— Кто это был?
— Не думаю, что мне хочется вам это сообщать.
— Это… это не был… — Ее голос упал.
— Я говорил, мисс, что не собираюсь называть его имени. По губам Тэсс зазмеилась медленная, коварная улыбка.
— А тебе и не надо, — прошептала она.
Хобхаус зашевелился, глядя на нее с выражением оскорбленной невинности.
— Не имею ни малейшего представления, о чем вы толкуете, мисс Тэсс. — Его губы изогнулись в ответной улыбке, а черты избитого лица осветились от злорадного удовольствия. — Могу сказать вам только вот что: один негодяй не будет больше беспокоить здесь людей.
В эту самую минуту лорд Рейвенхерст сидел, нахмурившись, на кухне своего дома, а его камердинер, плотно сжав губы, прижимал к разбитому виску своего хозяина кусок сырой говядины. — Ох! Черт побери, приятель, смотри, куда пихаешь эту!
— Прошу прощения у вашего сиятельства, — последовал натянутый ответ.
Глаза Рейвенхерста заблестели. Пил называл его «ваше сиятельство», только когда он впадал в немилость.
— Как бы то ни было, кто надоумил тебя делать это?
— Один мой лондонский знакомый.
— Его хозяин часто дерется, так?
— Мой друг сам себе хозяин. Он держит пивную около «Друри-Лейн», и его клиенты часто бывают буйными.
— Ну так вот, его чертово лечение бесполезно, можешь передать это ему от меня.
— Полагаю, этой ране мало что поможет, — сухо заметил Пил, — за исключением, пожалуй, времени.
— Тогда зачем ты трешь этим проклятым куском мяса мою голову?
— Надо же что-то делать, милорд. Теперь, пожалуйста, перестаньте дергаться, как чумовой пес.
— Я когда-нибудь говорил тебе, что ты как заноза в… заду, Пил?
— Полагаю, неоднократно, ваше сиятельство!
— Не будь педантом, приятель.
— Да, ваше сиятельство.
Рейвенхерст слегка вздрогнул, хотя пальцы Пила дотрагивались до его лба с большой осторожностью.
— По сути дела, если б ты не был таким чертовски компетентным слугой, я бы завтра же избавился от тебя.
— Спасибо, ваше сиятельство. — Голос камердинера стал ледяным.
— Это был не комплимент, Пил.
— В таком случае беру назад свою благодарность.
Рейвенхерст продолжал что-то бубнить вполголоса, когда его ворчание было прервано приглушенным стуком, донесшимся с дальнего конца кухни. Через секунду, застенчиво улыбаясь, появился лейтенант Тафт со шляпой в руке.
— Простите, что вторгаюсь к вам, ваше сиятельство, но я стучал несколько раз и никто… — Он оторопел, заметив безобразные синяки и ссадины на щеках и челюсти Рейвенхерста. — Вы поймали одного из них, да? — с жаром спросил он. — Он был на болоте?
— Нет, черт возьми, я не ловил контрабандистов, лейтенант.
— Но…
Пробормотав проклятие, Рейвенхерст оттолкнул кусок мяса, который Пил все еще пытался приладить у него на лбу. — Ну, что стряслось, лейтенант? — быстро поинтересовался он.
— Сэр? — Молодой офицер растерянно нахмурился.
— Какое срочное дело привело вас сюда?
Вздрогнув, лейтенант Тафт засунул руку в карман и вытащил слегка помятый конверт из веленевой бумаги с большой и очень официальной на вид восковой печатью.
— Вот это только что пришло для вас из морского министерства, если судить по виду.
Слегка поморщившись, Рейвенхерст поднялся.
— Надеюсь, на этот раз вы правы, лейтенант, — сказал он, разрывая конверт.
Дейн не спеша вытащил толстый лист веленевой бумаги и начал читать; лицо его постепенно темнело.
— Собери мне сумку, Пил, только самое необходимое, чтобы хватило на… — Он посмотрел, хмурясь, из кухонного окна на отдаленную часть сада. — Думаю, на пять дней. — Все еще погруженный в свои мысли, Дейн повернулся и зашагал прочь.
— Но, сэр…
Виконт не ответил, направляясь к двери. Его пальцы безжалостно смяли лист в тугой шар.
Хотя ночной отдых почти не успокоил лихорадочные мысли Тэсс, он чудесно повлиял на ее гибкое, здоровое тело. Пальцы больше не болели, и ее силы, как оказалось, были полностью восстановлены.
Настало время идти.
Отраженное в зеркале лицо Тэсс было белым как бумага, глаза зияли, как темные провалы. Непослушными пальцами вытащила она черный плащ, маску и высокие сапоги из запертого сундука, спрятанного под кроватью.
— Не ходите, мисс. — С непроницаемым выражением на лице Хобхаус пристально смотрел на нее из дверного проема. — На улице ненастно, многие даже не выйдут в такую ночь, как эта.
Тэсс в молчании стала натягивать начищенные до блеска сапоги. В это время она почувствовала, как какой-то холодный предмет ударил ее по пальцам. Это был медальон ее матери, единственное украшение, которое удалось спасти от отца. Магические свойства амулета защищали ее неоднократно — Тэсс это чувствовала.
Ее пальцы немного помедлили, потом легко прикоснулись к выгравированному на металле лицу.
— Я должна, Хобхаус. Если я не появлюсь, если Лис не появится, тогда моя власть над этими людьми будет навсегда утеряна.
Нахмурившись, она подняла тяжелую цепочку и засунула медальон обратно под рубашку.
С глухим стуком серебряное украшение вновь упало на пол.
Тэсс вздрогнула, почувствовав, как по спине у нее ползет холодок. Она не верит в предзнаменования и приметы!
Тэсс наклонилась, чтобы подобрать упавший медальон. Подняв взгляд, она увидела в зеркале встревоженное лицо Хобхауса.
— Не ходите, — настойчиво повторил он, — не сегодня. Тэсс упрямо сжала губы.
Снаружи ветер налетал на крышу, гремя створками окна и пронзительно завывая.
Насмехаясь над ее попытками быть храброй.
Насмехаясь над ее словами о том, что не бывает таких вещей, как предзнаменования.
С потемневшими глазами Тэсс решительно подняла густую копну золотисто-каштановых волос и засунула холодный медальон под рубашку.
— Вернусь до рассвета, Хобхаус. Скажи Летти, чтобы ждала меня у галереи.
После чего, резко взмахнув длинным черным плащом, она ушла.
Он заметил это только через несколько минут, бешеная вспышка молнии помогла ему. В неземном, фосфоресцирующем свете молнии Хобхаус увидел что-то блестящее в углу кровати. Нахмурившись, он наклонился, чтобы разглядеть получше.
Медальон Тэсс! Должно быть, цепочка снова расстегнулась, когда она надевала плащ.
Он побежал к галерее, хрипло выкрикивая ее имя.
Но Хобхаус опоздал. Далеко внизу он услышал стук закрываемой двери.
Амулет в его пальцах потяжелел, распространяя вокруг себя холод. Холод, проникающий прямо в сердце.
— Да поможет вам Бог, мисс Тэсс, — прошептал он в сторону темной тихой галереи.
Тысячу раз на пути между Мермейд-стрит и бухтой Тэсс порывалась вернуться. И каждый раз она заставляла себя шагать вперед. В конце концов, на нее рассчитывали люди. Семьи, которые надо было кормить.
