Еще при Франце II обнаружились первые попытки протестантов освободиться из–под тяжелого гнета, но эти попытки до такой степени связывались с личными интересами, что им нельзя было придавать серьезного значения. Особенно эти покушения были вынуждены жестокостью распоряжений и мер Гизов. Расточительность Генриха II ввергла Францию в долги; финансовой частью в это время управлял кардинал Лотарингский. Видя невозможность покрыть издержки и платить все долги, он велел поставить на дворе виселицу и объявил, что каждый, кто явится с таким неприличным требованием (долгов), тот будет повешен. В марте 1560 года обнаружился огромный заговор, вину которого сваливали на протестантов, но в котором в сущности участвовали и многие католики, этот заговор известен под именем Амбуазского и состоял в намерениях овладеть королевской фамилией, предать Гизов суду и смерти и поставить во главу правления людей, принадлежавших к недовольной партии. Но заговор был открыт, начальник его Lа Benandie погиб в схватке, большая часть протестантов перехвачена и казнена. В современных составленных мемуарах остались следующего рода рассказы, характеризующие жестокость тогдашней эпохи, соединенную с придворной некоторой утонченностью. Двор несколько времени должен был пробыть в Амбуазе, ибо боялся новых попыток, а это было твердое и надежное место. Сюда съехалось много придворных дам, а так как здесь им было очень скучно, то каждое после–обеда Гизы, чтобы занимать их, водили смотреть казни протестантов. Но в этом заговоре замешаны были король Наваррский и Людвиг Конде: адмирал Колиньи знал о заговоре, хотя не принимал в нем личного участия. Королю должно было отделаться от них. Под предлогом собрания в Орлеане государственных чинов все они получили повеление собраться туда. Они предчувствовали свою участь; Колиньи даже простился со своей супругою уверенности, что едет на верную смерть. Конде тотчас по прибытию был арестован и предан суду; Гизы решительными мерами хотели доставить окончательное торжество себе и католической партии. Дабы устрашить своих противников, они побудили суд произнести смертный приговор над Конде. Не доставало для решения только королевской подписи: но король вдруг занемог и умер (1560 г., 5 декабря). Дела приняли другой оборот. Влияние Марии Стюарт кончилось. Гизы должны были удалиться от дел, Мария скоро удалилась в Шотландию, где ее ожидала трагическая участь.
Правительницей королевства явилась Екатерина Медичис в малолетство Карла IX (1560–1574). Она старалась поладить со всеми партиями. С этой целью она провозгласила Антония Наваррского, человека слабого и бедного дарованием, наместником короля в его малолетство. Гизам дано много обещаний. Монморанси и Шатильоны пользовались благосклонностью; Конде был освобожден. В Орлеан, между тем, собрались чины, ожидаемые с нетерпением народом, над которыми тяготела вся тяжесть тогдашнего управления: в продолжение последних 13 лет государство сделало 40 миллионов долгу, сумма огромная в то время. Партии католиков и протестантов действовали заодно против духовенства; духовенство должно было пожертвовать многими суммами, чтобы спасти только существенные права свои. Но королева более всего боялась, чтобы ее не устранили с места, ею занимаемого, и для того спешила провозгласить скорее совершеннолетие сына. Она отправилась в Руан, и тамошний парламент провозгласил совершеннолетие ее сына. Протестация парижского парламента, старавшегося выразить свое достоинство и свои права даже выше короля, были тщетною: ответ короля, внушенный матерью, был резок. Между тем отношение к протестантам становилось день ото дня затруднительнее: число их росло, политическая важность увеличивалась. Королева хотела устроить некоторого рода среднюю партию, вроде той, о которой замышлял Карл V; члены ее получили во Франции насмешливое название политиков les politiques: этим именем отличали людей, не имевших верований и убеждений. Но настоящий глава политиков был не таков: это был знаменитый канцлер Michel l'Hospital, представитель истинной умеренности и терпимости. Еще в 1561 году, вскоре после смерти Франца II, он пригласил в Пуасси знаменитых протестантских богословов и предложил им публичное прение с католическим духовенством. Прение это, как всегда бывает в таких случаях, кончилось ничем: обе стороны приписывали себе торжество, ни одна не хотела уступить. Но в следующем же году королева издала постановление, в котором протестанты