Созданные в те времена памятники являются отражением той аристократической эпохи, благочестивой и зажиточной. Было закончено строительство дворца Келуш, изящного и проникнутого французским духом; он стал местом пребывания королей, после того как сгорели деревянные дома, в которых короли жили после землетрясения. Тогда же было задумано создание большого королевского дворца, которого в Лиссабоне еще не было. Однако эпоха сооружения крупных монархических построек подходила уже к концу. Была построена лишь малая часть дворца, который спроектировал итальянский архитектор и который должен был изначально иметь более внушительные размеры (нынешний дворец Ажуда). Разразившийся в конце века кризис и последовавшие за ним иностранные вторжения и либеральная революция так и не позволили завершить его строительство. По распоряжению королевы, пожелавшей запечатлеть факт рождения наследника престола, возникла базилика Эштрела, очень напоминавшая собор в Мафре, а вместе с ним и эпоху Жуана V; ее башни и верхняя часть купола были вознесены над остальными городскими постройками в нарушение нивелированной архитектуры эпохи Помбала. Другие крупные культовые сооружения той поры — церковь Носса Сеньора дуж Ремедиуш в Ламегу, церковь Бон Жезуш в Браге, внушительных размеров монастырь Санта-Клара в Вила-ду-Конди. Тем временем по инициативе группы предпринимателей в Лиссабоне шло строительство театра Сан-Карлуш — подражание другому театру в честь того же святого[142] в Неаполе; а в Порту — театра Сан-Жуан по проекту итальянского архитектора. Свидетельствами больших доходов, поступавших от экспорта вина, служат монументальная больница Санту-Антониу в Порту, спроектированная в Англии по предложению британского консула, и церковь Сан-Франсишку, тоже в Порту.
69. Португалия и кризис в Европе
В 1789 г. началась Французская революция. Встревоженные королевские дворы Европы видели в революционных событиях угрозу существующему политическому и общественному укладу. Это был, по словам тогдашнего министра иностранных дел Португалии, период «низвержения всего и вся».
Первой реакцией португальского правительства стало решение выступить против революции. Португальские дипломаты поддержали планы правительств Испании и Англии объявить совместно войну Франции. Эти страны не нуждались в мнении Португалии и старались уклониться от ее помощи. В 1793 г. в Лиссабон прибыл посланник, направленный Конвентом, с просьбой воздержаться от участия в готовившейся неминуемой агрессии против Франции. Но правительство Португалии отказалось принять его и выдворило из страны.
В 1794 г. португальский армейский корпус высадился в Каталонии и вместе с немногочисленными испанскими войсками развернул боевые действия на территории французских Пиренеев (Руссильонская кампания). Португальские корабли были предоставлены в распоряжение британских адмиралов.
Война шла неудачно. В 1795 г., без ведома Португалии, Испания заключила с Францией мир. В следующем году обе страны заключили союз, и Испания стала ориентироваться в своей внешней политике на Францию против Англии. А Португалия продолжала находиться в состоянии войны.
Положение становилось для Португалии очень тяжелым. У страны было две альтернативы: переход в сферу влияния Франции или союз с Англией. Выбор в пользу Франции означал морскую войну с Англией, сокрушительный удар по торговле, потерю экономической опоры страны — Бразилии. Сохранение союза с Англией сулило враждебное отношение со стороны французского блока и вторжение Испании, усматривавшей в европейском кризисе благоприятную возможность покончить с независимостью Португалии. Возникла дилемма: погибнуть от удушения или от вторжения.
Мнения в стране разделились. Интеллигенция и люди прогрессивных взглядов формировали «профранцузскую партию». Для них мощь Франции представляла собой не угрозу, но надежду. С романтическим энтузиазмом они ждали прихода французских войск, которые несли угнетенным народам политические завоевания либеральной революции. В эти годы особую популярность приобрели стихи Бокажа[143], одного из самых талантливых представителей «профранцузской партии». Напротив, для кругов, тяготевших к традициям и еще тосковавших по временам допомбаловской монархии, французы, помимо того что считались врагами, были к тому же якобинцами и атеистами, которым следовало дать решительный отпор; причем такая защита независимости могла, по их мнению, открыть дорогу назад, к былым временам власти знати и духовенства. Таким образом, и с той, и с другой стороны проблема рассматривалась с идеологических позиций. Резко усилились гонения за новые идеи. В 1801 г. были исключены из университета и заключены в монастырь несколько студентов Коимбрского университета. Их обвинили в «ереси, принадлежности к деистам, натуралистам, энциклопедистам, толерантистам, догматикам и отступникам». В глазах людей нового времени старый режим идентифицировался со слабоумием. В 1784 г. стало сенсацией появление анонимной сатирической поэмы «Королевство слабоумия». Королевством была Португалия, а столицей — Коимбра.
