на столе.
– Это мое! – каркнула я возмущенно.
– Василек, все-то у нас теперь наше, – нахально хохотнул ведьмак и уставился в бумагу. – Давай, шевелись, у нас утренняя пробежка до спортзала.
Глава 27
– Какой еще спортзал? – вскочив, я попыталась отобрать у ведьмака листок, но он резво подорвался и смылся с ним из спальни. Ну не гоняться же за ним по дому.
Я умылась и вышла из ванной, встретив Альку в образе мини Делона, взирающего с аристократической мрачностью в сторону столовой. Было похоже, что он и хотел бы высказаться в своей обычной ругательной манере, но почему-то не решается. Это потому что у нас с ведьмаком, как он выразился, “все теперь наше” и обзывая его, он как бы и меня задеть опасается?
– Завтрак прикажешь подавать, хозяйка? – только и спросил слуга.
– Никакой жратвы перед тренировкой! – крикнул в ответ Лукин, не дав мне рта открыть, появляясь в дверном проеме. – Блин, ты чего не оделась до сих пор, Люська? Живо давай!
– Я спросила, на кой мне нужно бегать и в спортзал, – проворчала, не спеша послушаться.
– А ты уже забыла про правило “я говорю – ты выполняешь без вопросов”? Или ты считаешь, что вновь обретенные с помощью твоего недоеденного копа знания что-то поменяли в этом раскладе? – ехидно уточнил он и оскалился в злорадной ухмылке. – Вот засада ему, да? Опоздал он, опоздал со своей бесценной информацией. Я бы на его месте тебе этот листик после первого же нашего пересечения у Рогнеды на упреждение принес. Недооценивают меня в отделе, прям обидненько.
– Тебе не кажется, что лучше пусть тебя такая контора недооценит, чем переоценит? – огрызнулась я, начиная злиться. – И вообще, что это еще за наглость? Врываешься, орешь, хватаешь все без разрешения!
– А ты не забыла ли, девочка, что за отношения нас связывают теперь, а? – помрачнев, спросил он совсем другим тоном. Не повышал голос и вроде не давил, но мурашки ледяные вдоль спины у меня побежали.
– Ничего я не забыла. Просто разве нельзя будить человека нормально и объяснять так же?
– Хочешь, чтобы я объяснился? – недобро прищурился ведьмак, и я мигом поняла, что он спрашивает совсем не относительно навязываемой мне физкультуры.
– Хочу! – выпалила сходу.
– Обломайся, василек! Сроду я не объяснялся и не оправдывался ни перед кем! И перед тобой не собираюсь. Марш одеваться, или сейчас так и погоню в чем есть!
– Хамло и деспот, – буркнула себе под нос, но послушалась, мстительно добавив чуть громче: – Ходок лукавый.
Снаружи погода оказалась наимерзейшая. Ночью явно был легкий заморозок, при этом с неба мелко-мелко моросило, делая влажность запредельной, такой, что вдыхаешь не воздух, а эту мельчайшую водяную взвесь, и при этом периодически налетал резкий ветер. Меня в первую же минуту до костей пробрало, мигом напомнив мое курьерство в любую погоду. И между прочим тогда я себя несчастной не чувствовала, наоборот верила, что все хорошее впереди. Пожрать временами было не на что, но никакого уныния не случалось. Воспоминание о недавнем еще нормальном существовании взбодрило, так что я ныть не стала и бодро побежала рядом с Данилой. Так по-любому теплее, чем упираться и тормозить.
– Я думала, мы магией заниматься будем, – заметила только минут через пять.
– Василек, в половине ситуаций, в которых случается оказаться подлунным, проще убежать, чем вступать в магические противостояния. Либо нужно догнать убегающего, чтобы в него вступить. Так что с утра спорт, а к обеду уже до магии доберемся. К тому же, ты не забыла, что нам весной за твоей силой в какую-то тайгу непролазную переться? А там никакого тебе транспорта, неизвестно сколько кэмэ буреломов, оврагов и болот, и все ножками. Думаешь, я всю дорогу тебя на себе как рюкзак поволоку?
– Поволочешь, если разжиться силой хочешь. – Надоело мне терпеть его хамство.
– А-а-а, работает все-таки бумажечка-то майорская, – ухмыльнулся Лукин. – Что, жалеешь уже обо всем? Стр-р-рашно-о-о?
– Страшно, – не стала я врать. – Я что, не живой человек разве. Но о чем жалеть – пока не вижу. Я от тебя дурного ничего пока не видела, хоть временами и бесишь ты меня изрядно, хотя, если бы ты потрудился мне хоть что-то объяснить, была бы признательна.
Лукин покосился на меня так, что почудилось, сейчас ляпнет нечто вроде “сдалась мне твоя признательность”.
– Ты, Люська, подлунная, и постоянная легкая паранойя – нормальное и крайне полезное для сохранения жизни состояние, в отличии от человеков обыкновенных. И насчет бесишь временами – тут у нас полная взаимность.
Мы еще минуту бежали молча, прежде чем он соизволил продолжить.
– Я тебе сказал, что сам объясняться и оправдываться не собираюсь. Но я не запрещал тебе задавать правильные вопросы, на которые я, может быть, отвечу. Если это, конечно, не нечто в стиле “где и с кем ты был прошлой ночью?!” Тут сразу нет, причем навсегда.
Мама дорогая, что же ты так над своей независимостью трясешься? Так и чудится, что здесь все от обратного, и прям нарываешься на ее лишение. Внезапно подумала о моем сумеречном амфиптере, которого Алька величал самым лучшим шпионом, и появилось желание устроить за Лукиным слежку. Ну чисто чтобы доказать, что мне не нужно его допрашивать, чтобы узнать где и с кем. Но тут же подумалось, что… ну вот и зачем мне это? Неумно же. Узнаю, что был с кем-то – расстроюсь, тут нечего себе врать. Иррационально, прекрасно осознавая, что между нами толком и нет ничего, да, но я же себя знаю. А уличу его в том, что ни с кем он не бывает и все одни понты и провокации, то наверняка обидится он. Мужики они такие вредные и непонятные местами. Поэтому с разговорами я торопиться не стала, формулируя действительно важные для меня вопросы.
– Ты был когда-либо причиной смерти женщин, с которыми у тебя были связи?
– Уточнение, василек: связи деловые или секс? – снова искривил рот в усмешке Черный Лис.
– Секс. – Это ведь и наш случай, так что имеет значение.
– Нет.
– Нет… – повторила автоматически, уже начав слегка
