Мы заночевали в придорожном мотеле в ста милях от Нового Орлеана. Без всякой причины у меня было плохое настроение. От ужина я отказался, заперся в номере и пытался читать. Завтра должна состояться наша встреча с колдуньей вуду, эта перспектива почему-то не радовала.
Я принял две таблетки «мелатонина» и кое-как уснул. Снилась безумная облысевшая старуха с крючковатыми пальцами, одетая в лохмотья. К иссохшей груди она прижимала банку с какой-то темной жидкостью, что-то говорила, но слов я не понимал. Проснулся в три ночи, на улице кричал мужчина. Затем раздались два сухих хлопка, все смолкло, я снова провалился в темноту. И увидел уже знакомую старуху, пожиравшую сухих пауков. Я решил, что это и есть колдунья вуду.
Черная магия и ее разоблачение
Проснулся внезапно, будто кто-то толкнул в грудь. Вспомнил, что сегодня Рита, может быть, побеседует с колдуньей вуду, как утверждают знатоки, одной из самых сильных колдуний Нового Орлеана. Это удалось устроить через общего знакомого, но сначала Зоми, так зовут колдунью, хотела выяснить, что привело нас к ней, задать несколько вопросов. Выслушивать объяснения по телефону она категорически отказалась.
В час дня я должен встретиться на центральном городском кладбище с неким Себастьяном, помощником и доверенным лицом колдуньи. Он ответит, возьмется ли Зоми решить проблему или по каким-то причинам откажется. С собой нужно принести некую вещицу, которой Рита дорожит, что-то вроде амулета. Выбор пал на круглый кулон из серебра с чернением шириной в три дюйма, украшенный круглым ониксом. В ушко продета черная шелковая лента.
Последние десятки миль до города мы проехали по подвесным дорогам, проходившим по болотам. Глубоким обширным болотам, окружающим Новый Орлеан с двух сторон. Это зрелище остается в памяти надолго. Два широких шоссе, в одну и другую сторону, установлены на бетонные опоры, торчащие из воды. Иногда казалось, что это вовсе не болота, а черное неподвижное море. Деревья расступаются, справа и слева до самого горизонта – вода, отражающая низкое облачное небо.
Кажется, будто машина летит над это ровной поверхностью, но снова появляются деревья, торчащие из воды. Стволы голые, без коры, кажется, что деревья умерли, но это не так. Для кипарисов болота – родная среда обитания. На ветках снизу доверху какая-то сухая трава, эта трава везде, на стволах, на ветвях. Вот в безбрежных луизианских болотах появляются сухие островки, заросшие сорным кустарником или мертвыми низкорослыми деревцами, – и у них на ветвях все та же сухая трава.
На самом деле – это живое растение, которое питается бактериями, содержащимися в воздухе. Болота отпугивают туристов и одновременно создают городу своеобразный шарм. Да еще дают работу местным жителям: здесь разводят крокодилов, охотятся на бобров. Где-то далеко впереди маячат контуры высотных зданий, уже недалеко осталось.
Мы добрались до гостиницы, трехэтажного здания постройки начала девятнадцатого века во Французском квартале. Лифта нет. По узкой лестнице с железными шаткими перилами поднимаемся на второй этаж, идем темным коридором, стараясь отыскать нужные номера, но слишком мало света. Я достаю зажигалку, чтобы разобрать номера на дверях.
– У меня плохое предчувствие, – говорит Рита, перешагнув порог. – Не знаю почему. Тяжело на сердце и как-то тревожно. Может быть, из-за встречи с колдуньей?
– Ерунда, – у меня на сердце тоже неспокойно, но не хочется в этом сознаваться. – Подумаешь – колдунья. Что она, съест тебя?
– Не знаю… Я боюсь.
– В таком случае все можно отменить.
– Нет, нет…
– Ну, так что мне передать этому парню? – раскалывается голова, на душе тяжело, но я стараюсь казаться энергичным. – Чего ты хочешь?
Рита надолго задумывается.
– Передай… Нет, этого не надо. Передай, что я хочу его вернуть. Любой ценой.
– Но ты сама же проклинала бывшего мужа всю дорогу, – я удивлен и расстроен, я ожидал, что услышу нечто иное. – Ведь ты же говорила, что вы расстались навсегда. Что обратной дороги нет. Все кончено.
– Я была дурой. Передай то, что я попросила.
Шагнул к двери, уже взялся за ручку.
– Постой, – говорит Рита. – Вадим здесь, в городе. Тетка звонила вчера вечером и сказала, что разговаривала с общей знакомой по имени Ида. Эта Ида передала, что Вадим сейчас в Новом Орлеане, он живет в гостинице где-то на окраине. Представляешь, какое совпадение? Это знак судьбы? Как ты думаешь: это знак?
Ну, вот, час от часу не легче. Теперь откуда-то свалился этот Вадим. Только этого не хватало. Сидел, сидел где-то, молчал в тряпочку, не напоминал о своем существовании, и вдруг раз – и выпрыгнул.
– Задай этот вопрос колдунье. Я не специалист по знакам судьбы.
Пожимаю плечами и ухожу. Рита устала после дороги, просит ее не беспокоить, запирается в номере. Странно, полчаса назад она была свежей и веселой, и вдруг такая перемена. Я тоже чувствую себя неважно, какая-то слабость, которой я давно уж не испытывал, и затылок ломит от боли. Наверное, давление падает.
Смотрю на часы: до встречи с Себастьяном еще больше часа, но сидеть в помещении не хочется. Стены моего номера серые, на них развешены литографии в коричневых рамках – виды старых улиц Французского квартала: темные контуры домов, чьи-то тени на тротуарах. Низкий потолок давит, не хватает воздуха, дышать трудно.
* * *
Выхожу на улицу, побродить по Французскому кварталу, самому древнему и таинственному району города. Старые дома от одного до трех этажей стоят прямо на линии тротуара, железные балконы с перилами из кованого чугуна, их замысловатый рисунок похож на кабалистические знаки. Здесь нет двориков с лужайками перед домом, нет хотя бы небольших палисадников, которые принято устраивать по всей Америке. Тротуар – и сразу стена здания.
Окна закрыты жалюзи и внешними ставнями. Двери заперты на множество замков, пешеходов не видно. Здесь велика доля цветного населения, много метисов, креолов. По всем показателям статистики город – один из лидеров криминальной Америки. Но замки на дверях и внешние ставни на окнах, – это не только дань безопасности. Это французская архитектура, которая скрывает жизнь хозяев, а не выставляет ее напоказ.
Так живут в этом городе, – все внутри, и ничего наружу. Существует загадка, но нет отгадки. Дворики есть, но они внутренние, спрятаны за домом и со всех сторон обнесены забором, чтобы чужой взгляд не смог коснуться чего-то очень личного, тайного. Как правило, в таком внутреннем дворике есть небольшой фонтан или крошечный бассейн. Не для плавания, это тоже элемент здешней архитектуры.
Архитектура Французского квартала, повернутая в себя, – мрачна, но это нарочитая угрюмость, загадочная непостижимость происходящего, – и есть фирменный стиль квартала, да и, пожалуй, всего города. Душу Нового Орлеана верно передает мистический триллер Оливера Стоуна «Сердце Ангела». Пересмотрите его, – и вам передастся настроение города. Черная магия, колдуны вуду, мистицизм, аура вечных тайн бытия, которые не дано постичь человеку, окружает старинные кварталы, пропитывает собой, наполняет воздух. Подавляющая часть населения верит в колдовство и черную магию.
