— Ne me repoussez pas![6] — Приказание было отдано на гортанном французском. — Перестаньте… перестаньте толкаться! — На этот раз говорили на английском, но с таким сильным акцентом, что фраза была бы неразборчивой, если бы Тэсс не поняла французскую.
— Меня… меня схватили! — закричала она по-французски, благодаря мать за уроки и долгие часы разговора. — Что-то там, внизу. Ноги!
Единственным ответом ей был еще один всплеск. Твердые руки ощупывали ее ноги, продвигаясь к лодыжкам. Вдруг нечто обернулось вокруг ее колен и опять безжалостно потащило в глубину. Бешено лягаясь ногами, Тэсс попыталась всплыть на поверхность.
Ее пытаются убить!
Воздух — ей нужен воздух!
И вот она поднимается вверх, а невидимые руки подталкивают ее к поверхности. Тэсс едва не потеряла сознание, когда ее голова наконец показалась из воды.
— Вы зацепились за что-то — возможно, канат. Дайте мне…
Он сказал, что она за что-то зацепилась? Итак, мужчина — француз, возможно, контрабандист. Или же он моряк с одного из наполеоновских кораблей, пережидающих бурю?
Оставшаяся часть фразы потонула в грохоте волны, обрушившейся на голову Тэсс. Ее снова потащило вниз. Сильная боль сразила ее, когда что-то — возможно, веревка — резануло сквозь разорванные бриджи.
И вот наконец она освободилась, откашливаясь и отплевываясь. Легкие жгло огнем, и Тэсс жадно втягивала в себя благословенный воздух.
Но где же ее спаситель?
Она силилась проникнуть взором в ревущую вокруг темноту, но ничего не могла различить посреди бури. Вдруг ее пальцы натолкнулись на толстую бухту веревки наподобие той, что используется для связывания нескольких четырехгаллонных бочонков с коньяком, которые потом опускаются под воду, подальше от любопытных глаз.
С губ Тэсс сорвался истеричный смех. Она чуть не утонула из-за тайника с контрабандой, затопленного на веревке с грузом! Это было довольно обычным делом на побережье; застигнутая врасплох несвоевременным появлением таможенного судна, банда контрабандистов могла быстро избавиться от груза, а позже забрать его в спокойное время.
Ветер подхватил безудержный, звонкий смех Тэсс; она чувствовала, что впадает в истерику. На нее обрушилась новая волна, заставляя забыть о смешном и задрожать при мысли о том, насколько близка она к гибели. Теперь Тэсс снова была одна ее спаситель был где-то внизу — спасая ее, он тонул сам.
Закашлявшись, Тэсс схватила конец толстой веревки и опять погрузилась в мрачную глубину. Она погружалась все глубже и глубже, держась за веревку, пока не почувствовала, что легкие ее горят огнем, а голова вот-вот разорвется. Тэсс уже собиралась повернуть назад, когда наткнулась на его руки, а потом нащупала и тяжелую веревку, обмотавшуюся вокруг его запястий и державшую его мертвой хваткой.
Однако Тэсс сама иногда натягивала такие веревки. И она хорошо знала, как крепятся к стренге железные перекладины. С силой, порожденной отчаянием, она попыталась развязать грубые пеньковые узлы.
Ей уже было почти нечем дышать, но Тэсс разрывала пальцами тяжелую бухту, чувствуя, как с пальцев сдирается кожа. Круги пошли у нее перед глазами и все же она продолжала бороться, отчаянно дергая веревку.
В окружающей ее душной темноте ей слышались приглушенные, роковые звуки. «Совсем как в подземелье», — с ужасом подумала она. Здесь к ней тоже подползала смерть с ее холодными ощупывающими пальцами.
Надо попробовать еще раз.
Стренга поддалась; узел слегка ослаб. С горящими легкими Тэсс изо всех сил дергала за шероховатую веревку, не переставая молиться.
Вдруг натяжение веревки у нее в руках ослабло, и вокруг забурлила вода, когда француз освободился и устремился к поверхности. Секунду спустя он протягивал к ней руки, чтобы потянуть за собой.
Они вырвались на поверхность, где бушевали волны и дул свирепый, порывистый ветер, но никогда Тэсс не была так счастлива, чувствуя на лице водяные брызги. Без его помощи она и сейчас была бы в холодной темной ловушке.
И снова Тэсс подумала о том, насколько близка она была к гибели.
— Aman[7]., Падриг! — закричал француз низким, хриплым голосом.
В отдалении прозвучал ответный крик, а потом поток гортанной речи.
«Не французский, — подумала Тэсс, нахмурившись. — Не немецкий».
Возможно, бретонский? Тэсс знала, что не так уж далеко на юге в Ла-Манш выдавалось скалистое, изрезанное побережье Бретани.
Откуда-то справа донеслись ритмичные шлепающие звуки весел. Неожиданно ее ухватили и подняли из воды, и, ударившись ребрами о деревянный борт, она упала на дно лодки, извиваясь, как выброшенная на берег рыба. Через мгновение Тэсс услышала рядом с собой звук от падения тела ее спасителя.
И снова послышалась странная гортанная речь — бретонская, теперь уже Тэсс была уверена в этом. Гребец с силой погружал весла в воду, и лодка закачалась на волнах, а потом резко повернула.
Тэсс дрожащими пальцами загородилась от холодного душа, омывающего ей лицо, но по-прежнему не могла ничего различить посреди бушующего шторма. Содрогаясь, оцепенев от холода, она потрогала пальцами израненные лодыжки в том месте, где подводный канат содрал широкую полоску кожи.
«Но я жива! — сказала себе Тэсс. — Это — самое главное».
Неожиданно лодка сильно накренилась. Поблизости раздался резкий крик, и по деревянной палубе прогрохотали сапоги.
Кто-то без лишних слов схватил ее за руки и поднял вверх; она оказалась прижатой к широкой мужской груди, и у нее перехватило дыхание.
Она услышала резкий вздох, сильные пальцы сжали ее плечи.
— Пресвятая Дева! Вы? — пробормотал ее спаситель на ломаном английском. — Я хочу сказать: вы — женщина?
Она не могла сдержать смеха, услышав в голосе мужчины нескрываемое изумление. Тэсс смеялась все громче и безудержнее, пока вдруг не разрыдалась.
Последнее, что Тэсс помнила, — это то, что она оказалась в сильных руках француза, а ее заплаканная щека прижималась к его толстому шерстяному свитеру, когда он нес ее по качающейся палубе.
Капитан «Либерте» вполголоса пробормотал проклятие.
Она здесь? Но как? И зачем?
Кровь стыла у него в жилах при мысли о том, насколько близка к гибели была отчаянная англичанка, затерянная посредине Ла-Манша с его предательскими течениями, — и как он чуть не погиб сам. Гнев и страх на мгновение лишили его дара речи, и он сжал пальцами ее тонкую талию. Его лицо окаменело, превратившись в маску. Дьявол! Еще несколько секунд — и море поглотило бы ее, и его в придачу.
Но какая она сильная! Слава Богу, потому что в результате она спасла его, хотя его тщеславие страдало от сознания этого. Ибо проклятая веревка запуталась, обвившись вокруг его запястий и горла, чуть не задушив. Даже теперь Андре чувствовал прикосновение ее шероховатых колец, оставивших на шее горящие рубцы.
