На Софийской набережной, напротив Кремля, растет "Царев сад". Там, где в "белокаменной" цвели царские сады, сооружаем торгово-офисный центр с садами. Он будет таким же современным и красивым, как "Охотный ряд", но значительно крупнее, поскольку здесь строим и глубоко под землей, и над ней.
Испытанным методом "стена в грунте" в топях и хлябях Замоскворечья выкопан еще больший в объеме котлован, чем на Манежной пощади. На четвертом подземном ярусе откроем ресторан, выше - паркинг на тысячу с лишним машин. Вдоль Большого Москворецкого моста поднимаются разной этажности новые здания Замоскворечья. Их фасады украсят и Софийскую набережную, и Водоотводный канал, и вид с моста, по другую сторону которого - панорама Московского Кремля.
* * *
В русской истории немало правителей знало толк в строительстве. Петр Первый своей рукой делал эскизы зданий. Екатерина II признавалась, что строительство - это как порок, как пьянство, как страсть.
Сталин и Хрущев, по существу, я уже это отмечал, играли роль главного архитектора Москвы, определили стиль зодчества, характер строительства своего времени.
Всего за десять лет Лужков придал невиданное ускорение Москве. Как никто другой, он понимает значение нашего дела, знает сильные и слабые стороны строителей, не дает расслабиться никому, взобраться на пьедестал. "Ничего никогда не строилось в срок и в рамках сметы", - это шутливый "закон Хеопса-Ресина", сформулированный Юрием Михайловичем в его известной книжке "Российские законы Паркинсона". Если кто сомневается в выдающихся управленческих способностях нашего мэра, пусть прочтет эту маленькую книжку, потяжелее иных томов.
В другой известной книге Лужкова - "Мы дети твои, Москва" - есть такие поразившие меня слова: "Когда большевики называли народ "строителем будущего", они знали, что делали. Они вселяли в людей оптимизм. Строительство, как и победа, всегда было у нас, как и повсюду, важнейшим идеологическим символом. Одни народы создавали пирамиды и храмы, другие царство свободы, третьи комфорт для людей - в любом случае стройка - это надежда на обновление".
Лужков восстановил Храм. Дал свободу строителям и архитекторам. Возводит дома с невиданным прежде комфортом. Счастье быть прорабом такого города.
Да, строить - значит побеждать! Этими словами, которыми начал, закончу книгу, продолжение которой пишется сегодня на просторах нашей столицы, "Москвы в лесах".
Конец девятой главы, конец второго издания.
Май 2000 года.
ГЛАВА Х
Не все было так плохо.
Грозит ли нам банкротство?
"Большие проекты" Лужкова.
Город на месте цехов. Что ломает мэрия?
Лидеры комплекса. Дома типовые и элитные.
На дворе - ХХI век. Малоэтажная столица.
Какой быть Москве.
После издания "Москвы в лесах", где я поминал добрым словом прошлое, меня пытались поймать на противоречии и спрашивали: что хорошего "накоплено" в опыте строительства в советские годы, если тот опыт "прежде всего авралы, долгострои, недоделки и прочее".
Почему прежде всего "долгострои"? Лужники и Дворец съездов соорудили за полтора года, это было при Хрущеве. При Брежневе Олимпийские объекты, среди которых такие крупные здания как Крытый стадион и водный бассейн на проспекте Мира, появились также быстро. Дома делали еще быстрей.
В начале карьеры, начальником стройуправления, я на себе испытал несправедливость и несуразность прошлой системы. Как только заходила речь о цене, зарплате, прибыли, так сразу возникали разные запреты. Очень власть опасалась, что строители разбогатеют. Начальник крупного строительного управления не имел права решать вопросы материально-технического обеспечения. Все за меня решали другие. По всей технологической линии возникали запреты - того "нельзя", этого "не сметь". А никто не отвечал за конечный результат. Но я не могу забыть то, что было хорошего - косыгинские реформы, о которых рассказывал в начале книги. Благодаря реформам появился хозяйственный расчет. Мы тогда хорошо зарабатывали и получали за конечный результат, а не за восемь часов пребывания на объекте. Благодаря хозрасчету изменилось отношение к труду. Не перерасходуя фонд заработной платы, мы постоянно выполняли план по всем показателям - вводу новых объектов, прибыли, и регулярно поощрялись всеми принятыми тогда способами, как моральными, так и материальными. Разве это плохо?
