несмотря на то, что вроде был совсем новеньким, то и дело покашливал, заставляя думать, что вот-вот заглохнет, но это не портило общего впечатления от дороги. Вокруг лежала степь, и она была невероятно красива в своем раннелетнем состоянии. Солнце, потихоньку встававшее из-за горизонта, раскрашивало ее во все цвета, заставляя даже не слишком эмоциональную Павлу восхищенно ахать.
Буркит, как видно, по привычке, затянул какую-то тягучую песню на своем языке, но это не портило общего впечатления, наоборот, добавляло эдакого местного колорита. И Павла даже как-то расстроилась, когда перед ней блеснула серебром водная гладь. Они приехали к Аральскому морю, других водоемов такого размера в этих краях просто нет.
— Искупаться бы, — мечтательно произнес Ликман, уже стянувший с плеч и пиджачок, и даже рубашку. — Вода небось теплая!
— Конечно, — подтвердил Егор. — Местные в Арале с апреля купаются. Нет, там, где в него реки впадают, Амударья и Сырдарья, водичка похолоднее, а тут да, теплая. Подземных ключей-то нет, откуда холоду взяться.
— Может, окунемся? — робко поинтересовался у непосредственного начальства Артем. — А?
— Ну конечно, — добродушно согласилась Павла. — Потом еще на бережке поваляемся, надо же обсохнуть, верно? А Буркита попросим нам мороженку привезти. И чтобы обязательно на вафлях наши имена значились, для пущей удачи.
Молодые люди дружно вздохнули, а Иевлев рассмеялся.
— Вон тот остров? — ткнула пальцем в темное пятно, хорошо различимое на водной глади, Павла. — Верно?
— Верно, — подтвердил Буркит. — А вон там — остров Возрождения, он поменьше Барсакельмеса. Еще есть Кокарал, но его только в бинокль отсюда увидишь.
— Здесь много островов, — добавил Егор. — Да само по себе название «Арал» и означает «остров».
— Выходит, Аральское море — это море островов, — произнес Ликман. — Красиво звучит!
— И смотрится, — добавил его приятель.
— Романтики, — нежно, но притворно вздохнула Павла. — Егор, лодка где?
— Так вон она, — ткнул пальцем Иевлев. — Видишь?
— И не украли ведь! — восхитился Синицын. — У нас на Яузе мигом к ней весла приделали бы.
— Тут все знают, что это наша лодка, — гордо заявил Буркит. — Потому никто ее тронуть не смеет. Себе дороже выйдет.
— Кража государственной собственности — серьезное преступление, — добавил Иевлев. — Да еще и принадлежащей ОГПУ. Стенкой попахивает. Кому охота к ней вставать?
— Синицын, на весла сядешь, — велела Павла. — Это туда. А обратно…
— На веслах буду я, — перебил ее Егор. — И тут, товарищ Веретенникова, ты мне ничего не говори. Мне начальник, товарищ Пульманис, отдал приказ везде вас сопровождать и оказывать всякое содействие. Потому и на остров я с вами поеду, и на весла сяду.
— Приказ начальника нарушать нельзя, — заявил Ликман, мигом сообразивший, что ему в этом случае точно грести не придется. — Паш, ты сама знаешь.
— Буркит, жди нас здесь, — не обращая внимания на оживившихся подчиненных, велела Веретенникова казаху. — Если до завтрашнего вечера никто из нас не вернется, сам на остров не суйся, возвращайся в город и немедленно телефонируй о случившемся в Москву, вот здесь я тебе номер записала. К аппарату попросишь позвать Анатолия Петровича Ардова, лично, все ему расскажешь, от него же получишь дальнейшие распоряжения. Приказ ясен?
— Так точно, — отозвался Буркит. — Будет исполнено.
— Ну, товарищ Иевлев, пошли к твоей лодке. — Павла поправила на боку кобуру с браунингом. — Давно я на них не каталась.
Остров вблизи оказался ни разу не таинственным, а вполне даже привлекательным. Зелень травы на склонах холмов, белизна камней, о которых бились легкие волны Арала, — курорт в Пятигорске, да и только.
— Вон там пристанем, — мотнул подбородком в сторону небольшой отмели Егор. — Самое подходящее место.
— Рыба! — заорал вдруг Синицын. — Здоровая какая! Ух!
— Да это разве большая? — усмехнулся Егор, глянув в ту сторону, на которую указывал юноша. — Средних размеров сомик. Тут такие здоровяки водятся — что ты! Теленка заглотят — и не заметят. А еще я как-то раз вот такую кумжу выловил, мы ее потом засолили и неделю всем отделом ели. Ты лучше возьми-ка камни, те, что я с того берега прихватил. Взял? Теперь бросай.
— Куда? — удивился Артем.
— В воду, — иронично ответил Иевлев, табаня метрах в десяти от суши. — В сторону берега, куда еще. Вон валуны видишь? В них старайся попасть, тогда шума больше получится. И ты, Толя, не отставай, тоже покидайся.
Парни не поняли, зачем это нужно, но выполнили то, что было сказано, и результат не заставил себя долго ждать. Светлые полоски змей десятками брызнули из-под камней, какие в сторону близлежащих кустарников, а какие и в воду.
— Мать моя! — охнул Синицын. — Сколько же их тут?
— Много, приятель, много, — снисходительно отозвался Егор. — Я еще вчера про это говорил. Нет, на открытых местах, на лугу там или песчаниках приозерных, еще ничего, но вот где камни или саксаул — с лихвой. Так что если по большой нужде в кустах надумаешь присесть, то сначала пошуми как следует. Или хватят тебя клыками за зад — и все, пиши пропало.
— Щитомордники, — произнесла Павла, проводив взглядом несколько змей, проскользивших в воде совсем рядом с лодкой. — Если им на хвост не наступить, то они тебя не цапнут. Кобры куда хуже, они убивают просто так, потому что им это нравится.
— Не люблю змей, — вздохнул Ликман и бросил в сторону берега еще пару камней. — Бррр…
— Некоторые очень даже ничего, — сообщила ему Павла. — На вкус. Главное в них перцу побольше класть и шафрана. У нас в двадцатом, под Самаркандом, проводник-бухарец в отряде служил, так он отличную похлебку из этих тварей варил.
— Интересная у тебя жизнь была, товарищ Веретенникова, — заметил Егор, направляя лодку к берегу. — Насыщенная.
— Не без того, — согласилась с ним Павла. — Ликман, веселей гляди. Никто тебя пока кусать не собирается, все змеи уже расползлись.
Анатолий изобразил бодрую улыбку, но бледность с лица все же не ушла. Павла было хотела его поддеть, но не стала. Страх перед врагом — это одно, но тут другое, природа человечья. Тот же Ардов, который, случись такая нужда, в пекло сходил бы не моргнув, тоже змей боялся, он ей сам про это рассказывал. А Шелепихин, погибший два года назад в стычке со спятившим от крови планетником, больших собак боялся. Ну таких, какие человеку по пояс и выше. Почему, отчего — поди знай. Из нутра это идет, память предков. Главное — не дать этому страху верх над собой взять, а Ликман ничего такого делать не собирается, вон первым на берег выпрыгнул. Стало быть, выйдет из парня толк.
А змей и вправду тут было немало, как, впрочем, и разной другой живности. То и
