Так ведь оно и получилось.
Я привел сюжет с Раковским как вполне типичный…
И уже этот сюжет, хотя данный и кратко, позволяет, на мой взгляд, любому, желающему честно разобраться в перипетиях того времени, увидеть не только политические, но и психологические корни политических и нравственных трансформаций, которые превратили бывших революционеров в – увы – государственных преступников.
Исходной базой были ограниченность, непомерные амбиции, личная и политическая ненависть к Сталину. Потом прибавились озлобление, вызванное утратой статуса, и желание вернуть утраченное…
Даже для самих себя противники Сталина объясняли свою деятельность высокими целями «возврата к партийной программе, к Советской конституции, к ленинизму…». Но все объяснялось уже проще – причинами все более низменными, мелкими, мещанскими и своекорыстными.
С какого-то момента троцкие, раковские, бухарины и т. д. были готовы заключать и заключали, как им казалось, тактические антисталинские союзы даже с внешними врагами России по принципу: «Враг моего врага – мой союзник».
В действительности же они на самом деле оказывались, кроме прочего, вульгарными шпионами. Они «делились информацией» с Западом в видах будущих, как им казалось, совместных антисталинских действий. Но Запад не собирался рассматривать их как партнеров и союзников, они были для Запада лишь орудием ослабления и уничтожения – уничтожения не Сталина, а СССР Сталина!
То есть – уничтожения России…
Не сталинский следователь в 1938 году, а французский либеральный профессор Сорбонны Франсис Конт в 1978 году писал, что «Христиан Георгиевич был полностью согласен с Троцким, считавшим, что следовало, не колеблясь, идти на риск свержения нынешнего руководства в случае, если над страной нависнет серьезная угроза».
Вот так и было сказано – с прямотой, редко проявляемой буржуазными либералами. А нам сейчас все кукуют о том, что антисоветские заговоры 30-х годов были-де «исключительно фальсификацией НКВД».
А ведь как раз к 1937 году, к тому времени, когда гнойники амбиций дозрели до стадии полного гноения и могли прорваться попытками свержения сталинского руководства, над страной начала нависать серьезная угроза как с Востока (более близкая), так и с Запада (более отдаленная, зато и более серьезная).
К 1937 году вполне реальной была агрессия Японии, но усиливался и потенциал агрессии с Запада, причем – потенциал многофакторный. Мировая и европейская ситуация второй половины 30-х годов складывалась так, что в принципе к концу 30-х годов не исключались:
– совместная германо-польская агрессия через Польшу и Прибалтику;
– германо-финская агрессия через Финляндию;
– англо-французская агрессия через Финляндию и Ближний Восток;
– англо-германская агрессия через Финляндию и Прибалтику или даже англо-франко-германо-польско-финская агрессия…
Приняли бы участие в этом «святом» «крестовом походе против большевистского варварства», конечно же, и Соединенные Штаты…
Все это было реально!
А разного рода «амбиционеры» не только считали, что «следовало не колеблясь идти на риск свержения нынешнего руководства», но и подбирались к конкретным планам такой акции.
А ведь это была уже прямая государственная измена!
Не так ли?
Я взял пример Раковского, а можно было бы остановиться на Бухарине или Енукидзе, на Ягоде или Муралове – на любом крупном оппозиционере, левом или правом, с тем же выводом – об их все большем антиобщественном облике.
С рядом специфических нюансов все это было верно и для случая военных заговоров, объединяемых группой Тухачевского – Якира – Уборевича…
Перефразируя известное выражение Станиславского, все они любили не Россию в себе, а себя в России…
И к середине 30-х годов все они объединились на идее того или иного заговора – внешне против Сталина, фактически – против России.
РЕПРЕССИИ в руководящих слоях СССР лишь по времени совпали с массовыми репрессиями 1937–1938 годов в «низах»…
О причинах и тех и других репрессий уже сказано много верного многими, и я сам писал об этом не раз, поэтому, с позволения читателя, отошлю его к прошлым своим книгам (благо они «выложены» в Интернете).
Рекомендую и, например, сборник архивных документов, изданных в 2011 году Международным фондом «Демократия» под провокационным названием «Советская элита на сталинской Голгофе. 1937–1938».
Его тираж – всего 1000 экземпляров – делает его, правда, литературой «ограниченного ознакомления», а жаль. Внимательное изучение сводок важнейших показаний арестованных само по себе способно убедить любого объективного, взыскующего истины человека в том, что сравнение с Голгофой тут просто кощунственно.
