которой они присутствовали, была посвящена именно этому знаменательному событию. Инцидент с исчезновением подростком описан исключительно в Евангелии от Луки. Однако прежде нам следует сказать, что мы впервые тут заметили, что Синодальный перевод греческого текста изображает этот досадный случай наиболее достоверно, хотя сам греческий текст совсем не противоречит славянскому варианту. И нам важно здесь показать, что Лука даёт сведения о присутствии на празднике двух разных семей, а не только семьи Спасителя.
Начнём с того, что в Синодальном переводе греческого текста вместо слова «родители» (Лк 2:43) стоят имена Иосифа и Марии.
43 Когда же, по окончании дней праздника, возвращались, остался Отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и Матерь Его, (Лк 2)
Но мы знаем, что Иосиф вовсе не был родным отцом Спасителя, поэтому, начиная с этого стиха, слово «родители», которое в большинстве своём используется в греческом тексте второй главы Луки, нам уже следует понимать, как брачный союз, в котором не все взрослые партнёры в нём являлись настоящими биологическими предками их детей. В паре Иосифа и Девы Марии реальной была только Его Матерь. Напротив, в семье Иисуса Назорея ближайшим родственником был только его отец, пожилой Иосиф. И в Синодальном переводе это отцовство так же выделено особо, но в другой строфе:
48 И, увидев Его, удивились; и Матерь Его сказала Ему: Чадо! что Ты сделал с нами? Вот, отец твой, и я с великою скорбью искали тебя. (Лк 2)
Как и в предыдущем случае (Лк 1:35), нам следует поделить этот стих надвое. Первая часть этой строфы, где указано на реальную Матерь Христа, звучит так:
«И, увидев Его, удивились; и Матерь Его сказала Ему: Чадо! что Ты сделал с нами?»,
а заключительные слова того же стиха сообщают нам о настоящем отце Иисуса Назорея, где слово «матерь» исключено и замещено Лукою местоимением — «я»:
«Вот, отец твой, и я с великою скорбью искали тебя».
В первой части строфы говорится, что «они удивились». Это были Иосиф и Мария, Матерь Христа. Здесь имя Иосифа как бы намеренно скрыто, чтобы выделить в данной ситуации ведущую роль Марии, которая укоряя Сына, сожалеет о случившемся происшествии. Напротив, во второй части стиха Лука свободно использует слово «отец», и всё для того, чтобы мы уразумели и узрели, наконец, похожую, но другую семью, в которой есть не мнимый, а реальный папа, и что у другого Иисуса также есть мать, но она таковой только нарекается и только помечается местоимением «я». В первой части Лука скрывает слово «отец» за образом Девы Матери. Во второй части той же строфы, наоборот, слово «мать» не используется, а вместо него пишется местоимение «я», чтобы выделить другое слово — «отец». Слово «отец», как бы исчезает при встрече Марии со Своим Сыном, но всплывает вновь, когда упоминается о семье Иисуса Назорея. Таким образом, динамика этого отрывка из Евангелия от Луки лишний раз подтверждает нашу давнюю догадку о том, что на свете жил и другой Иисус — современник Господа нашего Иисуса Христа.
Итак, у Луки здесь сказано про две семьи, которые пришли на праздник Пасхи, после чего и произошёл инцидент с исчезновением двух подростков с одинаковыми именами Иисус. То, что дети устроили настоящий побег от своих мам и пап, а не случайно затерялись среди паломников, нам также даёт понять Лука в конце второй главы. Скрывшись из поля зрения родителей, юные отроки пришли в Храм и примкнули к толпе людей, стоявших у его входа, где между собой они вели неторопливую, и мы бы сказали вялую, беседу. Желание стать лидером и быть первым во всех делах внезапно вспыхнуло у Назорея, и он незамедлительно вклинился в разговор между взрослыми мужчинами. Мальчик Назорей рассказывал и объяснял присутствующим всё, что записано в Законе, и вскоре оживлённый диалог перерос в единственный монолог подростка. Постепенно градус общения повышался. Никто из окружающих не мог ему противостоять в аргументации и глубине анализа текста Писания, и Иисус Назорей свысока ступенек Храма начал надменно обращаться к священнослужителям и книжникам, указывая на них пальчиком, говоря: «Может, ты что-нибудь добавишь? Или ты будешь против сказанного?». Тогда после этих слов отрока Назорея, опираясь на плечи сидящих и переступая через их колени, ему на встречу вышел другой мальчик — Иисус Христос. Он, поднявшись на ступеньки, огляделся вокруг, и возросшей толпе зевак, начал раскрывать такие подробности из Писания, о наличии которых никто из слушающих Его не мог себе даже представить, поскольку они не были отмечены в тексте Торы даже самим пророком Моисеем. (Например — то, что не вошло в первую главу книги Бытия; так, неизвестные детали в описании первых дней творения можно найти в толкованиях на «Шестиднев» у преподобного Ефрема Сирина). Вскоре спор между двумя мальчиками перерос в бурную словесную перепалку, охватившую не только самих подростков, но и стоявших рядом народ, так что римским стражникам довелось изрядно потрудиться, чтобы угомонить публику, а самих детей повязать шарфами и накрепко усадить на землю возле ступенек Храма.
Таким образом, с уверенностью можно сказать, что с этой первой словесной баталии меж двумя Иисусами было заложено основание и положено начало противостоянию двух Церквей — Православной и Католической, — которые они создадут ровно через два десятилетия.
А пока, через три дня, родители нашли их у подножья Храма сидящих среди учителей, слушающих и спрашивающих их, и все окружающие их уже в спокойной обстановке изумлялись разуму и ответам их.
Первой забрала Своего Сына Дева Мария. Это следует из того порядка слов в тексте строфы, в которой описана Её встреча с Ним. Вторыми в разговор вступают уже родители Иисуса Назорея. Приёмная мать, обращаясь к нему, говорит: «Вот отец твой, и я с великой скорбью искали тебя». Он же сказал им: «Зачем было вам искать меня? Или вы не знали, что мне должно быть в том, что принадлежит отцу моему?» (Лк 2:49).
И подросток Иисус Назорей в этом абсолютно прав. Люцифер, создавший, точнее, создававший его как подобие Иисуса Христа на протяжении многих веков, по праву может считаться его отцом. Да и то, что Назорей говорит о Храме, как о своём доме, также является совершенно верным утверждением молодого пророка. Второй Храм строился Люцифером исключительно для него, чтобы через его посредство реализовать свой грандиозный Второй Проект. Через двадцать лет на его