получили свободу вероисповедания, исключая городов, с тем, впрочем, чтобы при их богослужении присутствовали королевские комиссары. Но такие уступки не могли не возбудить страшного негодования со стороны католиков строгой партии. Во главе их стали Гизы, к ним примкнули Монморанси. В 1562 г. пролита была первая кровь, может быть, вследствие случайного обстоятельства, не так, как описывают его протестантские историки. Франц Гиз, возвращаясь раз в свои поместил, прибыл в местечко Vassi, где протестанты совершали свое богослужение в некоторого рода большом сарае. Люди Гиза пришли туда и начали смеяться, началась драка, свита Гиза была вооружена, у протестантов не было оружия; число погибших простиралось до 70, раненых еще более. Но молва скоро преувеличила дело, жертвы считались сотнями и тысячами. Но событие это оказало важные последствия: дело в том, что протестанты перестали надеяться на обещания королевы и готовились к войне. При дворе образовался могущественный триумвират католический из Гизов, маршала St. Andre и Монморанси. Король Наваррский стал также по слабости характера на стороне противников протестантизма. Он открыл осаду Руана и умер здесь. Вслед за этим последовала смерть Франца Гиза, событие очень важное для тогдашнего времени. Он был убит в то время, как осаждал Орлеан, в котором засели протестанты, одним молодым юношей, кальвинистом и дворянином из Angoumais, по имени Poltrot de Mere. Затаив свое намерение, последний явился в лагерь к Гизу, предложил служить у него, и, когда тот возвращался раз домой с малой свитой, убил его. Казнь его, как следовало ожидать, была страшной. Но такие примеры, как мы уже видели и еще увидим, повторялись часто. Теории, развивавшие такого рода мнения, были многочисленны: с одной стороны, теория Макиавелли оправдывала всякое преступление в пользу государственного блага, и это благо понималось многими относительно и по–своему; с другой стороны, теория иезуитов оправдывала всякое преступление для блага религиозного, как будто религия могла допускать их. Эти учения отозвались и у протестантов, и у них нашлись такие же теоретики. Но смерть герцога Гиза легла бездною между протестантами и католиками. Католики обвиняли адмирала Колиньи, будто бы подославшего Poltrot de Mere: это мнение, недоказанное и несогласное с самим характером Колиньи, тяготело над ним во всю его жизнь и было даже отчасти виною его смерти. Первая война после смерти Франца Гиза кончилась перемирием, по которому протестанты получили еще несколько более прав, чем прежде.
Лекция 40 (16 Марта)
Мы сказали, что в первую из религиозных войн, начавшихся во Франции, погибло двое из вождей движения, Антоний Наваррский и Франц Гиз. Война кончилась миром, заключенным в 1563 году, статьи коего были изданы под именем Амбуазского эдикта. Этим эдиктом протестантам дано право свободного богослужения внутри Франции за исключением Парижа и парижских окрестностей. Но мир был непрочен. В продолжение следующих 3‑х лет за ним партии действовали друг против друга тайно и явно, осыпали друг друга упреками, и в 1565 году война вспыхнула снова. Внешним поводом ее была поездка Екатерины Медичис с сыном по Франции. Явно было, что королева лично хотела сблизиться с духом народа, лично войти в сношения с начальниками провинций. Заметим, что она более беседовала с начальниками католической партии, с Таванном (Tavannes) и другими, которые тогда уже составляли нечто вроде лиги. В Байонне Екатерина имела свидание с Альбою. Многие историки думают, что Альба, тогда отправлявшийся в Нидерланды, дал ей совет, исполненный через 7 лет в Варфоломеевской ночи. Подробности их совещаний не Дошли до нас; достоверно только одно, что план Варфоломеевской ночи был составлен не тогда, а позже, что такие мысли не входили еще тогда никому в голову из лиц правительственных. Во всяком случае, это сближение правительства с католиками и испанцами подало протестантам повод к новой войне. Исчисление событий тогдашних религиозных войн до конца столетия с их причинами было бы совершенно бесполезно, тем более, что причины и поводы отдельных войн ничего не значили. Необходимость войны лежала в самом отношении партий, которые рады были каждому поводу и случаю. Война следующего года кончилась миром в Longjumeau (1568 г.), потом в St. Germain'e (1570). Прежние главные вожди партии сошли со сцены: принц Конде был убит, Монморанси и St. Andre также. В начале 1570‑х годов вождями были два
