же.
– Мой ответ, – он сделал шаг в море, не обращая внимания на то, что штаны сразу намокли, и руками начал черпать воду, выплескивая ее на Оливию, – будет долгим.
Он облил ее с ног до головы, но она только смеялась, делая попытки ответить тем же. Даниэль увиливал, понимая, что намок ничуть не меньше Оливии. Ее радость и желание быстрее его намочить насмешили его.
Оливия, не в силах прекратить смеяться, вцепилась в Даниэля и потащила дальше от берега. Капитан поддался, схватив ее за талию и подняв над собой.
– Боже, какая ты тяжелая!
И тут же выпустил, роняя в воду. Она весила как перышко, он мог держать ее вечность, именно поэтому ему не хотелось делать этого.
Коснувшись дна ногами, Оливия вынырнула, понимая, что стоит по горло в воде. Она засмеялась, руками пытаясь грести в сторону Даниэля, но тот упорно продолжал создавать стену из брызг, не давая приблизиться. Она отворачивалась, постепенно осознавая, что сырая одежда стала тяжелой и ей трудно сдвинуться с места.
– Спаси меня, – она протянула ему руку, но он лишь рассмеялся, наслаждаясь этой секундой, – Даниэль.
Даже его имя, слетевшее с ее губ, не заставит его подойти к ней ближе.
Оливия, разозлившись, кулаком ударила по воде, и брызги достали его. Он весь промок, пара брызг не испортят общей картины.
– Будь осторожна, временами сюда заплывают скаты, – он решил еще сильнее напугать ее и тут же, услышав крик, пожалел об этом.
После его слов Оливии показалось, что все рыбы резко стали активны и ее ноги касаются чего-то склизкого. Водоросли, рыбы, змеи – не важно, она просто кричала, и от страха сил прибавилось вдвое. Почти сразу почувствовала, как ее схватили сильные руки Даниэля. Она ухватилась за его шею, вновь рассмеявшись:
– Испугался? Надо было сразу кричать.
– Чертовка! – Он попался на ее уловку. Разве могла Оливия чего-нибудь бояться? Скорее, рыбам надо боятся, когда она заходит в воду. – Ты всех рыб распугала своим криком.
– Но сработало ведь, ты меня вытащил.
Он не вытащил – просто крепко держал на руках. Эту картину он уже видел. Не прошло и суток, а они снова устроили соревнования в воде.
– Оливия, ты стоишь на ногах? – прошептал он ей на ухо. Близость начала нервировать его.
– Да, – ответила она, еще сильнее руками уцепившись за него, касаясь щекой его небритой щеки.
– Так какого черта ты меня держишь?
– Это ты меня держишь.
Даниэль только сейчас понял, что сильно прижимает девушку к себе. Он отпустил руки, и Оливия вмиг почувствовала себя незащищенной. Почему-то ей не хотелось, чтобы он отпускал. Но еще больше не хотелось чувствовать его своим телом. Она расцепила руки и отошла.
Идя обратно, все еще смеясь, они толкали друг друга в море, но желания заходить туда уже не было, приходилось падать на песок. Оливия смотрела на мокрого Даниэля и не верила, что этот мужчина, который только что пытался зарыть ее в песок, засунув в волосы морские водоросли, капитан самого большого в мире пассажирского лайнера. О том, что он капитан, сейчас говорили только погоны на уже серой от песка рубашке.
– Даниэль! – вскрикнула Оливия, указывая на небо. Он поднял голову, любуясь яркими огнями снижающегося самолета. – Какая красота! Здесь рядом аэропорт?
– Да, но этот самолет летит в наш аэропорт.
Оливия задумалась, опуская голову. Она клялась не спрашивать его о его ощущениях от взлета и посадки, но сейчас ей так этого хотелось. И хотя она уже знала ответ пилота на такую глупость, в глубине души все-таки надеялась на другой ответ.
Видя ее задумчивый вид, Даниэль насторожился. Закусив нижнюю губу, Оливия явно нервничала, а он уже начал нервничать от этого действия.
– Пойдем в дом. – Он оглядел ее с ног до головы, не представляя, как они войдут в дом в таком виде, но вопрос, слетевший с ее губ, заставил его забыть об этом.
– Знаю, что у пилотов всегда много работы, и я была свидетелем этого сегодня: вы что-то нажимаете, включаете, говорите, отдаете друг другу команды, рулите, закрылки, предкрылки, спойлеры, шасси, высота, эшелон… А есть время для наслаждения полетом?
Он удивленно посмотрел на нее. Какой интересный вопрос. Его еще никогда не спрашивали об этом.
– Весь полет, Оливия, есть наслаждение. Иначе я не летал бы.
Оливия неудовлетворенно покачала головой.
– Нет, я неправильно задала вопрос. – Она нахмурилась, вспомнив, что решила никогда не спрашивать его об этом. – Что ты чувствуешь при взлете? Или в момент посадки? Думаешь о закрылках или о чем-то другом?
Он стоял перед ней, не веря собственным ушам. Помимо острого языка Оливия, оказывается, обладала тонкой душой.
– Когда справа от тебя сидит второй пилот, постоянно ждущий распоряжений, за тобой пятьсот пассажиров, а в наушниках голос диспетчера… – Он задумался, опустив взгляд на песок, но потом улыбнулся, заглянув в ее глаза. – Взлетать всегда прекрасно, надо просто выкинуть все это из головы и ощущать момент отрыва. Ты спрашиваешь про мои ощущения? Я испытываю действие дофамина. Во мне целая смесь чувств – удовольствие, восторг, расслабление и избавление от земной суеты. Я набираю высоту и понимаю, что чем выше – тем мне спокойней.
Слушая его, она понимала – он рассказывал о своих ощущениях в тех же эмоциях, что испытывала каждый раз при взлете она сама. В этом они были похожи.
Глава 20
Даниэль открыл дверь в дом и зашел внутрь, сразу почувствовав на себе удивленные взгляды друзей. Его одежда была насквозь пропитана соленой водой вперемежку с песком. Зрелище странное, судя по тому, как они замолчали, ошарашенно глядя на него.
– Только молчите, – произнес он, открывая дверь шире, и в дом вошла точно такая же сырая Оливия. Ее волосы висели мокрыми прядями, соль делала их твердыми и спутанными. Переступив порог дома, кондиционер тут же обдал ее холодом, и она поежилась, вспомнив Гамбург. Там все было наоборот – холодный уличный воздух и теплое помещение.
– Бог мой, – Джек Арчер, чтобы не засмеяться, принялся