К тому времени королева впала в помешательство. Ее сын, инфант Жуан (спустя несколько лет он станет принцем-регентом, а после смерти королевы будет именоваться Жуан VI), взял власть, с трудом лавируя между противоборствующими лагерями, каждый из которых имел влиятельных сторонников при дворе. Противники союза с Францией и новых идей не доверяли ему и группировались вокруг его жены, Карлоты Жуакины, замыслившей государственный переворот и свержение принца. Тогда же она превратилась в очень заметную фигуру в среде антилиберальных сил. Сторонники дружбы с Францией объединились вокруг французского посла. Именно по его настоянию португальское правительство вынуждено было отправить в отставку начальника полиции, Пину Маники, проявлявшего большое рвение в подавлении новых идей и в перехвате литературы, которая поступала из Франции и которую взахлеб читали в городах, особенно в Лиссабоне и Коимбре.
Купцы и многие дворяне, состояние которых зависело от положения дел в торговле, были единственными заинтересованными в сохранении мира. И их мнение одержало верх. В промежуток между 1795 и 1807 гг. португальская дипломатия вела драматическую борьбу за мир, который она стремилась сохранить любой ценой. Его даже удалось купить, пойдя на уплату Франции огромных сумм налога: 16 миллионов крузадо в год, что свидетельствует о больших денежных запасах у Португалии. Но на пути к миру оказалось много препятствий. Французы готовы были принимать нейтралитет Португалии в англо-французском конфликте, до тех пор пока этот нейтралитет был действенным, то есть пока англичане не воспользовались португальскими портами для ведения военных действий против Франции. Однако такое положение не устраивало англичан. Португальские порты были необходимы для их кораблей, а у Португалии не было сил воспрепятствовать этому; к тому же португальцы не стремились враждовать с англичанами, поскольку это означало бы поставить крест на торговле. Поэтому позиция Португалии заключалась в том, что ее нейтралитет ограничивался отсутствием состояния войны, но не препятствовал выполнению обязательств, накладываемых старым союзом с Англией. Правительство Испании, которое в то время возглавлял «князь мира» Годой[144] стремилось убедить Париж в том, что существует лишь один путь решения проблемы — осуществить военную оккупацию Португалии.
В 1801 г. предъявленный Португалии ультиматум поставил ее перед необходимостью окончательного выбора между Англией и Францией. Однако выбор так и не был сделан, Португалия пыталась продолжить переговоры. Тогда в страну вторглась испанская армия. Началась короткая война, которую народ не воспринял всерьез, и она осталась в памяти под насмешливым народным названием «апельсиновая война» (руководивший испанской политикой Годой сорвал вблизи крепостных стен городка Элваш несколько веток с апельсинами и послал их в качестве славного военного трофея королеве Испании, матери Карлоты Жуакины и любовнице самого Годоя; этот забавный эпизод и породил данное выражение). Мир был заключен очень быстро, но он дорого обошелся Португалии: контрибуцией в двадцать пять миллионов франков, передачей Франции участков территории к северу от Бразилии, передачей Испании города Оливенса с прилегающими к нему территориями и обязательством закрыть порты для британских кораблей.
Однако это последнее обязательство не выполнялось, и интенсивная дипломатическая борьба продолжилась.
В 1806 г. Наполеон, который только что одержал победу над крупной военной державой, Пруссией, и безгранично властвовал над всей континентальной Европой, решил покончить с сопротивлением англичан. С этой целью он ввел континентальную блокаду, то есть закрыл европейские порты для британских кораблей. Португалия получила распоряжение примкнуть к блокаде: закрыть порты и объявить Англии войну. Португальское правительство снова дало заверения в своем нейтралитете, но в итоге уступило и объявило войну Англии. Но Наполеон не стал больше терять время. Сохранение независимости Португалии не входило в его планы реформирования Европы. По согласованию с Испанией было решено расчленить страну на три небольших государства. По этому замыслу, Алентежу и Алгарви образовывали независимое княжество, в котором должен был править Мануэль Годой, в награду за подчинение политики Испании интересам Франции. К северу от Доуру должно было появиться королевство Лузитания, трон которого предстояло занять королю Этрурии (одному из внуков короля Испании, который был еще ребенком, но уже получил от Наполеона Великое герцогство Тосканское, которое было названо королевством Этрурия; с аннексией Тосканы Французской империей в 1807 г. в качестве компенсации ему и было предназначено королевство Лузитания). Остальная часть Португалии — Эштремадура и Бейры подлежали оккупации Францией до дальнейшего решения их судьбы. Португальские колонии, включая Бразилию, Франция и Испания планировали поделить между собой. Этот секретный сговор не совсем точно называют Договором Фонтенбло. Но, похоже, у Наполеона никогда не возникало мысли выполнять его.