Не понравились многим мои слова, что благодаря удачно проведенной в Москве приватизации комплекс работает сейчас также слаженно, как в советские годы, постоянно наращивает объемы. И здесь меня допрашивали: "Нет ли противоречия в словах - приватизация и советский опыт?"
Если ли бы мэр Москвы Юрий Михайлович Лужков дал простор "дикой приватизации", ее называют "обвальной", то мы развалили бы единство технологии и растащили строительный комплекс на части, разломали огромный отлаженный механизм. В умелых руках он мог работать. Мы не порвали сложившиеся производственные отношения и личные связи между руководителями строек. Все вместе начали врастать в рынок. Так, сохранили главки, главные управления, дали им право представлять интересы города, выполнять социально-экономические программы, разработанные правительством Москвы. Полученная самостоятельность, свобода действий или, говоря другими словами, либерализация позволила им без суеты и спешки перейти к новым формам собственности - от ассоциации до акционерного общества. При этом технологическая цепочка не разорвалась, правительство города не утратило контроль над отраслью. Появилась и частная собственность, и личная заинтересованность. Вот это я имею в виду, когда говорю о "приватизации по-московски".
Есть такое мнение, что отрасль вообще не следовало приватизировать, коль скоро при "частниках" не прекратились злоупотребления, хищения, пресловутые недоделки. Чтобы противостоять недоделкам, мы реорганизовали надзорные органы, открыли "горячие линии", принимающие по телефону жалобы населения, создали комиссии, которые рассматривают обращения и предложения москвичей. Есть такой рычаг, как штрафы. Есть у нас другие наказания для тех, кто ни в советской системе, ни в рыночной системе не может работать хорошо.
Сейчас не те времена, когда жизнь на объекте замирала в пять часов вечера и стройплощадка становилась оазисом для несунов. Современные объекты - это фактически производственные цеха с двух- и трехсменным режимом работы, они хорошо освещены, огорожены крепкой оградой, здесь всегда начеку профессиональная охрана. Но преступники стали изощреннее. Воры существуют при любой системе, поэтому сторожат объекты как частные охранники, так и милиционеры. Они схватили за руку сотни похитителей и предали их суду.
Приверженцы либерализма в экономике упрекают комплекс в предвзятости, повышенном внимании к "своим" и пренебрежении к "чужим". Это выражается якобы в неких льготах, противоречащих честному предпринимательству, демократии, рыночной экономике, где права у всех равны. Мол, мы даем льготы по принципу: "Кому хочу, тому даю".
На этот упрек хочу ответить: больше половины всего объема строительства выполняют фирмы никак не подчиненные ни правительству Москвы, ни комплексу. Все отношения с ними строятся на основе конкуренции. Они участвуют в тендерах на равных с давно проявившими себя застройщиками, такими как "Главмосстрой", и с новыми структурами, рвущимися на московский рынок.
Любая фирма, которая выигрывает конкурс, может получить льготы, если берется за проект, необходимый городу. Например, займется реконструкцией районов, застроенных пятиэтажными зданиями, подлежащими сносу.
* * *
В дни предвыборной кампании 1999 года прокатилась волна публикаций о грядущем экономическом банкротстве комплекса. Мои возражения, что это неправда, не удовлетворяли прессу, она требовала "иных аргументов". Эти мифы о банкротстве комплекса связаны были с вброшенным в общественное сознание другим мифом - о неэффективности финансовой политики московского правительства. Что сказать по этому поводу?
На Москву, как на все города России, посыпались камни "шоковой терапии", лишившей помощи государства. Нам, как всем муниципалитетам, перекрыли кран, из которого лился финансовый поток госбюджета. Наше счастье, что мэр Москвы проявил политическую волю, не взял под козырек, а добился у президента России права идти в рынок своим путем, куда ведет не одна радикально-либеральная дорога. На этот путь нас толкали реформаторы, несколько лет управлявшие экономикой государства. Теперь эти люди оказались в оппозиции, что им остается делать? Вот они и пугали москвичей, предвещали скорое банкротство.
Перед выборами бывший и. о. премьера России доказывал публично "с цифрами в руках", что созданная в Москве система управления неэффективна, что мэр Москвы Юрий Лужков "абсолютно не умеет расходовать деньги".