Не Богу и не России служили почти все те, кто оказался лицом к лицу со следователями Лубянки в конце 30-х годов.
Из этого толстого тома (не единственного, к слову, по теме) приведу часть одного из показаний бывшего сотрудника 6-го отдела ГУГБ НКВД СССР Инсарова, касающуюся крупного чина ОГПУ-НКВД Леплевского:...
«…Как показывает ИНСАРОВ, ЛЕПЛЕВСКИЙ ему говорил, что «НКВД СССР к нему предвзято относится, и поэтому надо быстрым ударом по верхушкам правотроцкистской и украинской националистической организации показать работу и спокойно окопаться со своими людьми на Украине». В этих целях была проведена ликвидация верхушек правотроцкистской и националистической организации, а низовка антисоветского подполья осталась почти нетронутой…»
Здесь раскрыта лишь одна из технологий только одного из карьерных «междусобойчиков», которые быстро и неизбежно перерастали в заговоры, взаимно переплетались – ведь все друг друга знали и объективно были антиобщественными и для России гибельными.
А Сталин?
А что – Сталин?
11 августа 1932 года, например, он писал Кагановичу:
...
«Если не возьмемся теперь же за выправление дел на Украине, Украину можем потерять. Имейте в виду, что Пилсудский (диктатор Польши. – С.К. ) не дремлет и что его агентура на Украине во много раз сильнее, чем думает Реденс (председатель ГПУ Украины, в 1940 году расстрелян. – С.К. ) или Косиор (Генеральный секретарь ЦК КП (б)У, расстрелян в 1939 году. – С.К. ). Имейте также в виду, что в Украинской компартии (500 тысяч членов, хе-хе) обретается немало (да, не мало!) гнилых элементов, сознательных и бессознательных петлюровцев, наконец – прямых агентов Пилсудского. Как только дела станут хуже, эти элементы не замедлят открыть фронт внутри (и вне) партии, против партии. Самое плохое это то, что украинская верхушка не видит этих опасностей…»
Если кого-то спокойный тон Сталина, пишущего о таком, удивляет, то это – зря!
«На войне как на войне», и уж кто-кто, а Сталин это понимал.
ЦИФРЫ репрессий…
Ну, о «дутых» цифрах репрессированных писали тоже многие (в том числе, опять-таки, и я сам в своих прошлых книгах).
Попробуем еще раз кое-что оценить качественно, с привлечением минимальной статистики.
Сегодня в РФ в местах заключения находится до восьмисот тысяч человек – без всяких политических репрессий и осуждений «тройками». Если мы возьмем общее число заключенных в 2012 году в пределах границ СССР 1985 года, то оно составит примерно миллион сто тысяч (отыскивать полные точные цифры я нужды не имею и сообщу лишь, что на «незалежнiй» Украине «сидит» примерно 160 тысяч человек, в Казахстане примерно 60 тысяч).
По хрущевским же данным, только в 1937–1938 годах по политическим обвинениям было осуждено 1 344 923 человека и расстреляно из них 681 692 человека.
Выходит, в заключение было отправлено примерно 700 тысяч человек.
По современным данным, на 1 января 1939 года (то есть еще до бериевских массовых реабилитаций 1939–1940 годов) в ИТЛ НКВД содержался 1 289 491 заключенный.
Из них за контрреволюционные преступления – 443 262 человека. Эта цифра явно близка к правде, поскольку имеет в документах подробную расшифровку. И она не очень стыкуется с хрущевскими поступлениями в ГУЛАГ только за 1937–1938 годы, а ведь и до этого были осужденные по политическим мотивам.
С другой стороны, если брать на веру даже цифру в 1 289 491 человека, то как понимать, что сегодня в пределах СССР образца 1985 года находится в заключении примерно столько же чисто уголовных заключенных, сколько в СССР образца 1939 года находилось в заключении всего заключенных?
При, как нас уверяют, почти поголовном политическом характере приговоров…
А как же быть с уголовными приговорами?
Что, тогда в СССР не было чисто уголовной преступности?
Ведь так не бывает!
На самом деле уголовщина была, да еще и нередко замешенная на бандитизме!
Так каким же был подлинный объем репрессий 1937–1938 годов?
В 2008 году я – при тоже очень приблизительных расчетах – оценивал общее число репрессированных примерно в 420 тысяч человек при 230 тысячах расстрелянных.
