впечатления. — Винтовки я больше в руки не возьму, — сказала она как отрезала.
— Если бы это от нас зависело, — Жанна грустно улыбнулась и замолчала, словно вспомнив о чем-то, чего не расскажешь даже лучшей подруге.
Под утро, часов в пять, Жанна ушла, оставив пустую бутылку из-под коньяка, пепельницу, до краев наполненную окурками, и некий странный предмет. Это была туба, похожая на футляр для хранения чертежей. Жанна так и не сказала, где ее искать, бросив на прощание:
— Спрячь эту вещицу на антресоли. Пусть полежит до лучших времен Я улетаю за границу. А это негабаритный багаж. Могут возникнуть проблемы на таможне и в самолете — Жанна загадочно усмехнулась и добавила: — буду в Москве — загляну.
Этот нежданный визит оставил у Веры странное ощущение; такое бывает после внезапно оборвавшееся я тяжелого сна, когда просыпаешься с тягостным чувством и не знаешь, чем все закончилось: превратился ли твой сок в кошмар или завершился счастливой развязкой. Тубу, оказавшуюся на удивление тяжелой, Вера положила на антресоли, нависавшие над входной дверью.
После ухода подруги тревожные мысли не покидали Веру до самого вечера. Она снова начала волноваться за мужа. Работа не шла. Чтобы хоть немного отвлечься, женщина включила телевизор. Какое-то время сидела, бездумно перещелкивая каналы на пульте, как вдруг внимание ее привлек репортаж с места очередного заказного убийства. Передавали местные новости. На экране мелькали чьи-то лица, диктор за кадром безразличным тоном перечислял криминальные «заслуги» покойного; тело, завернутое в черный пластиковый пакет, на фоне роскошной виллы в венецианском стиле показывали несколько минут крупным планом в разных ракурсах, — так, чтобы в кадр попадала и часть построек, скрытых в свое время от любопытных взглядов высоким, непроницаемым забором.
Вера не сразу поняла, что убитый был «вором в законе», «авторитетом», но хорошо запомнила сообщение в самом конце репортажа о том, что погибшего, по предварительным данным следствия, расстреляли из снайперской винтовки с противоположной стороны озера, на котором находилась вилла. Вера еще подумала, что в Москве не так много стрелков, способных попасть с такого расстояния.
«Я бы могла, — внезапно пронеслось в голове, — Жанна тоже. Только мы никогда не стали бы…»
В этот момент ключ в замке повернулся и Вера, выключив телевизор и отшвырнув пульт, бросилась босиком в коридор встречать мужа…
С некоторых пор бизнес Влада стал процветать. Автомастерская потихоньку разрасталась, превращаясь из кустарного промысла в преуспевающее предприятие с достаточно стабильным доходом. Нельзя сказать, что Влад приносил шальные деньги, но их стало значительно больше, чем он зарабатывал прежде. Однако достаток имел и обратную сторону. Супруг стал каким-то дерганым. Его часто поднимали ночью. Он уезжал в мастерскую, пропадая там сутки напролет. Домой возвращался с деньгами, которые брезгливо бросал в ящик стола.
Вера нечасто бывала в мастерской. Но именно там видела людей, с которыми Влад вел дела. Двоих из них — азиата с обожженной физиономией и русского со смешным прозвищем Мармелад — она хорошо запомнила. Запомнила потому, что они разговаривали с ее Владом, как с рабом.
Однажды муж вернулся домой весь избитый. В милицию не стал обращаться. Заперся на кухне и в одиночестве пил водку. Такого прежде не случалось. Потом Влада долго выворачивало наизнанку. Он плакал и блевал, а Вера носилась вокруг него не в силах помочь. В полупьяном бреду Влад рассказал, что поддался искушению. В его мастерской перебивали номера на краденых автомобилях. Тачки забирал киргиз по прозвищу Малахай, а поставку осуществляли люди Мармелада. Сам Мармелад, по словам мужа, был настоящим дьяволом во плоти.
Надо завязывать с этим гнилым бизнесом.
Прости меня, Верочка, — всхлипывал он. — Они страшные люди. И не оставят нас в покое.
Их жизнь в одно мгновение могла превратиться в ад. С этого момента судьба Веры Хохловой стала цепью катастроф. Омутом, затягивающим в бездну. Она ничем не могла помочь мужу. А тот обещал самостоятельно разобраться со своими проблемами.
Какое-то время ничего не происходило. Судьба словно замерла, как кобра перед броском. А потом нанесла удар…
Труп Влада нашли в лесополосе приехавшие на пикник. Перед смертью мужа пытали. Вера опознала Влада по шву после аппендицита и большой родинке под левой лопаткой. Лицо его превратилось в сплошную фиолетовую вздувшуюся массу со сломанным носом и щелочками вместо глаз. Хоронить мужа пришлось в закрытом гробу.
Через неделю после похорон Вера приехала в мастерскую. Там уже хозяйничали другие люди. Из служебной каморки, где Влад обычно пил кофе, вышел кривоногий киргиз, разодетый, как темнокожий сутенер из голливудских фильмов. Поигрывая золотой цепью, заявил:
— Слушай, соска. Не порть себе жизнь. Ты еще молодая. Найдешь себе какого-нибудь бычка. Он сделает тебе деток, и жить будете долго и счастливо. Забудь о мастерской, не то у кладбищенских работников появится очередной заказ.
Следом за киргизом с пачкой бумаг в руках вышел Мармелад. Он критически окинул взглядом молодую вдову, переглянулся с киргизом и подошел к Вере.
— Забудь сюда дорогу, — тихо процедил он. — Считай, что тебе повезло…
Больше он не сказал ни слова. Но у Веры болезненно сжалось сердце. Она впервые столкнулась с преступным беспределом. Раньше только читала о нем в разделах криминальной хроники. Сейчас эта страшная машина могла затянуть и ее в свои жернова.
Повернувшись, Вера, словно сомнамбула, впавшая в летаргический сон, вышла из мастерской.
Следователь, которому Вера высказала свои подозрения, пообещал разобраться. При очередной встрече с какой-то непонятной радостью сообщил, что мастерская переписана на компаньона Влада. Никакого киргиза и тем более субъекта по прозвищу Мармелад работники мастерской не видели. Следователь посоветовал Вере показаться медикам, попринимать успокоительные, а может, даже пройти курс лечения в стационаре.
— Я разделяю ваше горе. Но органы не всесильны. Мы ищем убийц. Постараемся сделать все возможное, чтобы справедливость восторжествовала, — пообещал похожий на молочного поросенка упитанный служи гель закона.
В опустевшей квартире молодая вдова не находила себе места. Вере казалось, что жизнь ее закончилась. Она с удивлением обнаружила, что на всем белом свете у нее никого не осталось. Она ни с кем не могла поделиться своим горем. Чтобы окончательно не сойти с ума, Вepa пыталась заняться работой, по три раза на день делала уборку, часто ездила на могилу к мужу.
Однажды возвращаясь с кладбища, Вера спустилась в метро. Было уже поздно. Редкие пассажиры занимали места в вагонах. Вера села рядом с пожилым мужчиной в мятой шляпе. Мужчина достал из пакета газету. Внимательно прочел заголовки на первой странице. Перевернул несколько страниц и задремал. Газета лежала у него на коленях. Вера
