! — рявкнул нервный бугай со шрамом на подбородке.
— …По прозвищу Старик Хоттабыч, — продолжил я повесть-сказку, — взял в заложницы чувиху депутата Раздорова, лидера известной вам фракции «Честный передел». Чувиху эту люди Хоттабыча…
— Звери! — поправил меня любитель кокаина Шило.
— Звери, — согласился я. — И вот эти звери Айболита… Старика Хоттабыча я имею в виду, переправили чувиху в Чечню. Требуют за нее два лимона баксов. Такие деньги у депутата, конечно, есть, но отдавать их жалко. И чувиху жалко. Чувиха, надо заметить, победила недавно в конкурсе «Мисс Нижнего Тагила».
— Ну, а Руслан тут при чем?! — заерзал Чума. — Ему-то какого жеваного до этих разборок?!
— А Руслан тут ни при чем, — пояснил я. — Только депутат об этом не знает. Зато знает он, депутат народный, что Старик Хоттабыч Руслану двоюродным братом приходится.
— Как братом?! — Белка аж побагровел от обиды за своего командира. — Ты чего гонишь?! Вы чего?! Руслан же татарин православный! У него крест на шее!
— Верно, — успокоил я брюнета. — У него — крест, и он — православный. А Хоттабыч — «ваххабит», собака, и у него на шее — полумесяц.
— Мудянка получается, — поморщился Шило. — Крест, полумесяц… «Скорая помощь» какая-то.
— Брат за брата — не ответчик! — возмутился начитанный Белка.
— Да закрой ты варежку! — Бугай со шрамом грохнул по стойке увесистым кулаком.
— Надо что?! — Из «камбуза» мигом выглянул испуганный Серик.
— Водки стакан! — рявкнул бугай и повернулся ко мне. — Ладно, в это мы въехали! Дальше?!
— Дальше чекисты втемную через гниду свою по фамилии Караваев — он под прикрытием в компании «Третий полюс» кадрами заправляет — взялись за Руслана: «Или твой брательник возвращает с извинениями бабу депутата Раздорова в Москву, или мы тебя достанем!»
— Точняк, — дал справку до того помалкивавший Хаза. — Я по просьбе Руслана, помню, выяснял про этот ссученный «полюс». Крыша там — ФСБ. Их люди.
— Звери! — педантично поправил его Шило.
— В общем, нанял я частного вертухая в агентстве «Близнецы», чтобы с чеченами завязаться. — Моя легенда набирала обороты. — У Руслана, понятно, с Хоттабычем отношений нет. Он с ним в яслях последний раз общался. И сыщик этот, Галемба, вышел на московский контакт моджахедов. Выйти-то он вышел, да не с того боку зашел.
— Это без бля, — кивнул Чума. — Замочили недавно Галембу какого-то прямо в его конторе. Был слух.
— Шантаж вообще дохлое дело, — отозвался я уклончиво. — В особенности с такими…
— Зверями! — закончил Шило мою фразу.
— Серик! — окликнул я банщика, тут же появившегося из подсобки. — Завари кофейку, будь ласков!
— Чего-то я не догоняю! — замотал башкой человек со шрамом. — Галемба какая-то! Старик еще! Чечен Караваев под крышей!.. Руслан-то где?! У нас тут борзый Шива с прямым наездом! Мы, в натуре, кто?! Бакланы или урки?!
На этот вопрос я точного ответа не знал, потому решил на всякий случай свернуть свою импровизацию.
— Короче, — сообщил я озадаченной братве, — Руслана теперь тоже в заложниках держат. Чекисты из «Третьего полюса», гады, взяли его две недели назад. Так что он в резиденции депутата Раздорова парится.
— На кой?! — искренне удивился тормоз-бугай. — У нас что?.. Своя парилка хуже?!
— Сидит под замком, — терпеливо уточнил я.
— Его «Ауди» пустую нам инспектора подогнали. — Чума взял с бильярдного сукна шар с цифрой «2» и повертел задумчиво в руке. — На стоянке обнаружили. Две недели, все так… Да ты-то где был это время?! Ты вроде кореш ему или поссать вышел?!
Я встал с кресла и, улыбаясь, приблизился к татуированному крепышу. Никто из присутствующих даже не шелохнулся, когда Чума, корчась от боли, грохнулся на пол.
— Ему — кореш, — взяв бандита за волосы, я заглянул ему в глаза, — а вам я — Александр пока Иванович. В другой раз шею сверну.
Сходка, вся как есть, ждала продолжения. Продолжения не последовало. Видимо, я, по их понятиям, был прав. Чума, отхаркиваясь, молча встал и скрылся в душевой. А тут и Серик мне кофе принес.
— Спасибо, Сережа. — Я принял у него чашку и вернулся на место. — Итак, две недели назад я вылетел в Дагестан, отыскал там людей Старика Хоттабыча. Старик уперся рогом. Ему на войну бабки нужны.
— Вот зверь! — Шило снова зарядился кокаином.
— Что делать будем, братва?! — спросил Хаза, оглядывая собрание.
Гангстеры зашумели. Одни были за то, чтобы выручать Руслана, другие рвались ехать на стрелку с Шивой, «забитую», как выяснилось, через час с небольшим.
— Так сделаем! — Из душевой, вытирая лицо полотенцем, вышел Чума. — Я, Белка, Жорик и Финт поедем за Русланом! Ну и вы, Александр пока что Иванович! Святая обязанность ваша!
— Это известно, — усмехнулся я. — Куда же я вас одних отпущу?
Ожидавший отказа или чего-то в этом роде, Чума глянул на меня разочарованно.
— Шило, Каленый, Миха и Барсик, — повернулся он к своим, — двинут на стрелку! Пусть или баксы Шива с неустойкой выкладывает за товар, или мочить всех наглухо без базара!
Чума старался поднять упавший вместе с ним авторитет. Авторитет, словно трехпудовая гиря, поднимался с трудом.
— Ты нас не лечи! — Бугай со шрамом по кличке Каленый единым глотком опустошил давно принесенный Сериком стакан. — Здесь пока Руслан за главного!
— Руслан не здесь! — ощерился Чума. — Руслан еще неизвестно где и неизвестно как! Если очко играет — меняемся: ты с пехотой чекистов бить поедешь, а я — с Шивой разбираться!
— По мне один хрен, — сдался Каленый.
Хаза присел рядом со мной. Разговаривали мы вполголоса, и собиравшиеся на рать бандюки поглядывали в нашу сторону подозрительно.
— Вы там, Александр Иванович, за Чумой присмотрите, — наказал мне Хаза. — При удобном случае он вам пулю пустит в позвоночник.
— Он у меня железный. — Допив кофе, я, не стесняясь, достал армейский свой кольт.
Мне было важно, чтоб Чума для собственной пользы обратил на это внимание. И он обратил, судя по скучному лицу.
— Руслану передайте, что общак я держу, — совсем тихо сказал Хаза. — До его возвращения.
Два «БМВ» стрельнули от сауны почти дуплетом. В одном поехал я и Чума с бойцами. Мы взяли курс на подмосковное местечко Раздоры: Европа набросала мне примерное местоположение депутатского особняка. Тщеславный лидер правых уклонистов, разумеется, не случайно выбрал для своей резиденции поселок с таким названием. Верно, пестовал он мечту о том, что когда-нибудь Раздоры переименуются в Раздорово. Коли не площадь в центре столицы, то хотя бы дачная слобода понесет от него, плодовитого, на радость и утеху всем избирателям.
